Пить или не пить - вот в чём вопрос

   В нашей большой семье этот вопрос не стоял вообще. Отец фронтовик, прошедший Гражданскую и в 1944–м демобилизованный по ранению с фронта последней войны – мы, 9 его детей не видели его пьяным ни разу. В послевоенное время, если ждали в гости родственников, мама ставила бражку – так тогда называли якобы спиртной напиток из дрожжей и сахара. Покупных бутылок «белого» (так называли тогда водку) и «красного» (вино любого цвета и крепости) я не помню. После одного-другого стакана той бражки взрослые за столом пели песни своей молодости. Чаще всего – «распрягайте, хлопцы кони, та лягайте почивать…» Это при том, что грамоты на моих родителей приходилось 4 класса, и все они были у отца, а мама никогда в школе не училась.

   Мои дети тоже никогда не видели меня «мордой в салате» и эту семейную традицию передают по наследству. В теперешней жизни, когда спиртного на любой вкус и кошелёк полным-полно, я хожу в винные отделы пару раз в году: за бутылкой шампанского к Новому Году и за сухим красным вином к дню рождения – дети придут поздравлять, пусть стоит на столе. Но хорошо запомнил времена, когда в 80-х гг спиртное продавали по талонам, которые непременно пытались отоварить все подряд, и страждущие, и трезвенники. Для последних лишняя бутылка в заначке часто выполняла роль жидкой валюты.

   Моя мама ещё застала этот талонный алкоголизм, когда ей было под 80 лет, отец – не дожил. Помню однажды она, отстояв очередь, получила бутылку якобы виноградного вина производства Туркменской ССР. И принесла его мне – может пригодится когда. Эта антикварная бутылка так и стоит в нашем баре в том виде, как её принесла мама. Я передам её по наследству своим детям и внукам…

   Эти воспоминания пришли ко мне после прочтения статьи этой тематики в последнем номере «АиФ» советую прочесть моих коллег макспарковцев…

Вячеслав Костиков 

 Какой вытрезвитель нужен народу и власти?

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 14 03/04/2019

Шедшая в течение долгого времени дискуссия о том, нужен ли народу вытрезвитель, ничем не закончилась.

Пока в виде эксперимента формат «богоугодных» заведений для крепко пьющих обкатывают в нескольких областях. Но с окончательным решением власти не спешат.

Причин несколько. У экспертов нет уверенности в том, что эта мера эффективна. Они ссылаются на историю вопроса. Первый вытрезвитель появился в России в 1902 г. в Туле и назывался «приют для опьяневших». Большевики, пришедшие к власти в 1917 г., с такого рода приютами покончили. Вытрезвители вернул Сталин в 1931 г., но народ продолжил пить от Москвы до самых до окраин. 

Несмотря на формальную борьбу с пьяством, водка негласно была одним из главных развлечений советского человека. Сегодня сказали бы так: выпивка была одной из важнейших «скреп» народного единства.

Соображаем на троих 

После 1991 г. и возвращения в страну некоего подобия капитализма возникла было иллюзия, что вот щас народ разбогатеет, заживёт по-европейски и перестанет пить. Число вытрезвителей быстро сокращалось. В 2011‑м закрыли последний. И, как оказалось, зря. Молодёжь, судя по данным социологов, действительно стала пить меньше. Но основной костяк населения от 40-градусной «скрепы» не отказался. Как утверждает статистика: из-за пристрастия к алкоголю 70% мужчин умирают прежде­временно.

Любовь к крепким напиткам в России объясняют по-разному. Конечно, климат. Неслучайно же в северных широтах страны пьют значительно больше. В Финляндии, например, злоупотребляют даже больше, чем у нас. Сказывается и традиция: дескать, испокон веков «питие есть веселие Руси». Выпивка «на троих» или в более широкой компании – привычный способ самоорганизации народного досуга. Есть и экономическая причина: торговля водкой приносит в бюджет страны более 3%, и государство не слишком активничает в борьбе с этой народной забавой.

