Г.В. Плеханов. Идеалистическое понимание истории.

Самый опасный из  противников теологического объяснения истории, фернейский патриарх Вольтер, весьма ехидно говорит в своем знаменитом “Essai sur les moeurs des Nations” : “Ничто не заслуживает в такой мере нашего любопытства, как то, каким образом основалась церковь, следуя желанию бога, заставлявшего вторичные причины содействовать торжеству его вечных законов. Предоставим почтительно божественное тем, кому оно поручено, а сами будем интересоваться только историческими событиями” (“Essais”, изд. Beychot, t. I, р. 346). Теологическое понимание истории отодвигается, таким образом, в сторону. Вольтер обращается только к историческим событиям и старается объяснять их вторичными, т. с. естественными, причинами. Но в чем же состоит наука, если не в естественном объяснении явлений? Философия истории Вольтера есть опыт научного истолкования истории.
Рассмотрим этот .опыт несколько более подробно. Рассмотрим, например, какие причины вызвали, согласно Вольтеру, падение Римской империи.
Римский декаданс развивался медленно и долго. Но среди бедствий, вызвавших падение колоссальной империи, Вольтер главным образом выдвигает следующие два: 1) варваров, 2) религиозные распри.
Варвары разрушили Римскую империю. “Но почему,— спрашивает Вольтер,— римляне не истребили их, как Марии истребил кимвров? Потому что не оказалось подобного Мария.
А почему не оказалось Мария? Потому что нравы римлян изменились. И самым ярким симптомом этого изменения нравов было то, что Римская империя насчитывала в то время больше монахов, чем солдат. Эти монахи перебирались толпами из города в город, защищая или оспаривая единосущность бога-сына”... (ibid., t. I, р. 377).
“Так как потомки Сципионов превратились в спорщиков и так как личное уважение, которым окружали Гортензией и Цицеронов, было перенесено на Кириллов, Григориев и Амвросиев, то все погибло. И если нужно чему-нибудь удивляться, так это тому, что Римская империя еще продержалась в течение некоторого времени” (ibid., t. I, р. 377).
Вы ясно видите здесь, какая была, по Вольтеру, главная причина падения Рима. Эта причина — торжество христианства. Впрочем, Вольтер сам говорит это со свойственной ему едкой иронией: “Христианство открывало доступ в небо, но оно погубило империю” (ibid., t. I, р. 377). Был ли он прав? Ошибался ли он? Это нас сейчас не интересует. Что для нас важно — это точно разобраться в исторических воззрениях Вольтера. Критическим разбором этих воззрений мы займемся потом.
Итак, мы видим, что, по Вольтеру, Римскую империю погубило христианство. Но человечеству, конечно, позволительно спросить себя: почему же христианство восторжествовало в Риме?
По мнению Вольтера, главным орудием победы христианства был Константин, которого он, в согласии с исторической правдой, рисует злым и лицемерным государем. По разве какой-нибудь определенный человек, даже будь он император и будь он очень злым и очень суеверным, может одни вызвать торжество какой-либо религии? Вольтер думал, что может. И в его время он не одни так думал. Все философы так думали тогда. Для примера я приведу вам соображения другого писателя о происхождении еврейского народа и о христианстве. 
Если теологическое понимание истории состоит в объяснении исторической эволюции волей и действием, прямым или косвенным, одной или нескольких сверхъестественных сил, то идеалистическое понимание состоит в объяснении той же исторической эволюции эволюцией нравов и идей, или, как говорили в XVIII веке, мнения.
“Я называю мнением,— говорит Сюар,— результат массы истин и заблуждений, распространенных в нации; результат, который определяет ее суждения, ее уважение или презрение, ее любовь или ненависть; который создает ее склонности и привычки, ее пороки и ее добродетели,— словом, ее правы” (Suard,, Mйlanges de literature, t.III, p.400).
Раз мнения управляют миром, очевидно, что мнения являются основой; наиболее глубокой причиной исторического процесса, и не приходятся удивляться, если историк ссылается на мнения, как на силу, обусловливающую в последнем счете события того или другого исторического периода.
И если мнения вообще объясняют исторические события, то вполне естественно искать в религиозных идеях (например, в христианстве) наиболее глубокую причину процветания или упадка какой-нибудь империи (например, Римской империи). Вольтер оставался, следовательно, верным философии истории своего времени, когда говорил, что христианство вызвало гибель Римской империи.
Но среди философов XVIII столетия было несколько таких, которые известны как материалисты. Такими были, например, Гольбах, автор знаменитой “Systeme de la Nature”, и Гельвеций, автор не менее знаменитой книги “De l’esprit.”. Вполне естественно предположить, что, по крайней мере, эти философы не одобряли идеалистического объяснения истории.
И, однако, такое предположение, каким бы естественным оно ни казалось, ошибочно. Гольбах и Гельвеции, будучи материалистами в своем понимании природы, были идеалистами в области истории. Подобно всем философам XVIII столетия, подобно всей “банде энциклопедистов” (“sequelle des encyclopedistes”), материалисты того времени полагали, что мнения управляют миром и что эволюция идей объясняет в последнем счете всю историческую эволюцию.


