Солженицин о Украине и ее независимости.

Отрывок из книги "Архипелаг
ГУЛАГ", ч.5, гл.2


Мы давно не говорим - "украинские
националисты", мы говорим


только "бандеровцы", и это слово
стало у нас настолько ругательным, что


никто и не думает разбираться в сути. (Еще 
говорим -- "бандиты" по тому


усвоенному нами правилу, что все в мире, кто
убивает за нас - "партизаны",


а все, кто убивает нас -
"бандиты", начиная с тамбовских 
крестьян 1921


года.)


А суть та, что хотя когда-то, в
Киевский период, мы составляли единый


народ, но с тех пор его разорвало, и веками шли
врозь и вкось наши жизни,


привычки, языки. Так называемое
"воссоединение" было очень трудной, хотя


может быть и искренней чьей-то попыткой вернуться
к прежнему братству. Но


плохо потратили мы три века с тех пор. Не было в
России таких деятелей, кто


б задумался, как свести дородна' украинцев
и русских, как сгладить рубец


между ними. (А если б не было рубца, 
так не стали бы весной 1917 года


образовываться украинские комитеты и Рада потом.)


Большевики до прихода к власти
приняли вопрос без затруднений. В "Правде"


7 июня 1917 года 
Ленин писал: "мы рассматриваем Украину 
и другие


невеликорусские области как аннексированные
русским царем и капиталистами".


Он написал это, когда уже существовала
Центральная Рада. А 2 ноября 17 года


была принята "Декларация прав народов
России" - ведь не в шутку же? ведь не


в обман заявили, что имеют право народы России
на самоопределение вплоть


до отделения? Полугодом позже советское
правительство просило кайзеровскую


Германию посодействовать Советской России в
заключении мира и определении


точных границ с Украиной - и 14 июня 1918 г. Ленин 
подписал такой мир с


гетманом Скоропадским. Тем 
самым он показал, что вполне примирился с


отделением Украины от 
России - даже если Украина будет 
при этом


монархической!


Но странно. Едва только пали немцы
перед Антантой (что не могло иметь


влияния на принципы нашего отношения к Украине!),
за ними пал и гетман, а


наших силёнок оказалось побольше, чем 
у Петлюры (вот еще ругательство:


"петлюровцы". А это были украинские
горожане и крестьяне, которые хотели


устроиться жить без нас) - мы сейчас же перешли
признанную нами границу и


навязали единокровным братьям свою власть.
Правда, еще 15-20 лет потом мы


усиленно и даже с нажимом играли на украинской
мове и внушали братьям, что


они совершенно независимы и могут от нас
отделиться, когда угодно. Но как


только они захотели это 
сделать в конце войны, мы 
объявили их


"бандеровцами", стали ловить, пытать,
казнить и отправлять в лагеря.

(А


"бандеровцы", как и
"петлюровцы", это всё те же украинцы, которые не хотят


чужой власти. Узнав, что Гитлер не несёт им
обещанной свободы, они и против


Гитлера воевали всю войну, но мы об этом молчим,
это так же невыгодно нам,


как Варшавское восстание 1944 г.)


Почему нас так раздражает украинский
национализм, желание наших братьев


говорить и детей воспитывать, и вывески писать на
своей мове? Даже Михаил


Булгаков (в "Белой гвардии") поддался
здесь неверному чувству. Раз уж мы не


слились до конца, раз уж мы разные в чем-то
(довольно того, что это ощущают


они, меньшие!) - очень горько! Но раз уж это
так? раз упущено время и


больше всего упущено в 30-е и 40-е годы,
обострено-то больше всего не при


царе, а после царя! -- почему нас так раздражает
их желание отделиться? Нам


жалко одесских пляжей? черкасских фруктов?


Мне больно писать об этом:
украинское и русское соединяются у меня и в


крови, и в сердце и в мыслях. Но 
большой опыт дружественного общения с


украинцами в лагерях открыл мне, как у них
наболело. Нашему поколению не


избежать заплатить за ошибки старших.


Топнуть ногой и крикнуть
"моё!" -- самый простой путь. Неизмеримо трудней


произнести: "кто хочет жить - живите!"
Нельзя и в конце ХХ века жить в том


воображаемом мире, в 
котором голову сломил наш последний 
недалекий


император. Как ни удивительно, но не сбылись
предсказания Передового Учения,


что национализм увядает. В век атома и
кибернетики он почему-то расцвёл. И


подходит время нам, нравится или не нравится, -
платить по всем векселям о


самоопределении, о независимости - самим платить,
а не ждать, что будут нас


жечь на кострах, в реках топить и обезглавливать.
Великая ли мы нация, мы


должны доказать не огромностью территории, не
числом подопечных народов, --


но величием поступков. И глубиною вспашки того,
что нам останется за вычетом


земель, которые жить с нами не захотят.


С Украиной будет чрезвычайно больно.
Но надо знать их общий накал сейчас.


Раз не уладилось за века - значит, выпало 
проявить благоразумие нам. Мы


обязаны отдать решение им самим - федералистам
или сепаратистам, кто из них


кого убедит. Не уступить - безумие и жестокость.
И чем мягче, чем терпимее,


чем разъяснительнее мы 
будем сейчас, тем больше надежды восстановить


единство в будущем.


Пусть поживут, попробуют. Они быстро
ощутят, что не все проблемы решаются


отделением.