Ташкентский двор

Мой отец не был бандитом. Вернее, он им не стал. Что несколько нелогично, поскольку он жил во дворе, считающемся на нашей улице самым бандитским. Четверо из обитателей двора были уголовниками.

Я с самого рождения жил в этом дворе, но троих из них в глаза не видел, поскольку они за свои «художества» в своё время получили приличные срока.

Одним из них был Эдик Ливулис. Как говорили, он в конце концов кого-то зарезал. И надолго, если не навсегда, поселился в тюрьме. Его мать, Ливулисиха (так её называли за глаза), продолжала жить одна и довольно замкнуто. Её редко видели во дворе, в «общественной» жизни она участия не принимала. Так, иногда поругается с соседями, Богуцкими, из-за каких-то кухонных проблем, и всё. К нам, дворовым детям, она относилась как к неизбежной помехе, типа мух или мурашей.

А вот в семье Михайловых все трое сыновей не избежали криминала. За что они были изолированы от общества, не знаю, при мне родители об этом не говорили.

Семья Михайловых была, что говорится, неблагополучной. Проблема была в матери. Она была пьющей. До какого-то времени семья была полной, но, видимо, не без проблем, иначе сыновья не выросли бы сначала хулиганами, а потом бандитами. На моей памяти мать (имени не помню) жила одна. И пила без просыпу. Отец, которого я не видел и который, как говорили, был железнодорожником, ушёл к другой женщине.

Это стоило ему жизни. Средний сын отсидев свой срок, вернулся домой и, узнав об уходе отца и состоянии матери, обвинил во всём своего отца. Как говорили, он нашёл, где тот живёт и ночью, пробравшись во двор, зарезал и отца, и его новую жену. На воле он пробыл несколько дней.

Старший из них тоже был посажен надолго.

И его, и среднего брата я никогда на видел.

Младший сын, Шурик, оказался наиболее разумным из братьев. Отсидев свой срок, вернулся домой, устроился на работу и вскоре женился. Жену, Тамару, нашёл под стать себе – разбитная, шустрая, за словом в карман не лезла. Они оба оказались чрезвычайно энергичными. Жили шумно. Иногда выпивали и тогда во дворе дым стоял столбом (или пыль коромыслом). К счастью, это было не часто. Именно благодаря напористости Шурика во двор, наконец, завели водопровод. Но самое главное – в конце двора возвели кирпичный дворец дворового промывного туалета и, о чудо!, соединили его с городской канализацией. И снесли, наконец, перекошенную деревянную будку и закопали выгребную яму.

Больше всех Шурику благодарны были женщины. Втайне от ЖЭКа он сзади туалета соорудил небольшую бетонированную ванночку с водопроводным краном, и теперь женщины могли полоскать бельё прямо во дворе в проточной воде. А до этого им приходилось делать это на улице, у колонки. Причём, ночью, т.к. правилами это было запрещено. Или таскать воду для полоскания домой вёдрами. А потом её ещё куда-то и сливать нужно было.

С этой ванночкой была одна история. Некоторые соседи держали в своих кладовках кур . (И это в самом центре Ташкента!). Днём они бродили по двору или гуляли на улице, и практически никто против этого не возражал. Но вот откуда-то у нас дома появился утёнок. Когда он подрос и превратился в утку, мама стала выпускать её во двор. Утка быстро нашла ванночку за туалетом и поселилась там. Это было интересно для нас, детей, но продолжалось недолго, т.к. женщины двора заявили протест.

Утку съели.