Невежество, заблуждения, предрассудки, недостаток опыта, размышления и предвидения — вот действительный источник морального зла. Люди вредят себе самим и причиняют вред своим сообщественникам (assocites) лишь потому, что они не имеют представления о своих истинных интересах” (“Systeme social”, t. II, chap. I, p.5).
В другом месте того же произведения мы читаем: “История нам доказывает, что в деле управления народы были во все время жертвами своего невежества, своего неблагоразумия, своей доверчивости, своего панического страха и в особенности страстен тех, кто умел подчинять себе толпу. Подобно больным, которые беспрестанно мечутся на своем ложе, не находя удобного положения, народы часто меняли форму правления, но никогда по было у них ни сил, ни способности преобразовать сущность, добраться до подлинного источника своих бед, и они постоянно бросались в противоположные крайности под властью слепых страстей” (ibid., t. II, р. 27).
Эти цитаты показывают вам, что, по мнению материалиста Гольбаха, невежество было причиной моральных и политических бедствий. Если народы злы, то это происходит благодаря их невежеству; если их правительства нелепы, то это потому, что они но сумели открыть истинных принципов общественной и политической организации; если революции, совершенные народами, не искоренили морального и общественного зла, то это потому, что у них не было достаточно знаний. Но что такое невежество? Что такое заблуждение? Что такое предрассудок? Невежество, заблуждение, предрассудок — все это лишь ошибочные мнения. И если невежество, заблуждение, предрассудок мешали людям открыть истинные основы политической и общественной организации, то ясно, что миром правили ошибочные мнения. Гольбах придерживается, следовательно, в этом вопросе тех же воззрений, которых придерживалось большинство философов XVIII столетия.
Что касается Гельвеция, то я приведу вам только его мнение относительно феодального строя.
В письмо к Сорену о “Духе законов” Монтескье он говорит: “Но что хочет он нам поведать своим “Трактатом о феодах”? ; Разве это предмет, над выяснением которого стоило трудиться мудрому и рассудительному уму? Какие законодательные нормы можно извлечь из этого хаоса варварских законов, которые установлены насилием, которые освящены невежеством и которые всегда будут препятствовать установлению правильного порядка вещей?” (“Oevures”, t. III, р. 266).
В другом месте он говорит: “Монтескье — слишком феодалист, а феодальный строп — верх нелепости” (“Oevures”, t. III, р. 314). Таким образом, Гельвеции находит, что феодализм, т. е. целая система общественных и политических учреждений, был верхом нелепости и, следовательно, обязан был своим происхождением невежеству пли, другими словами, ошибочным мнениям. Значит, выходит, что всегда — худо ли, хорошо ли — мнения правят миром.
Я сказал раньше, что нам важно не критиковать эту теорию, а хорошо ознакомиться с ней и уловить ее сущность. Теперь же, когда мы уже знаем ее, нам не только позволительно, но далее необходимо подвергнуть ее анализу. Что же, правильна эта теория или ошибочна? Верно ли, что люди, но сознающие своих интересов, не в состоянии разумно их отстаивать? Это верно, неоспоримо. Верно ли, что невежество причинило много зла человечеству и что общественный и политический строп, основанный на подчинении и эксплуатации человека человеком, каким был феодализм, возможен лишь во времена невежества и глубоко вкоренившихся предрассудков?
Да, это совершенно верно, и я по представляю себе, кик можно оспаривать столь несомненную истину.
Словом, верно ли, или неверно, что мнение в установленном Сюаром смысле имеет большое влияние па поведение людей?
Кто знает людей, скажет, что это тоже несомненно и неоспоримо.
Таким образом, выходит как будто, что идеалистическое понимание истории основано на истине и мы поможем ничего возразить против него?
Отвечаю: и да, и нет. И вот что я этим хочу сказать.
Идеалистическое понимание истории правильно в том смысле, что оно заключает в себе часть истины. Да, часть истины в нем есть. Мнения имеют очень большое влияние на людей. Мы имеем, следовательно, право сказать, что мнения управляют миром. Но мы имеем, полное право спросить себя: не управляются ли в свою очередь чем-либо управляющие миром мнения?


Другими словами, мы можем и должны спросить себя: зависят ли мнения и чувства людей просто от случая? Поставить этот вопрос — значит тотчас же разрешить его в отрицательном смысле. Нет, мнения и чувства людей совершенно не от случая зависят. Их зарождение, как и их развитие подчинены законам, которые мы можем и должны изучать. И как только вы это допустили,— а как можно этого не допустить? - вы вынуждены признать, что если мнения управляют миром, то управляют они им не как верховный властитель, а что они в свою очередь чем-то управляются и что, следовательно, тот, кто ссылается на мнения, далек от указания нам основной, самой глубокой причины исторического процесса.
Значит, в идеалистическом понимании истории есть доля истины. Но в нем нет еще всей истины.
Чтобы познать всю истину, нам необходимо продолжить исследование как раз с того момента, на котором идеалистическое понимание истории его оборвало. Нам нужно попытаться точно выяснить причины зарождения и развития мнений у людей, живущих в обществе.