"Меркурий" или "Рафаил"?

Я понимаю, что современные дети, да и молодежь тоже, даже ухом не поведут при звуке этих двух названий. Поэтому вкратце напомню всем, что в мае 1829 года в состав Черноморского флота Российской империи входили бриг "Меркурий" и фрегат "Рафаил".

14 мая три русских военных корабля — фрегат «Штандарт» и бриги «Орфей» и «Меркурий» — крейсировали на траверзе Пендераклии, когда увидели приближающуюся к ним на горизонте турецкую эскадру, значительно превосходящую их по силам. Поскольку необходимости принимать неравный бой не было, командир «Штандарта» капитан-лейтенант П. Я. Сахновский дал сигнал «Взять курс, при котором судно имеет наилучший ход». Русские корабли повернули в сторону Севастополя. Однако в тот день на море низовой ветер был слаб, и поэтому «Меркурию», обладавшему худшими ходовыми качествами, не удалось уйти от погони: несмотря на то, что были поставлены бом-брамсели, стаксели, лисели и в ход были пущены вёсла, он был настигнут двумя самыми крупными и быстроходными кораблями в турецкой эскадре — 110-пушечным «Селимие» и 74-пушечным «Реал-беем». На одном корабле находился адмирал (капудан-паша) турецкого флота, а другой шёл под вымпелом контр-адмирала.

Командир «Меркурия», обойдя по очереди всех офицеров, убедился в их единодушном желании принять бой, несмотря на явное неравенство сил. Первым высказался самый младший по чину — штурманский поручик И. Прокофьев. Он предложил вступить в сражение с врагом, а когда будет сбит рангоут, откроется сильная течь или бриг будет лишён возможности сопротивляться, взорвать «Меркурий», сцепившись с одним из неприятельских кораблей. В итоге все офицеры единодушно приняли это предложение. Для исполнения этого решения капитан брига Казарский положил заряженный пистолет на шпиль перед входом в крюйт-камеру.

В половине третьего пополудни турки приблизились на расстояние выстрела, и их снаряды стали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в вёсла, выбив гребцов с банок. В это время Казарский сидел на юте и не разрешая стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды. Это вызвало замешательство команды. Казарский, видя это, сказал матросам ободряющие слова: «Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают — они везут нам Георгия…». Затем капитан приказал открыть ретирадные порты и сам, вместе с другими офицерами, чтобы не убирать вёсла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного орудия.

Первым атаковал трёхдечный «Селимие», имевший 110 пушек. Турецкий корабль попытался зайти в корму брига, чтобы произвести продольный залпом. Лишь тогда Казарский пробил боевую тревогу и «Меркурий», уклонившись от первого залпа, сам дал полный залп правым бортом по противнику.

Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошел двухдечный «Реал-бей», и русский бриг оказался зажатым между двумя вражескими кораблями. Тогда с «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!». В ответ на это на бриге закричали «ура» и открыли огонь из всех орудий и ружей. В результате туркам пришлось убрать с марсов и реев уже готовые абордажные команды. Помимо ядер в бриг летел книппели и брандскугели. Тем не менее, мачты оставались невредимыми и «Меркурий» сохранял подвижность. Из-за обстрела на бриге периодически возникали пожары, которые, однако, быстро ликвидировались матросами.

В начале шестого часа удачными выстрелами канонира Ивана Лисенко удалось повредитватер-штаг и бейфут грот-марса-рея «Селимие», после чего ег марсель и брамсель заполоскали и повисли. Благодаря этому попаданию корабль неприятеля немного отстал и привёлся к ветру для ремонта. Тем не менее вслед «Меркурию» был дан полный залп, сбивший со станка одну из пушек.

Около шести часов было нанесено серьёзное повреждение и второму кораблю — «Меркурию» удалось перебить его фор-брам-рей и нок фор-марса-рея, который, падая, увлёк за собой лисели. Упав, лисели закрыли порты носовых пушек, а свёртывание марселя лишило корабль возможности маневрировать. «Реал-бей» привёлся в бейдевинд и лёг в дрейф.

«Меркурий», получивший очень серьёзные повреждения и потеряв 10 из 115 человек экипажа убитыми и ранеными, около 17 часов следующего дня присоединился к флоту, вышедшему из Сизополя.

В результате боя «Меркурий» потерял убитыми 4 человека, ранеными 6 (в некоторых источниках говорится о восьми раненых) человек. Согласно рапорту Казарского было ранено шесть нижних чинов, при этом сам Казарский получил контузию головы.

Корабль получил следующие повреждения:

• 22 пробоины в корпусе
• 133 пробоины в парусах
• 16 повреждений в рангоуте
• 148 повреждений в такелаже
• все гребные суда на рострах оказались разбиты
• повреждена одна карронада.

Убитых с турецкой стороны, по официальным данным, нет — команда «Меркурия» ставила своей основной целью повреждение рангоута и такелажа противника, куда и были направлены выстрелы.

Штурман «Реал-бея» в своём письме посланном из Биюлимана 27 мая 1829 года, так описал бой:

"Во вторник с рассветом, приближаясь к Босфору, мы приметили три русских судна. Мы погнались за ними, но догнать могли только один бриг. Корабль капудан-паши и наш открыли тогда сильный огонь… Неслыханное дело! Мы не могли заставить его сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя по всем правилам морской науки так искусно, что стыдно сказать: мы прекратили сражение, а он со славою продолжал свой путь."

