"Деньги на фильм мне дали питерские бандиты"

В современной России у кинематографистов, отказывающихся обслуживать интересы власти, нет никаких перспектив, считает режиссер Юрий Мамин.

Из России в США на прошлой неделе вместе с супругой актрисой Людмилой Самохваловой уехал известный кинорежиссер, автор культовых фильмов «Праздник Нептуна», «Фонтан» и «Окно в Париж» Юрий Мамин. Перед отъездом в интервью «Росбалту» он рассказал о причинах своего решения и о том, как устроена российская киноиндустрия. 

— Юрий Борисович, совсем недавно на «Эхе» в программе «Особое мнение» вы заявили, что намерены поехать за океан поработать. А теперь говорите, что вряд ли вернетесь. Как-то неожиданно…

 — Я уже давно думаю об отъезде. Тому много причин, главная из которых — фактический запрет на профессию. Я несколько лет не снимаю кино, потому что у меня просто нет такой возможности.

— А в США она появится?

 — Начнем с того, что там мне не будут запрещать снимать то, что я хочу. У меня уже есть определенные планы и даже договоренности. В Соединенных Штатах живет и работает моя дочь Катя. Она очень талантливая актриса и певица — участвует в русском театре, записывает альбомы. Вот я и начну с малого, а именно — с музыкальных клипов на песни дочери. Ну, а дальше посмотрим. Уверен, что мои знания и опыт в кинематографе оценят, и они будут востребованы.

— Вы говорите о запрете на профессию. Но ведь вы же преподавали в университете профсоюзов.

 — Я оттуда давно ушел. И должен сказать, что на душе остался горький осадок. К сожалению, программы обучения направлены не столько на то, чтобы дать студентам обширные знания, а в большей степени на воспитание у молодых людей чувства псевдопатриотизма и так называемой «любви к Родине». В такой атмосфере образование уходит на второй план.

Впрочем, уровень знаний юношей и девушек, только что окончивших школу, тоже поражает. Это невероятно, но я встречал студентов, которые считают, что Солнце вращается вокруг Земли, и никто из них не знает, куда впадает Волга. Какое-то дремучее невежество! Не удивлюсь, если они думают, что Земля стоит на трех черепахах.

— Но вы же уезжаете не из-за низкого уровня знаний студентов?

 — Да, с этим еще можно бороться, что-то исправить. Но как изменить отношение власти к преподавателям вузов и школ, к воспитателям в детсадах, к врачам в больницах? Я имею в виду нищенские зарплаты. Профессор вуза получает в два раза меньше, чем, например, водитель трамвая! В какой цивилизованной стране такое возможно? Я лично столкнулся с тем, как мои коллеги экономили каждую копейку, вплоть до того, что не ходили обедать в столовую, а приносили из дома бутерброды…

— Извините, но я не верю, что все это может стать для вас, человека творческого, причиной отъезда на ПМЖ в Америку.

 — Главной причиной, как я уже сказал, является то, что я не могу в своей стране работать, творить. Более того, я внесен в так называемый список «пятой колонны». Естественно, на официальном уровне существование такого списка не поддерживается, но я это явно почувствовал на себе три года назад — в свой 70-летний юбилей. Тогда журналисты разных изданий брали у меня интервью, но потом практически все позвонили и, извиняясь, сказали, что про Мамина не велено ничего писать и говорить, не рекомендовано куда-либо приглашать. За последние годы были закрыты все мои программы и кинематографические проекты.

— Что конкретно вы хотели снимать и что вам запретили?

 — Начну издалека. В 2008 году я снял свой последний полнометражный фильм «Не думай про белых обезьян». После чего все мои надежды и творческие планы были связаны с возрождением «Ленфильма». В 2012-м Министерству культуры была представлена концепция развития петербургской киностудии, которую презентовал известный режиссер Сергей Снежкин. Первоначально в нее входили три больших кинопроекта. Два из них были мои — «Окно в Париж — 20 лет спустя» и «Радость любви к Джойсу». Третий фильм был самого Снежкина — «Контрибуция». Кстати, сценарий к фильму «Радость любви к Джойсу», о судьбе переводчиков, работавших с произведениями ирландского писателя, очень нравился Алексею Герману… Казалось бы, мне надо было радоваться и начинать плодотворно трудиться. Но, увы, в результате оба моих проекта не получили поддержки в Минкульте, и, как мне дали понять, лично по инициативе министра Мединского. Прошел только проект Снежкина — на мой взгляд, не очень удачный.

— В вас говорит обида…

 — Отнюдь. Я стараюсь быть объективным. Фильмы Снежкина считаю профессиональными. В частности, из ранних мне нравятся «Невозвращенец» и «ЧП районного масштаба», из современных — сильный фильм «Похороните меня за плинтусом» 2009 года… К сожалению, Сергей в последнее время превратился в конъюнктурного режиссера — он же председатель петербургской организации Союза кинематографистов, ставленник Никиты Михалкова. В нашей стране, если хочешь снимать кино, которое будет финансироваться из бюджета, надо дружить с властью. Иначе не получается. А кто как ни Михалков ближе всех к верховной власти…

«Ленфильм» между тем продолжает загибаться. Вы можете назвать картины, снятые за последнее время на некогда великой киностудии со столетней историей?

— Затрудняюсь… Зато помню, что в прошлом году были сразу два юбилея ваших фильмов: 30 лет «Фонтану» и четверть века «Окну в Париж». Кстати, расскажите что-нибудь интересное о съемках этих двух легендарных картин.

 — Вы забыли еще про мой неюбилейный фильм — «Праздник Нептуна». Он был показан в 1986 году на V съезде кинематографистов, и мои коллеги называли этот фильм знаменем нового времени. Еще помню, как мне звонил писатель Виктор Астафьев и с благодарностью выражал свое восхищение после просмотра. Я очень сожалею, что не удалось встретиться с этим великим русским писателем лично.

Что касается «Фонтана», то партийные чиновники посчитали его лишь острой критикой работы ЖЭКов, не увидев в нем модель советского общества. Фильм не шел по стране широким экраном, зато получил Гран-при на международном кинофестивале «Золотой Дюк» в Одессе в 1988 году. Также на том фестивале «Фонтан» получил Приз критики и Приз киноклубов.

Председателем жюри был Эльдар Рязанов, как никто другой разбирающийся в комедиях. Поэтому за «Фонтан» проголосовали единогласно… А снимали мы это кино зимой в старом доме, в районе Лиговки за Обводным каналом. И этот дом оказался, как и в фильме, проблемным. Мы это поняли, когда во время съемок реально лопнули трубы. Помню, был жуткий запах. Какое-то время зайти в дом было невозможно.

— Зато «Окно в Париж» снимали в городе, где другие запахи…

 — Да уж, в те годы Париж был для всей съемочной группы настоящей сказкой! В который раз хочу с благодарностью вспомнить французского продюсера Ги Селигмана. Его помощь была неоценима. К тому же он частично профинансировал проект, а когда фильм был готов, принял активное участие в продвижении картины во Франции и США. А начинал я «Окно в Париж» в 1992 году на петербургской студии «Троицкий мост», руководителем которой был известный режиссер Игорь Масленников («Приключения Шерлока Холмса», «Зимняя вишня»). К сожалению, Игорь Федорович вскоре отказался финансировать картину, предложив французам взять на себя все расходы.

— И где же вы нашли необходимые для съемок деньги?

 — Не поверите, но от безысходности я пошел к питерским бандитам. Меня с ними свел один старинный школьный товарищ. (Мамин родился в 1946 году в Ленинграде, на Гороховой улице, где и проживал безвыездно до последнего времени). Был в ту пору в Петербурге такой криминальный авторитет Кирпичов, который дал на фильм несколько сотен тысяч или даже миллион рублей наличными. Приобщился к искусству! Точную сумму не помню, но по тем временам это были большие деньги.

Когда фильм вышел на экраны, Кирпичов потребовал поделиться прибылью. В ответ я предложил ему посетить видеосалоны города, где в массовом порядке крутили пиратские копии. Оказалось, что этим занимается какая-то другая криминальная группировка. Они там между собой разбирались, а от меня, слава богу, отстали.

