Станет ли Лукашенко дразнить империю?

В дни новогоднего информационного безрыбья российские СМИ охотно обсасывают тему возможной инкорпорации Беларуси. Тема вдруг стала топовой после «ультиматума Медведева» от 13 декабря и двух последующих бесплодных встреч Владимира Путина с Александром Лукашенко, перед которым поставили ребром вопрос «продвинутой» интеграции (иначе субсидии будут стремиться к нулю).

Фото пресс-службы Кремля

В заявлениях московских комментаторов много обидного, цепляющего, трактовки часто однобокие, факты искажаются. Однако эмоциональный белорусский лидер стоически молчит. Белорусская государственная пресса, как обычно, зеркалит его позицию.

В России прикидывают, по зубам ли Беларусь

Вообще-то Лукашенко обнажил подоплеку предложений премьера РФ Дмитрия Медведева на следующий же день, 14 декабря, расшифровав побуждение к союзному строительству по полной программе, в соответствии с договором 1999 года, как призыв разрушить страну и вступить в Россию.

Но потом белорусский президент приглушил звук, а по итогам переговоров, прошедших в Кремле 29 декабря, и вовсе не проронил ни слова.

Между тем показательно, в каком ключе обсуждается острейший с точки зрения белорусской независимости вопрос в СМИ восточных соседей. Тамошние комментаторы рассуждают, например, самый ли это удобный для Путина способ продлить свою власть после 2024 года (может, проще переделать конституцию?). Или — удастся ли России переварить такой кусок, найдутся ли деньги на «еще один Крым».

Мыслью, что лишать соседей государственности в принципе не комильфо, никто особо не грузится. Зато звучит такое соображение: а кто там будет так уж цепляться за суверенитет, если практически все по-русски говорят? Типичная для московского взгляда на «ближнее зарубежье» ошибка: русскоязычные — значит принадлежат к «русскому миру» (и, конечно, жаждут воссоединиться).

Белорусского президента троллят и гнобят

Много обидного восточные соседи пишут, говорят в эфире и лично о Лукашенко. Обвиняют в иждивенчестве, нахлебничестве, двуличии. После совещания, которое он провел 24 декабря, российские СМИ выстрелили заголовками в духе «Лукашенко отказался называть Россию братской».

То есть с точностью до наоборот. Ведь руководитель Беларуси тогда заметил, что вынужден менять лексику: «Я уже не говорю «братским государством», потому что, как меня информируют, в России это не воспринимается. Якобы пришли новые люди, которым это понятие неприемлемо. Что же, будем партнерами».

На сайте «Московского комсомольца» 29 декабря вышла публикация под заголовком «Подавленный Лукашенко сдался Путину: общая власть России и Белоруссии». Заголовок явно высосан из пальца, из текста никак не следует, что белорусский руководитель сдался. Но это характерная для российских журналжистов из Министерства Пропаганды подача темы.

Вдобавок последние дни декабря ознаменовались вбросами через телеграм-каналы, социальные сети в духе: «батька» перед Новым годом выступит с отречением от власти.

Конечно, никакого «я устал, я ухожу» не прозвучало.

Но иные белорусские патриоты были разочарованы тем, сколь невнятным, беззубым оказалось новогоднее обращение официального лидера: а где про готовность идти в землянки ради независимости и все такое?

Московские же СМИ и в этом спиче усмотрели тайные антироссийские смыслы: мол, «батька» ничего не сказал о более тесной интеграции.

Пусть народ доедает оливье и не парится

И еще момент. Российские СМИ рисуют Лукашенко этаким тайным националистом. Мол, втихаря пестует доморощенных бандеровцев.

Мы-то знаем, что это не так. Но россиянам подобная туфта, наверное, фунфыриком "Бояры" по печени.

Впрочем, если все равно вешают собак, обвиняют в национализме, так, может, стоило бы реально сделать какие-то шаги в плане белорусизации, диалога с гражданским обществом — теми, кого официальный лидер ранее презрительно называл «свядомымі»? Ведь при долгом кризисе в отношениях с восточной соседкой, страдающей имперскими замашками, в ситуации нарастающих угроз суверенитету очень пригодилась бы опора на народ и особенно — активную, продвинутую его часть.

Теоретически — вроде да. Но практически…

«Пока Лукашенко больше боится гражданского общества, “свядомых”, чем России», — считает  Карбалевич. С точки зрения властей, полагает он, подключать народ к острым внешнеполитическим проблемам опасно: а вдруг он станет обвинять в этих проблемах президента?

В общем, пусть электорат спокойно доедает оливье из тазиков и не парится политикой. Тем более что ситуация хоть и обострилась, но еще не выглядит апокалиптичной для режима.

Как отмечает журналист Карбалевич, возможные потери от налогового маневра пока не кажутся катастрофичными, у Лукашенко «есть временной лаг в год-два».

Надеясь все сохранить, можно все потерять

Однако самым недальновидным вариантом было бы консервировать внутреннюю ситуацию в расчете снова разрулить кризис на некой компромиссной основе лично с Путиным.

Все, эпоха закончилась. Кремль настроен дожимать аккуратно, но неотвратимо. Белорусскому руководству стоило бы как можно быстрее осознать новую реальность и хоть маленькими, но последовательными шагами пойти на преобразования в стране. Да, страшно, но с другой стороны может быть страшнее.

И ведь не нужно изобретать велосипед. Если говорить об экономике, то в два счета можно реанимировать переговоры с МВФ, ведь дело было на мази. Кредит в 3 млрд долларов под смешные по сравнению с российскими проценты фонд готов дать при условии вполне себе умеренных структурных реформ.

Во внутренней политике — для начала отказаться от репрессий против инакомыслящих, позорных практик в духе «дела РЭП» или «дела БелТА», хоть немного либерализовать избирательный процесс.

Чтобы подтолкнуть отношения с Европой — ввести мораторий на смертную казнь. Хотя для лучшей торговли с Западом, опять же, нужно реформировать экономику.

Ну и так далее — дорожную карту составить не проблема, была бы политическая воля.

Да, еще есть время лавировать и есть шанс что-то выцарапать у Москвы. Более двух десятилетий такая тактика по большому счету приносила Минску успех. Но, как говорят белорусы, «да пары збан ваду носіць» (по-русски звучит - "Сколько веревочке ни виться, а конец будет"). В какой-то момент может оказаться, что в надежде сохранить все как было — все бездарно проиграно.

Александр Класковский