Но в пристрастии населения к выпивке есть и ещё одна составляющая. Это общее настроение людей. Счастье уже многие годы стучится в русское оконце, но никак не приходит. Согласно последнему докладу ООН, по уровню этого счастья Россия находится на 68-м месте, между Пакистаном и Филиппинами, опустившись по сравнению с прошлым годом сразу на 9 позиций.

По мнению социальных психологов, на моральную обстановку в стране воздействует даже не столько бедность, сколько размытость перспектив. В своём последнем послании  президент порадовал страну тем, что число бедняков сокращается – с 40 млн в 2000 г. до 19 млн в 2018 г.

Но если собственную бедность в семье переживают как личное несчастье, то утрата перспектив и понимания того, что происходит со страной, – это уже общественная беда, беда всей страны. И её не зальёшь, как в семейном обиходе, водкой или самогоном. Тут нужны иные протрезвляющие меры. Другие вытрезвители.

В очередь за правдой

В стране растёт понимание того, что не работают не отдельные элементы системы власти – сбои даёт вся система. «Казус Клишаса», инициативы Яровой, внёсшие столько разлада в нашу общественную жизнь, порождены не личными качествами этих депутатов. Нарастающий поток сомнительных запретов и ограничений свидетельствует о том, что власть стала опасаться свободного общества. Не доверяет ему. Ставшая знаменитой шутка спикера Совета Федерации В. Матвиенко: «Поругаешь власть – подпадаешь под закон об оскорблении власти, а по­хвалишь – под закон о фейковых новостях» – говорит о том, что и на самой вершине пирамиды власти понимают, что попытки укоротить народный язык лишь ещё больше разделяют общество и властителей. Недавний скандал с избранием на пост мэра г. Усть-Илимска в Иркутской обл. никому не известной домохозяйки и проигрыш кандидата от «Единой России» – показатель того, что главная партия страны (при всём административном и материальном ресурсе) уже не справляется с ростом протест­ных настроений.

Социологи фиксируют новое состояние общества. И оно неутешительно. По данным последнего исследования Федерального социологического центра РАН, доверие к политическим партиям упало до 15%, к Госдуме – до 21%, к судебной системе – до 24%, к правительству – до 29%, к право­охранительным органам – до 30%.

Это те, так сказать, болячки, которые уже видны на физиономии власти. Но социологи предупреждают и о невидимых. О тех, которые пока ещё не фиксируются официальной социо­логией. А между тем современные методики позволяют заглянуть не только в лицо власти и народа, но и вглубь народного подсознания. Выявить ещё не выплывшие на поверх­ность жизни явления. Одно из новых – нарастание страха перед властью. Другое – исчезновение надежд на перемены. Это очень плохие знамения. В преддверии грядущих выборов в Госдуму и более отдалённой перспективы президентских выборов 2024 г. кремлёвским знатокам народной души пора что-то предпринимать.

Ситуация запущена. Пропагандистская машина государства уже не справляется ни с душой, ни с умом, ни с сердцем народа.  В поисках «народной правды» люди всё чаще уходят в соцсети. Возвращается привычка слушать «иностранные голоса». А ведь многим памятны годы гласности и перестройки, когда люди стояли в очереди за советскими газетами. То были очереди за правдой. И она ценилась дороже хлеба.

* * *

Возвращаясь к началу статьи (вопросу о вытрезвителях), нужно сказать, что вытрезвитель нужен всем: и народу, и власти. Народу нужно протрезветь от иллюзий того, что счастье будет спущено сверху в виде очередного указа президента или постановления правительства о «принятии исчерпывающих мер». Какой-то семье или человеку, может быть, счастье и улыбнётся после жалостного письма в Кремль. Подарят трактор или собачку, отправят в «Артек». Но успехи страны рождаются не от писем «государю», а в экономике, в науке, от роста производительности труда. 

Власти нужен трезвый взгляд на состояние России. Нужен  политический вытрезвитель в Москве с лечебными процедурами от «головокружения от успехов» и от пропагандистской лихорадки.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции