Полярная антология

«Полярная антология» — сборник произведений современных русскоязычных авторов, пишущих об Арктике, Антарктике и Крайнем Севере, который вышел в начале нынешней зимы.  Составитель Дмитрий Кузьмин охарактеризовал его так: «Странная книжка, возможно, поэтому и интересная».

В США почти одновременно вышла антология приполярных поэтов (включая поэтов Аляски). Но наша «Полярная антология» — именно тексты про крайний Север и крайний Юг, и не обязательно северных авторов, этакое построение образа места пространства тиражом 5 тыс. экз.

В XIX веке о Севере в русской литературе нет ничего. В XX веке появляется гиперборейская тематика — Брюсов, Волошин, Заболоцкий, а также стихотворение Маяковского о спасении Нобиле «Крест и шампанское» (1928). В середине века — внушительное стихотворное наследие Шаламова. Позднее эмигрирующий Бродский с шедевром «Север крошит металл, но щадит стекло...», в котором он нас одаривает ключевыми строками: «Холод меня воспитал и вложил перо в пальцы, чтоб их согреть в горсти».

Мало кого из авторов «Полярной антологии» воспитал холод по праву рождения, но большинство из них бывали на крайнем Севере или Юге. Одна из авторов, Мария Галина, в прошлом гидробиолог, рассказала, что из-за того, что за Полярным кругом командировочные больше, экспедиционные люди специально отправлялись в ближайший поселок за Полярным кругом, чтобы поставить там штампы в командировочных документах. Вот и литераторы специально отправили своих героев к полюсам, потому что там слог звонче, мысль четче, отдача больше. Произведения каждого автора помечают шмуцтитулы «медведь» или «пингвин», сигнализирующие читателю, об Арктике или об Антарктиде будут следующие тексты.

Север — место, где все сохраняется вечно,
все консервы добросовестных экспедиций,
все тетради Амундсена и Пири…

(программный фрагмент из книги, прозвучавший в одном из первых выступлений на ее презентации в «Улице ОГИ»).

Обложка «Полярной антологии» выглядит как часть арктической карты, на которую нанесены поселки и города разной величины с именами авторов книги. По этому поводу можно рассуждать, кто тут более крупная фигура в литературе. Хотя делать этого и не следует. Кузьмин отбирал в сборник своих вавилоновских авторов, мотивируя это тем, что те же авторы составили бы ¾ любой другой антологии. И не имеет смысла обращать внимание на эту честно сказанную ложь.

А самый крупный автор там безусловно Андрей Родионов. В антологии  — его совсем свежий стих 2010 года, который начинается строчками:

Не соломинка между кубиков льда —
ось земная — бикфордов шнур

и заканчивается строчками:
Полюс — по-прежнему средний палец,
указующий нежно куда-то туда.

К сожалению внутри стиха нет почти ничего интересного, и достойны цитирования максимум еще две строки. А также есть его текст «Я увидел в Норильске город старый». Он и правда его видел и даже нашел в нем некоторое духовное сходство со своей поэзией. Но процитировать мало что можно, и у него и у других авторов тем более.

«В пространствах бесконвойных» — строка Константина Кравцова. Да, точно и здорово. Но  после его фразы «прозрачные птицы» у меня вырвался вопрос: «А Вы это сами придумали?».

«Да, сам», — ответил  Кравцов. Но ведь стихотворение «Мои птицы прозрачны» Орасио Феррера — это классика аргентинской поэзии, на русский язык никогда не переводившаяся. Однако одно и то же выражение приходит в голову, как авторам крайнего Севера, так и авторам Юга.

Презентация «Полярной антологии» состоялась в день рождения одного из ее авторов Олега Пащенко, первого из российских интернетчиков получившего Каннских Киберльвов. Тот отметил свой день рожденья на презентации книги, много прочитал из невошедшего, к примеру, стих «Волк волку человек» и еще про «сюрикены снежинок»…

Другой рожденный под стрелецким зодиаком автор, писатель Березин, ничего не прочитал, но справедливо сказал про интерес к придумыванию мифа: «Север мифологичен абсолютно».

Бутов упомянул про то что антология — арктический атлас, и в это время северные слайды рисовали картины у него на обширном животе, обтянутом в серый свитер.

Замятин единственный пожаловался, что его эссе сократили на несколько страниц. Но во-первых, и оставшиеся абзацы перечисляемого типа почти невозможно прочитать, а во-вторых, в альманахе «Гуманитарная география», Вып. 6, Институт Наследия, 2010, где Д.Н. Замятин значится единственным составителем, он уже опубликовал свое эссе целиком.

На презентации прозвучало слово «геопоэзия», но расшифровать тенденцию присутствующие не попытались. Тогда остается мне обозначить тут главный нерв. Группировать произведения по пространственным признакам заставляет то, что общепринятая временная шкала ложна. Побасенки ученых про миллиарды лет существования Вселенной, Солнца и Земли, дарвинизм и эволюционизм, ложная хронология древней истории… Поэты как люди чувствительные не могут тут ни на что опереться. А Север — он всегда дарит силы и свет, четкое разделение света и тьмы. И в этом особая миссия Севера —  обращение человека к духовным началам. На Севере мы познаем свою способность возжигать внутренний свет.

Ну и книга, конечно, только повод для разговора о геопоэзии и Севере. Дело не в том, качественно ли отбирал материалы Кузьмин. Заведомо некачественно хотя бы, потому что в книге почти только вавилоновская тусовка. Статья же о том, как Север помогает литераторам возрастать в силе, в способности видеть сокрытые от других цели. Символически важно то, что Заполярье требует той энергии, которая не способна насытить силами ни реки, ни воздух, ни растений, ни животных, существа более простые, чем человек, они не имеют возможности настроиться на тот тип энергии, который может некоторым образом согреть нас. Человеку, впрочем, это дается тоже через некоторое усилие - усилие познания, открытость, которая отличает настоящих искателей истины — полярников, философов, ученых, духовных учителей — одним словом тех, кто предполагает за человеком способность превзойти свойства окружающего мира. Этот огонь не известен животному, но подвластен человеку, который совершает над собой усилие духовной работы. И, кстати сказать, в этом нашем понимании, мы снова приходим к тому, что исходная точка русичей — Север, где было четкое разделение на время света и время тьмы.