Предчувствие Железной пяты 1

1. Сверхэлитарии и "лузерcкое" большинство

В прошлом веке было очень много разговоров о том, что капитализм стал "социальным" и "народным". Многочисленные апологеты рынка (от националистов до социал-демократов) обращали внимание на высокий уровень жизни, характерный для трудящихся Запада (США и ЕС), и выводили из этого гуманизацию капиталистов. Дескать, западные элиты нашли способ, как сохранять и приумножать свои несметные богатства, позволяя богатеть и рабочим.

Однако, вскоре выяснилось, что мировая олигархия сама вовсе не довольна таким порядком дел, хотя он вовсе не ущемляет интересы магнатов-капиталистов. Да, им приходится делиться, но сама доля, которую воротилы тратят на "социальное государство" ничтожно мала – в сравнении с объемом их грандиозных состояний. По сути, это умеренная плата за собственную безопасность, которая оборачивается одним сплошным прибытком. Ведь легче же хозяйствовать тогда, когда не имеешь под боком миллионы голодных пролетариев, готовых разрушать всё "до основанья".

Тем не менее, после крушения СССР, западные элиты стали демонтировать социальное государство, отказываясь от удобнейшей технологи, которая позволяла спокойно увеличивать свои капиталы.

Вот как характеризуют происходящее Ганн-Петер Мартин и Харальд Шуман: "… Повсюду – что в Швеции, что в Австрии, что в Испании – действует, по существу, одна и та же программа сокращения затрат на общественные нужды, урезания реальной заработной платы и ликвидации системы социального обеспечения. И везде протест кончается покорностью… Те, кто управляет глобальными потоками капиталов снижают уровни заработков своих сотрудников, читай: налогоплательщиков. Заработки как доля национального богатства снижаются по всему миру; противостоять этому давлению в одиночку не способно ни одно государство… Цены акций и корпоративные доходы поднимаются двухзначными скачками, тогда как заработная плата и рабочих и служащих падает. В то же время параллельно с дефицитами национальных бюджетов растет уровень безработицы". ("Западная глобализация. Атака на процветание и демократию" Цит. По кн. "Константина Крылова "Времени нет")

В чем же дело? Почему мегакапиталисты стали рубить сук "народного капитализма", на котором они столь удобно сидят последние несколько десятков лет? Логичным было бы предположить, что сук этот вовсе не был таким уж удобным, а, напротив, вызывал озлобление и раздражение. Но это означает, что главной целью мировой олигархии вовсе не является эффективное и безопасное накопление. Но что же тогда главное для мегакапиталистов?

Как представляется, мировые элиты ставят своей высшей целью такое накопление, которое сопровождалось бы тотальным обнищанием подавляющего (точнее даже – подавляемого) большинства. Само же это большинство воспринимается элитариями как совокупность онтологически ущербных существ, удел которых — пребывать на абсолютном социальном дне. Возможно, элитарии даже не считают большинство за людей, или же ставят выше человеческого самих себя.

По мнению элитариев, ущербность большинства выражается в его неспособности сосредотачивать мегакапиталы, само наличие которых уже свидетельствует о покровительстве неких могущественных сил. (1). В представлении элитариев большинство неспособно владеть ресурсами, однако, пытается это делать. И если ему удается что-либо заполучить, то оно оскверняет богатство, которое может быть явлено в мир только по воле избранных. Поэтому претензию большинства на собственность и власть нужно подавлять всеми методами – как экономическими, так и политическими. (2)

Собственно говоря, на раннем этапе развития капитализма все так и было. Западные демократии представляли собой откровенно элитарные сообщества, в которых избирательные права имели только богатые граждане.

Большинство же представляло собой бесправную толпу, которая подвергалась жутчайшему уголовно-капиталистическому террору, направленному на то, чтобы привить уважение к собственности элитариев. Так, в Англии прошлого века подростка могли повесть за незначительную кражу.

Все бы так и просуществовало – и элитарии вполне обошлись бы не только без социального государства, но и без элементарной демократии. Однако, олигархия спотыкнулась на своей же собственной социально-политической мифологии. Элитарные творцы "великих буржуазных революций" поднимали бюргеров и простонародье на бунт, апеллируя к идее равенства, согласно которой все люди — равны. Их "эгалитаризм" был направлен, в первую очередь, против самодержавной власти монархов, которые часто защищали слабых и бедных против сильных и богатых. (А. С. Панарин совершенно верно отмечал: "Старый российский гимн "Боже, царя храни!" раскрывает формулу большой централизованной государственности: "Гордых смирителю, слабых хранителю!") Бунтовщикам внушалась мысль о том, что монарх не должен править над равными. Это право элитарии потихоньку присвоили себе, немедленно установив жуткую олигархическую тиранию.

Олигархи всего лишь прикрывались идеей равенства, однако она была всерьез воспринята многими идеалистами и моралистами, которые вполне искренне и самоотверженно бросили вызов "деспотизму", "угнетению" и т. д. Любая идея всегда находит своих идеалистов, которые понимают ее буквально и часто серьезно препятствуют "посвященным".

В интеллектуальном секторе элиты возникло мощное демократическое крыло, которое повело борьбу за равные избирательные права. А чуть позже, уже в самом демократическом секторе, появилось социалистическое крыло, которое потребовало равенства социального. Показательно, что демократами и социалистами очень часто становились люди весьма состоятельные (Роберт Оуэн, Фридрих Энгельс), и это оказывало некоторое деморализующее воздействие на олигархию. Более того, демократов стала поддерживать средняя буржуазия, которая все-таки не входила в категорию лузеров. Так, в Англии XIX в. средней руки буржуа активно выступали за предоставление избирательного права рабочим. И это понятно — предприниматели, не посвященные в "сверхчеловеческое" учение магнатов, желали одного – спокойно увеличивать свои доходы, для чего им были нужны грамотные, организованные работники, обладающие чувством собственного достоинства.

В течение краткого времени бесправная толпа онтологически ущербных лузеров-пролетариев была сорганизована в мощную рабочую армию, которую вели за собой талантливые полководцы-интеллектуалы.

В конечном итоге, элитарии были вынуждены дать организованному "быдлу" избирательное право, а также стали делиться с ним доходами от ограбления колоний. (Их жители, "туземцы" также рассматривались как лузеры, но уже с расовых позиций.) Тем самым, рабочие Запада стали соучастниками преступлений мегакапиталистов, выбрав, в конечном итоге, капитализм. (3)

Победа радикальных социалистов (коммунистов-большевиков) в России заставила олигархию пойти на новые уступки большинству, что и привело к возникновению социального государства. Это окончательно примирило западных рабочих с капитализмом, который стал "своим в доску", "народным". Однако, Советский Союз рухнул — неожиданно быстро и шокирующее бесславно, из чего элитарии сделали далеко идущие выводы. Они пришли к мысли о том, что "левая альтернатива", во всех ее проявлениях – от социал-демократии до большевизма – была грандиозной иллюзией, которая ввела в заблуждение всех – или почти всех. (Во многом, так оно и было. Атеистический социализм не мог составить конкуренцию квазирелигиозному, мистическому капитализму.) Более того, альтернатива невозможна в принципе, и один лишь абсолютный капитализм может генерировать могущество, высасывая его из реальности в виде разнообразных ресурсов. Следовательно, никаких уступок онтологическим лузерам быть не должно, а их завоевания следует отвоевать обратно.