Есть только одно средство избежать полного уничтожения– отказ от капитализма

Что скажут потомки о двадцатом веке, в котором мне довелось прожить ровно семьдесят лет, шестьдесят из которых я считаю годами социалистического эксперимента. С точки зрения опытного производственника, первый социалистический проект был принят тогда, когда не было еще материалов и комплектующих для жизнеспособного социализма.

После проектирования и создания опытного образца, самолет отправляется в первый полет, который часто оказывается последним. Так случилось с самолетом Можайского. Паровой двигатель не мог обеспечить необходимую подъемную силу. То же самое случилось и с первым опытным образцом социализма – производительные силы двадцатого века не смогли обеспечить социалистические производственные отношения. Знал ли об этом Маркс? Знал ли Ленин?

Об этом они не знали и не могли знать, поэтому проект первого образца социализма имел врожденный дефект. Ни Маркс, ни Ленин не знали и не могли знать, как создать технологию управления социалистическим общественным производством. Маркс деликатно отдавал эту тему грядущему поколению, а Ленин принялся создавать ее методом проб и ошибок. И созданная последователями Ленина технология управления, потерпела поражение в конкурентной борьбе с капиталистической рыночной технологией.

И Маркс, и Ленин считали индустриализацию необходимым и достаточным условием для планового социалистического производства, но к середине века всем, кроме советских ученых-экономистов и партийных вождей, стало понятно, что эффективное социалистическое планирование без зрелой информатизации невозможно. Это непонимание дорого обошлось человечеству, оно стало главной причиной провала первой попытки перехода к реальному социализму. Тут не о чем спорить, следует только понять, почему ученые шарлатаны совместно с партийными бюрократами остановили, начавшийся еще в пятидесятые годы процесс информатизации в СССР?

Тут есть только одно объяснение. И Маркс, и Ленин, будучи материалистами в оценке природных явлений, производства и политики, оказались идеалистами в оценке поведения человека разумного, получившего власть в результате революционного переворота. В те времена наука еще не установила, что и дворяне, и буржуи, и беднейшие из бедных пролетарии, являются ближайшими родственниками обезьян и их поведением в повседневной жизни руководит не могучий интеллект, а примитивные животные инстинкты: жадность, стремление доминировать и уничтожать себе подобных соперников.

Оказалось, что братство и равенство прямоходящим требуется не больше, чем четвероногим собратьям, что они наслаждаются доминированием и готовы на все, чтобы добиться его в виде богатства и власти. Оказалось, что пролетарий, получивший власть, очень легко превращается в бюрократа, а его наследники - в откровенных хапуг. Это продемонстрировала советская элита, растащившая национальное достояние.

Человек был, есть и всегда будет животным с полным набором врожденных животных инстинктов, заставляющих его вести антисоциальный образ жизни. И как всякому домашнему животному, ему требуется дрессировка, которую принято называть воспитанием. На протяжении веков воспитание сводилось к запретам: не убий, не укради, не пожелай жены своего соседа. Ничего не изменилось и в двадцатом веке. Первый социалистический эксперимент тоже базировался на запретах: не укради, не эксплуатируй, не обогащайся больше других. Но и воровали, и эксплуатировали, и обогащались. К тому же врали, как никогда, притворяясь коммунистами, честнейшими из честных. Выяснилось, что средств воспитания и контроля, которыми располагало человечество в двадцатом веке, недостаточно для организации коммунистического образа жизни, что общественной жизнью в мире руководит не могучий интеллект человека разумного, а примитивные инстинкты обезьяны прямоходящей. Чем еще можно объяснить постоянные призывы к войне, грозящей самоуничтожением. Чем еще можно объяснить уничтожение (потребление) своей собственной среды обитания.

Никакого коммунизма не будет, пока человечество не научиться запрещать личное обогащение и личное политическое доминирование – обретение власти. Современная техника давно готова к замене президентов, парламентов и других органов власти компьютером, нет только желания имеющих власть от нее отказаться.

Современная техника давно готова обеспечить сытую здоровую жизнь всем, без исключения, прямоходящим, но животные инстинкты этих самых прямоходящих, получивших власть, заставляют их уничтожать друг друга и остальных, попавших под руку рядовых обывателей.

Животные инстинкты позволили человеку выжить и увеличить свою популяцию до небывалых размеров, сегодня те же инстинкты в сочетании с небывалыми средствами истребления грозят ему и всему живому полным уничтожением.

Чтобы избежать полного уничтожения, у человечества есть только одно средство – отказ от капитализма, элита которого (политики и богатеи) готовы на все, ради сохранения своего доминирующего положения. А для этого нужно только одно – лишить животное-человека чрезмерного богатства и личной власти. На практике это обозначает замену политиков и буржуев компьютерами с одобренными общественностью программами. Общество выбирать будет не Порошенко или Зеленского, не кота в мешке, а программу, обеспечивающую здоровую мирную жизнь всем. На том с лицемерным термином «демократия» можно будет проститься, заменив его диктатурой человеческого интеллекта. Случится такое только после неизбежной более или мирной кончины капитализма.

Религиозные бюрократы всех стран обещали добропорядочным обывателям райскую жизнь на том свете – комфортное безделье и наслаждение. То, о чем мечтали все недоедающие на планете. Примерно то же самое обещали и строители коммунизма при жизни на этом свете. От каждого по способностям, каждому по потребностям. Лозунг, родившийся в середине позапрошлого века, требует уточнения, поскольку наука требует уточнить понятие потребность. Альберт Энштейн пришел к выводу:

«Только две вещи бесконечны — Вселенная и человеческая глупость, хотя насчёт Вселенной я не уверен». Отсюда нетрудно сделать вывод, что бесконечны и глупые потребности человека. Капитализм готов удовлетворять любые потребности ради прибыли. Коммунизму предстоит отказаться от коммерческого подхода к удовлетворению потребностей – удовлетворяться будут только разумные. Это значит, что коммунизм гораздо ближе к казарме, чем к райским кущам.

Теоретики социализма прошлых веков полагали, что только социализм сможет наконец досыта накормить всех, живущих на планете, людей, но с этой задачей вполне может справиться и капитализм, производящий продовольствие с излишком. С излишком, приводящим к массовой инвалидности обжор и пьяниц.

Коммунизму предстоит решать другую проблему невероятной сложности – заставить человека – животное жить не по законам животного мира. А для этого придется, вводить массу всяческих ограничений и эффективный контроль.

Эти ограничения уже были опробованы при попытке построить социализм в России. Всякий чрезмерно разбогатевший считался вором, но примитивный учет не позволял предотвратить воровство. Сегодня на базе компьютеров можно так наладить учет, что нельзя будет украсть даже заклепку.

Человек был, есть и всегда будет животным с полным набором животных инстинктов, заставляющих его вести образ жизни вредный обществу и ему. Создать условия, при которых негативный эффект этих инстинктов будет близок к нулю – задача будущего мироустройства, название которого коммунизм. Альтернатива – обезьяна с атомной бомбой.

Нашу Великую революцию можно смело назвать первой попыткой организовать жизнь общества не по законам дикого животного мира, а по законам, продиктованным человеческим разумом. Попытка не удалась, победили привилегированные родственники обезьян. Они на сегодняшний день столь могущественны, что задушат любую попытку повторить радикальный переворот. Но это могущество растает, как дым, когда наступит последний кризис капитализма. К этому времени коммунисты должны создать новый проект жизнеспособного коммунистического общежития. Для этого проекта сегодня уже есть все. А наличие разумного популярного проекта приблизит победу разума над инстинктами.