Кстати, я от России ничего не получил за этот фильм. Только французы мне заплатили. А бандиты и к Селигману поехали во Францию требовать деньги… Дело прошлое, но мне кажется, что там не обошлось без вмешательства местной полиции.

— Сегодня французская полиция активно задействована в сдерживании протестов «желтых жилетов». В связи с этим вопрос от нашего президента: «Вы хотите, чтобы у нас было как в Париже?»

 — Да, я хочу! Сожгли машины, побили витрины магазинов — это, конечно, нехорошо. Но сильно переживать по этому поводу не стоит — ущерб возместит страховка. Главное здесь другое: люди вышли бороться за свои права, и я уверен, что они добьются выполнения своих требований.

А у нас в стране отсутствует даже ключевой институт демократии — честные выборы, и поэтому уже много лет нет сменяемости власти. Еще одна важнейшая составляющая демократии — свобода слова и печати — если где-то и прорывается на просторах России, то только в микроскопических дозах, на небольшую аудиторию, которая и так все знает и понимает. Когда я, например, выступаю на «Эхе», то называю это «стучаться в открытую дверь»… К сожалению, мы знаем, к чему приводят и чем заканчиваются авторитарные режимы.

— Давайте вернемся к «Окну в Париж». Это правда, что в 1995 году его хотели номинировать на «Оскар»?

 — Действительно, была такая история. Французский продюсер Ги Селигман передал фильм американскому прокатчику — представителю кинокомпании Sony Pictures. После успеха в США «Окно в Париж» хотели выдвинуть на «Оскара». Но заявка должна была исходить от российской стороны. Тогда прокатчик написал письмо председателю Госкино Армену Медведеву, который поддержал инициативу американцев. У моего фильма были большие шансы получить главный приз в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Однако случилось непредвиденное: сменился председатель российского оскаровского комитета — эту должность занял Андрей Кончаловский. Естественно, что фильм его брата, Никиты Михалкова, сразу стал приоритетным… (В итоге «Утомленные солнцем» получили «Оскара»).

— Юрий Борисович, извините, но не хотелось бы углубляться в тему непростых, как я понимаю, взаимоотношений двух мэтров кино. Поэтому спрошу вас вот о чем: какие современные российские фильмы, на ваш взгляд, можно считать наиболее удачными?

 — Возможно, вас удивит мой ответ, но я считаю крепкими, профессионально сделанными такие фильмы, как «Движение вверх», «Легенду № 17», «Время первых»…

— Почему удивит?

 — Потому что я не приемлю фильмы, снятые по заказу властей в целях пропаганды… Есть кинорежиссеры-авторы, обладающие своим стилем, языком и позицией. Это Тарковский, Рязанов, Данелия, Тодоровский и многие другие. А есть исполнители — те, которые «чего изволите». Бесспорно, среди них есть талантливые. И власть использует их талант в своих интересах. Во все эпохи творческим людям либо позволяли высказываться — тогда государство было свободным и сильным, либо нет — и тогда государство было слабым. Мне кажется, что сегодня в нашей стране художнику не позволяют открыто высказывать свое независимое мнение…

Названные мной фильмы, повторяю, сделаны профессионально, но в угоду пропаганде, культивирующей прошлые выдающиеся заслуги и победы СССР. А где сегодняшние победы? Какой фильм можно снять сегодня о достижениях страны? О тысячах проложенных километрах газопроводов?

— Вы считаете, что сегодня в России вообще нет настоящих авторских фильмов?

 — Ну почему же. Есть, конечно. Например, режиссер и сценарист Андрей Звягинцев, один из немногих признанных в Европе, обладая своим выразительным киноязыком, снимает очень хорошее кино… Извините, но, по-моему, эта тема, которую вы затронули, слишком серьезная и обширная, и мне не хотелось бы касаться ее мимоходом.

— Хорошо. Что-нибудь хотите сказать на прощание перед отъездом из России?

 — Я полагаю, что мне могут только завидовать люди, которые не в состоянии отсюда уехать. И мне жалко тех, кто остается. Независимо от того, что меня ждет в будущем, я уже скоро вдохну воздух свободы. Как тут не вспомнить Лермонтова: «Прощай, немытая Россия, / Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, / И ты, им преданный народ».