И далее:

"В продолжение сражения командир русского фрегата говорил мне, что капитан сего брига никогда не сдастся, и если он потеряет всю надежду, то тогда взорвёт бриг свой на воздух. Ежели в великих деяниях древних и наших времён находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — «Меркурий»."

Примечательно, что во время боя на «Реал-Бее» вместе со своей командой находился предыдущий командир «Меркурия» — пленный капитан 2 ранга Стройников, без боя сдавший несколькими днями ранее фрегат «Рафаил».

Поэт-партизан, герой Отчественной войны 1812 года Денис Давыдов посвятил Казарскому следующие строки:

Мужайся! — Казарский, живоЙ Леонид,
Ждёт друга на новый пир славы…
О, будьте вы оба отечества щит,
Перун вековечной державы!
И гимны победы с ладей окрыленных
Пусть искрами брызнут от струн вдохновенных!

Адмирал Истомин о моряках «Меркурия» говорил: «Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой…»

Газета «Одесский вестник» о сражении писала:

"Подвиг сей таков, что не находится другого ему подобного в истории мореплавания; он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотвержение, оказанные при сём командиром и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных."

Бриг «Меркурий», вторым, после линейного корабля «Азов», был награждён кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. Кроме того, указом императора Николая I предписывал всегда иметь в составе Черноморского Флота бриг, аналогичный «Меркурию» с его флагом и командой:

"Мы желаем, дабы память безпримернаго дела сего сохранилась до позднейших времен, вследствие сего повелеваем вам распорядиться: когда бриг сей приходит в неспособность продолжать более служение на море, построить по одному с ним чертежу и совершенным с ним сходством во всем другое такое же судно, наименовав его «Меркурий» приписав к тому же экипажу, на который перенести и пожалованный флаг с вымпелом; когда же и сие судно станет приходить в ветхость, заменить его другим новым, по тому же чертежу построенным, продолжая сие таким образом до времен позднейших. Мы желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига «Меркурий» и его никогда во флоте не исчезала а, переходя из рода в род на вечныя времена, служила примером потомству"

Капитан Казарский и поручик Прокофьев получили орден Святого Георгия IV класса, остальные офицеры — ордена Святого Владимира IV степени с бантом, нижние чины — знаки отличия военного ордена. Все офицеры были произведены в следующие чины и получили право добавить на свои фамильные гербы изображение тульского пистолета, выстрелом которого предполагалось взорвать порох в крюйт-камере в том случае, если бриг потеряет возможность сопротивляться.

Согласно резолюции императора капитан-лейтенант Казарский, кроме всего прочего, был произведён в капитаны 2 ранга и назначен флигель-адъютантом.

1 мая «Рафаил» во главе отряда пошёл к порту Агатополь, чтобы взять его, но из-за сильного ветра не смог высадить десант. 3 мая в составе эскадры прибыл в Сизополь, откуда вышел 10 мая и крейсировал у анатолийского берега в район Синоп-Батум.

11 мая «Рафаил» встретился с турецкой эскадрой, вышедшей из пролива Босфор, состоявшей из пятнадцати судов: шести линейных кораблей, двух фрегатов, пяти корветов и двух бригов. «Рафаил» попытался скрыться от превосходящего противника, однако ввиду маловетрия это ему не удалось и он оказался окружён. На совете офицеры решили драться «до последней капли крови», как того требовал Морской устав 1720 года, но когда начались разговоры с матросами, офицер, ведший переговоры, доложил, что команда не хочет погибать и просит сдать судно. В итоге капитан 2 ранга Стройников приказал спусить флаг и сдать корабль туркам.

Император Николай I в своём Высочайшем указе от 4 июня 1829 года повелел в случае возвращения фрегата сжечь его:

«Рафаил» был переименован турками в «Фазли-Аллах» («Подарок Аллаха») и включён в состав турецкого флота . К середине XIX века фрегат был выведен из состава турецкого флота и новый фрегат «Фазли-Аллах» был уничтожен в Синопском сражении 18 ноября 1853 года эскадрой вице-адмирала П. С. Нахимова: корабль «Императрица Мария» стал на шпринг против фрегата и разгромил его до основания, взорвав остатки, о чём Нахимов доложил Николаю:

После заключения мирного договора экипаж, находившийся до того в плену, был возвращён в Россию, где над офицерами состоялся суд, председательствовал в котором адмирал Грейг. Первоначально офицеры были приговорены к смертной казни, но затем приговор был смягчён: все офицеры, кроме одного мичмана (находившегося в момент сдачи в крюйт-камере), были разжалованы в матросы. Один из офицеров — капитан-лейтенант Киселёв — по возвращении из плена умер в Сизополе, не дожив до суда.

Из двухсот членов экипажа «Рафаила» в живых к моменту освобождения из турецкого плена осталось всего семьдесят.

Семен Михайлович Стройников, капитан II ранга, кавалер ордена Святого Георгия IV класса, был лишён званий и наград. Ходил рядовым матросом на фрегате «Поспешный». Согласно легенде, Стройникову было запрещено жениться, «дабы не иметь в России потомства труса и изменника». Однако к моменту трагического для него боя он уже имел двух сыновей. Оба впоследствии стали контр-адмиралами.

Всего один вопрос возникает у меня - чьё название ближе теперешней молодежи?