Дела о госизмене: в зоне риска — мы все

  • Чем больше у воинственной родины секретов, тем больше находят желающих «продать их коварному врагу». Интервью адвоката Ивана Павлова

Иллюстрация: Петр Саруханов / «Новая газета»

— Иван Юрьевич, наш президент все время говорит о рывке, в частности — в сфере военных разработок. Но это же надо как-то охранять от врагов, которые охотятся на наши секреты? Это может обернуться увеличением числа «шпионских» уголовных дел?

— Любая милитаристская риторика создает в обществе такие настроения, которые приводят к вспышке дел, связанных со шпионажем и государственной тайной. Почему так происходит? Мы живем, как нам говорят с экранов телевизоров, чуть ли не в военное время. Россия должна вооружаться. Вокруг враги. И так далее. Вообще, война — это о врагах. Если есть враги внешние — так нам ясно, кто это. Но война — это враги и внутренние.

— А с ними не все ясно, их надо выявить.

— Внутренние враги как раз и определяются статьями Уголовного кодекса. Это государственная измена и шпионаж.

Спецслужбы выявляют врагов, показывая тем самым результаты своей деятельности.

Одно из громких дел по госизмене — дело многодетной матери Светланы Давыдовой. Нф фото Светлану освободили из СИЗО под подписку о невыезде после широкой общественной кампании в ее защиту. Справа — адвокат Иван Павлов. Фото: РИА Новости

 

— А если с изменниками и шпионами туго? Может же быть так, что никто не шпионит и не изменяет?

— Если не могут найти врагов, значит, их надо придумать. А чтобы придумать — при нашем действующем законодательстве даже большого ума не надо. Любая деятельность, если она связана с взаимодействием с иностранцами, с иностранными организациями, может быть интерпретирована или как государственная измена, или как шпионаж.

— Новые разработки оружия — тут наука задействована. Как в наше время заниматься наукой, не взаимодействуя с коллегами в других странах?

— Сейчас не только наука интегрирована в международное пространство. Любая интеллектуальная деятельность так или иначе связана с выходом за пределы границ государства.

Невозможно в нашем информационном мире полностью быть изолированным. Невозможно не быть в контакте с каким-нибудь иностранным «элементом».

А это как раз и есть почва для того, чтобы в таком контакте поискать состав преступления, предусмотренный 275-й статьей Уголовного кодекса — о государственной измене.

— В вашей практике, я знаю, есть дела, когда просто письмо в зарубежный институт привело к уголовному преследованию. Например — «дело Кудрявцева».

— Да, Виктор Кудрявцев, 75-летний ученый, находится сейчас в «Лефортово». Он был координатором международного проекта, в котором участвовал в 2012 году его институт ЦНИИМаш. Проекта, добавлю, который был официально одобрен правительственными органами. Кудрявцев отправил два отчета по этому проекту другому участнику — Кармановскому институту. Такие отчеты были проектом предусмотрены. Он получил все необходимые разрешения режимных комиссий своего института на отправку этих отчетов. Но теперь находится под обвинением в государственной измене.

75-летний ученый Виктор Кудрявцев. Фото из архива Ивана Павлова

Другой пример — Геннадий Кравцов.

Он отправил резюме в Швецию, чтобы устроиться на работу. И за это был осужден на 14 лет лишения свободы. Потом Верховный суд изменил срок наказания на 6 лет. Это — за отправку резюме.

— Какие такие секреты выдали врагу эти и другие люди — ваши доверители?

— Вы понимаете, сама система защиты государственной тайны очень непрозрачна. В каждом ведомстве, в каждом министерстве есть свой перечень сведений, подлежащих засекречиванию. У Министерства обороны — свой, у Министерства энергетики — свой, у МИДа — свой и так далее. Эти перечни нигде открыто не опубликованы, они сами по себе тоже секретные.

— Ученых, которые, как Кудрявцев, занимаются важными разработками, должны ведь знакомить с такими перечнями, чтобы они знали, о чем помалкивать?

— Не только ученые этого не знают. Даже те люди, которые вроде бы должны разбираться в секретах, знают только перечень своего ведомства. А что относится к государственной тайне в другом ведомстве — этого они не знают. И были случаи, когда одни и те же сведения эксперты одного министерства признавали государственной тайной, а эксперты другого ведомства не признавали.

— А когда к 14 годам приговаривают, то какие перечни учитывают? Все — или только те, где секретно?

— Выбирают экспертов, которые согласятся с тем, что нарушена государственная тайна.

— За последние годы, как я понимаю, в колониях у нас оказалось некоторое количество ученых-шпионов. В известные времена таких людей как-то использовали, были шарашки, все такое. Сейчас эти люди чем занимаются?

— Они умирают в заключении. Помните, в Петербурге за госизмену был осужден профессор Военмеха Евгений Афанасьев?

— Конечно, помню. Их с коллегой признали китайскими шпионами.

— Афанасьев умер в колонии. Ну, наверное, еще ученые могут шить рукавицы. Или работать на лесоповале.

— Получается, их просто выбивают из обоймы?

— Просто вынимают их из науки. И тем самым обескровливают российскую академическую сферу.

— Если у нас наращивается число секретных разработок, то и число «предателей», видимо, начнет расти. Кто будет новое оружие делать, когда ученые кончатся?

— Спецслужбам это не важно.

Стратегически никто не мыслит. В наше время для спецслужб важнее создать атмосферу страха. Хоть бы и в ущерб развитию науки, в ущерб новым разработкам.

— Вы сказали, что военная риторика приводит к вспышкам такого рода дел. Вы можете назвать периоды таких вспышек в последние годы?

— Вспышка уголовных дел, связанных с государственной изменой, продолжается с 2014 года. Есть статистика: если раньше по таким делам выносилось до трех приговоров в год, то в 2015-м их было уже пятнадцать. То есть число приговоров по делам о государственной измене сразу выросло в пять раз. В этом году мы тоже видим вспышку, думаю, что приговоров будет даже больше, чем пятнадцать.

— Кто чаще попадает под такие дела? Ученые, написавшие не то письмо, или обычные люди, брякнувшие что-то в СМС?

— Сейчас в шпионаже, например, обвиняется топ-менеджер крупнейшей энергетической компании.

Карина Цуркан. Фото: РИА Новости

— Карина Цуркан шпионила в пользу Румынии, я правильно помню?

— В пользу Молдовы! Обвинение против Карины Цуркан абсурднейшее. Но такое же абсурдное обвинение и у Кудрявцева. И у других людей. В государственной измене, например, обвиняется сотрудница НКО Антонина Зимина. Так что в зоне риска практически все.