Что происходит в России с высшей властью?

Стабильность, которой гордятся в Кремле, оказалась рассыпчатой, как картошка 

Никто не может понять, в чем смысл затеянной суеты с Курилами, но факт остается фактом. Именно вопрос передачи Курильских островов Японии сегодня на повестке дня. 

Митинги идут, общественность бурлит, журналисты пишут, народ возмущается. Строятся разные теории — от желания президента страны Владимира Путина оставить след в истории, завершив вопрос Второй мировой войны, до продуманных действий властей, вот что бы то ни стало желающих отвлечь российский народ от тяжелой экономической ситуации, повышения пенсионного возраста, цен на бензин и так далее. 

Но как бы там ни было, идут переговоры и вот уже Москва принимает премьер-министра Японии Синдзо Абэ, где центральной темой по версии японской стороны является вопрос передачи островов. Без получения островов японцы договор подписывать не будут. 

Но сегодня хочется поразмышлять не об этом. 

Первый после Нового года опрос ВЦИОМа показал, что падение рейтинга Владимира Путина продолжается: ему доверяют 33,4% респондентов, а 29 декабря 2018 г. было 36,5%. Это минимум с января 2006 года — даты, с которой на сайте ВЦИОМа доступны данные опросов. 

Социологи отмечают, что рейтинг Владимира Путина к лету может снизиться еще. Как раз к этому времени все прелести повышения НДС, цен на продукты, на ЖКУ и прочее дойдут до народа в полной мере. И я думаю, люди дадут всем этим «реформам» соответствующую оценку. 

И, разумеется, в такой ситуации вопрос с Курилами лично для Путина становится взрывоопасным. Особенно на фоне того, что и правительство России в глазах россиян уже не имеет никакого авторитета — более половины россиян, по опросам «Левада-центра», выступают за его отставку. 

Но даже не в этом суть. 

А в том, что вообще происходит с высшей властью? Почему сначала президент принимает твердое решение, и Крым входит в состав России, а потом начинает непонятные переговоры по Курилам? Тем более, когда нет ни одной внятной причины даже к обсуждению этого вопроса. Владимир Путин объявляет Дальний Восток нашим приоритетом на весь XXI век, а затем, видимо, приходит в выводу, что и другие могут сделать это на отлично.

Например, японцы. 

Он с болью в голосе говорит о том, что стране не потянуть пенсионеров, поэтому надо повышать пенсионный возраст, а потом становится известно, что бюджет профицитный. И так далее, и тому подобное. 

Что происходит? Откуда эти метания? 

Дело даже не в одобрении или не одобрении решений президента, а в том, что нам слишком хорошо знакомо, что бывает, когда падает авторитет власти. Уже долгие годы он держится на рейтинге Путина, который был всегда высоким и обеспечивал реальную стабильность. Теперь этот ресурс не кажется таким железобетонным. А что дальше? 

Не так давно я прочитала книгу-мемуары одного известного производственника Якутии Тараса Десяткина, судьба которого под копирку похожа на судьбы великих советских людей, построивших нашу страну. Получив крепкое образование, он стоял у истоков зарождения алмазодобывающей промышленности страны, более тридцати лет руководил золотодобывающей промышленностью Якутии, которая в год стране давала более тридцати тонн. Всю жизнь строил, объединял, создавал. А потом, на старости лет, ему пришлось своими глазами увидеть, как практически все из созданного им было растащено, пошло прахом, было разворочено, заржавело и теперь стоит, зияя пустыми окнами, как памятники страшному времени. 

Думаете, Тарас Десяткин и такие как он не понимали, что эту вакханалию надо останавливать? Очень хорошо понимали. Но чтобы это сделать, нужна была крепкая рука. 

А в то время каждый был сам за себя, с ослабеванием авторитета власти в стране воцарилась анархия. Гибли люди, все вывозилось из страны. И нельзя, кстати, сказать, что все это прекратилось. Так и вывозится, только под другим соусом. 

Но суть не в этом. А в том, что при такой ослабленной власти мы очень рискуем вновь попасть в девяностые, о которых, уверена, каждый россиянин вспоминает с содроганием. 

На последних выборах главы государства многие бабушки и дедушки голосовали по принципу «лишь бы не было войны». Но они забыли другую очень хорошую латинскую поговорку — «хочешь мира, готовься к войне». 

А Россия, как всегда, оказалась к войне не готова.