Россия подошла к очередной развилке своей истории

Михаил Делягин о том, как нам не сорваться в новое Смутное время

Одно из главных умений в жизни — уловить момент, когда открывается окно возможностей. Даже в самой скудной событиями жизни оно открывается не раз, и ад, как учат некоторые богословы, — именно навсегда запоздавшее осознание того, мимо чего, не заметив, прошел несчастный грешник.

Чиновники чуют такие окна лучше других, пусть и не всегда сознавая. И Михаил Шмаков, возглавляющий официозные профсоюзы, открыл 2019 год призывом повысить прожиточный минимум до реальных 25 тыс. руб. месяц, не чтобы напомнить о себе или что-то приватизировать.

Он увидел, почувствовал слабый отблеск смены эпох: окно уже не в Париж, но в новый мир, — в тот, который не достроили прошлый раз и призрак которого вновь проходит сквозь стены в самые фешенебельные офисы.

Пока ясно немногое: мир рухнет в Глобальную депрессию, Россия — в постпутинские времена, и даже отрицающие это на словах начинают день с проверки гравитационной постоянной.

Вся либеральная тусовка объединилась в попытке вернуть нас в «святые» для нее и смертельные для всех остальных 90-е, названные «лихими» не кем-нибудь, а Ельциным (как обнаружил выдающийся историк Н.И. Кротов — еще 9 января 1992 года, в выступлении на тогда не просто еще живом, а могучем ГАЗе).

Для этого либералы, похоже, всеми силами — всем правительством всей тучей жаждущей слететься на падаль стаи «экспертов» и «публицистов» — стараются сделать жизнь в России невыносимой, довести нас до состояния, когда нам не будет жалко не только себя, но даже собственных детей, — и вытолкнуть на очередной Майдан.

Эта стратегия реализуется системно и повсеместно с объявления громкой победы Путина на выборах в марте 2018 года. Но, расшатывая государство, она ослабляет и жесткий либеральный, антинародный стержень его социально-экономической политики. Речь, разумеется, идет не о росте добросовестности или вменяемости правящей тусовки, но всего лишь об усилении ее пластичности, неуверенности в себе и об утрате четких ориентиров.

Ведь, помимо маньяков, осознанно возвращающих Россию в новый 1991 год в надежде расширить свою власть с социально-экономической сферы на все общество, огромную часть правящей тусовки составляют не активные людоеды, а просто энергичные и разумные мещане, изо всех сил не желающие верить в стирающую их из истории реальность. Это отрицание подсознательно ясного им делает их неуверенными и непоследовательными, — и, хотя более всего оно делает их беспомощными, эта внутренняя хаотизация власти может внезапно открыть возможность нормализации ее социально-экономической политики.

И на этот случай надо четко понимать объективные потребности России — и проверять вменяемость руководства не по хорошо отрепетированным заявлениям или нервным срывам, а по его делам.

Разумный минимум, способный за год преобразить наше общество и развернуть его на путь уверенного (и почти не зависящего от мира) прогресса, прежде всего, предусматривает ограничение финансовых спекуляций.

Этот ключевой шаг сделали на нашем этапе зрелости финансовой системы все развитые страны: кто пренебрег им (как, например, страны Латинской Америки), просто не имел шанса стать развитыми, ибо все средства с неизбежностью уходили из реального сектора в финансовые спекуляции. США (до 1999), Япония (до 2000), Западная Европа и Китай пользовались разными методами. Самая эффективная — японская: регулирование структуры активов банков (условно: на каждый купленный для себя или клиентов доллар они должны 2 доллара отдать в кредит населению, 3 доллара — предприятиям нефинансового сектора и на 1 доллар купить гособлигаций).

Эта мера сама по себе резко удешевит кредит, но только при ее условии можно направлять в экономику жизненно необходимые дешевые деньги: иначе они уйдут на спекуляции.

Государство обязано направить дешевые деньги на выполнение своей главной хозяйственной задачей: комплексную (а не кусочно-разрывную, как сейчас) модернизацию инфраструктуры.

Это потребует ограничения коррупции (иначе все украдут), произвола монополий (иначе, как у Медведева с «доступным жильем», все уйдет в рост цен), разумного протекционизма — на уровне Евросоюза или хотя бы Китая (иначе деловая активность будет увеличена не у нас, а у конкурентов).

Для наличия минимального спроса — и минимального количества рабочих рук нужной квалификации — придется восстанавливать человеческий капитал. Это не только гарантирование всем добросовестным членам общества реального прожиточного минимума, к которому воззвал в начале года даже Шмаков, но и перепрограммирование образования и здравоохранения из механизмов разрушения общества и высасывания из него денег обратно в инструменты созидания нации.

Все эти задачи сложны с точки зрения точного и полного, перфекционистского исполнения, а политически требуют полного искоренения насмерть коррумпированной «офшорной аристократии».

Но если эти задачи не будут решены сейчас, и мы не спасемся от срыва в новое Смутное время, — они будут решены на его излете, через полпоколения, в принципиально другой социальной и культурной конфигурации, в значительно более примитивном обществе, которому не будет уже мешать нынешняя «гниющая сложность».

Если мы не сможем переубедить сегодняшнее государство, переставшее быть социальным и ставшее поэтому суицидальным, нас ждет ужасное во всех смыслах время, и пережившим его придется начинать новый старт со значительно более низкого и жалкого, чем сегодняшний, уровня.

Михаил Делягин