Роза милосердия

ЮЛИЯ ПЕТРОВНА ВРЕВСКАЯ

(1841—1878)

                РОЗА МИЛОСЕРДИЯ

     Доброта и природный ум помогли юной хозяйке освоиться в семье барона Вревского. Как же было нелегко наладить отношения с его детьми, старший из которых был ровесником Юлии. Сам генерал был редким гостем в своём доме: его стихией были сражения и постоянные раздумья над стратегией боя.
Юлия нашла пути сближения с детьми и за короткий срок стала им ближе, чем всегда занятый отец.
     В августе 1858 года генерал Вревский был смертельно ранен при штурме аула Китури в Дагестане. Уже безнадёжного генерала перевезли в г. Телав (Грузия), где 30 августа он умер на руках у своей жены — Ю. П. Вревской. Во время похорон она смотрела на процессию сухими глазами, не понимая, куда и зачем несут супруга. Её предварительно спросили, где похоронить мужа: в Успенском соборе в Крыму, где погребён её старший брат, погибший при обороне Севастополя, или здесь, в городе Телави. Она только кивала головой, не проронив ни слова.
     Смерть мужа надолго приковала баронессу к постели. Когда она встала на ноги, осень давно уже прошла, и окна покрылись красивыми узорами.
Надев траур, Вревская вместе с матерью и младшей сестрой переехала в Петербург, в дом к старшей сестре Наташе. Как вдова прославленного генерала, она была ласково встречена в обществе и вскоре стала фрейлиной двора императрицы Марии Александровны. Баронесса в продолжение почти 20 лет считалась одной из первых петербургских красавиц. В высшем свете её называли кавказской Розой.
Юлия Петровна спешила делать добро, была щедра и справедлива. Большой заботой и вниманием она окружила детей покойного супруга и приложила массу усилий, чтобы его сыновья и дочь получили имя и титул отца. Доставшееся от мужа имение и состояние Вревская отдала теперь уже законным наследникам Ипполита Александровича. По каким-то буквам закона не удалось выхлопотать для детей земли, подаренные генералу царским указом за храбрость и служение отечеству. И вскоре они отошла в государственную казну.
В течение многих лет баронесса слыла одним из самых блистательных умов Петербурга, и среди её друзей были писатели Д.В. Григорович, В.А Соллогуб, поэты Я.П.Полонский, П.В, Шумахер, художники В.В. Верещагин, И.К . Айвазовский. Была она знакома и с Виктором Гюго и Полиной Виардо. По долгу своей службы путешествовала по Италии, Египту и Палестине, сопровождая в поездках за границу императрицу.

     Но, несмотря на постоянный успех, светская жизнь Юлию Петровну не прельщала. При дворе ей было более скучно и неуютно, чем у себя в имении в Мишково (Орловская губ.). В 1873 году она познакомилась с И. С. Тургеневым и часто общалась с ним в Петербурге. Когда летом 1874 года писатель заболел, баронесса, пренебрегая светскими условностями, пять дней ухаживала за ним в его имении — Спасском-Лутовинове. Тургенев был откровенно неравнодушен к Вревской и в письмах признавался, что не затруднился бы отдать «яблоко Париса» ей. Только вот Юлия Петровна не согласна была делить «яблоко» с Полиной Виардо, с которой Тургенев фактически состоял в гражданском браке.
Они стали хорошими друзьями и переписывались до последних дней её жизни ( сохранились только письма Тургенева). Вревская оставила глубокий след в его душе: «Я чувствую, что в моей жизни с нынешнего дня одним существом больше, к которому я искренне привязался, дружбой которого я всегда буду дорожить, судьбой которого я всегда буду интересоваться».
     В свою очередь Вревская была счастлива познакомиться с автором своего любимого произведения «Накануне». Ещё в юности этот роман глубоко взволновал её душу. Судьба Елены Стаховой, последовавшей за человеком, который боролся за освобождение Болгарии, стала для Юлии идеалом.
     Храня верность погибшему мужу, красавица баронесса не отвечала на бесчисленные комплименты и ухаживания светских кавалеров. Но в глубине души знала, что, если ей встретится такой человек, как Инсаров, её сердце дрогнет.
     И такая встреча произошла. В повести «Верность за верность» болгарский писатель Георгий Карастоянов писал, что Юлия за границей познакомилась со Стефаном Грозевым, болгарином, который, как и Инсаров, готов был отдать жизнь за свободу Болгарии. Эта встреча решила дальнейшую судьбу Вревской.

     Сербская катастрофа (1876 г.) стала для Вревской испытанием духа и характера. После того как Россия 12 апреля 1877 года объявила войну Турции, Юлия Петровна неожиданно для всех вступила в ряды добровольцев, неравнодушных к беде братьев-славян. Она добилась разрешения на свои средства организовать санитарный отряд из 22 врачей и сестёр. Для этого она продала своё любимое орловское имение. Она словно повторяла путь Елены Стаховой, описанный Тургеневым в романе «Накануне».

     Когда Тургенев узнал о намерении Вревской ехать в воюющую Болгарию, он писал ей: «Моё самое искреннее сочувствие будет сопровождать Вас в Вашем странствии. Желаю от души, чтобы взятый Вами на себя подвиг не оказался непосильным... С великой нежностью целую Ваши милые руки, которым предстоит сделать много добрых дел».
19 июня 1877 г. баронесса Ю.П.Вревская прибыла в румынский город Яссы для работы рядовой сестрой милосердия Свято-Троицкой общины в 45-м военно-временном эвакуационном госпитале. Медицинского персонала катастрофически не хватало: в день приходило от одного до пяти поездов с ранеными. Иногда число людей, нуждающихся во врачебной помощи, превышало 11 тысяч. Вревская писала сестре: »Мы сильно утомились, дела было гибель: до трёх тысяч больных в день, и мы в иные дни перевязывали до пяти часов утра не покладая рук».

     После четырёхмесячной напряжённой работы ей был назначен отпуск, и она собиралась провести его на Кавказе вместе с сестрой. Но, узнав от уполномоченного Красного Креста князя А.Г.Щербатова, что многие госпитали закрываются из-за отсутствия средств и медсестёр, изменила своё решение. Юлия Петровна отправилась в небольшое болгарское местечко Бяла. В послании к Тургеневу Вревская писала: «...мету я свою комнату сама, всякая роскошь тут далека, питаюсь консервами и чаем, сплю на носилках раненых и на сене. Всякое утро мне приходится ходить за три версты в 48-й госпиталь, там лежат раненые в калмыцких кибитках и мазанках. На 400 человек нас 5 сестёр, раненые все очень тяжёлые. Бывают частые операции, на которых я тоже присутствую...»
Оказавшись в Бяле, фактически на линии фронта, она приняла участие в сражении у Мечки, вынося под градом пуль из боя раненых и оказывая им первую помощь. А ведь императрица передавала баронессе просьбу вернуться ко двору. «Не хватает мне Юлии Петровны. Пора ей уже вернуться в столицу. Подвиг свершён. Она представлена к ордену». Вревская была возмущена переданным князем Щербатовым сообщением императрицы. «Как меня злят эти слова. Они думают, что я приехала сюда совершать подвиги. Мы здесь, чтобы помогать, а не получать ордена».
     В высшем обществе поступок Вревской продолжали считать экстравагантной выходкой, а она просто делала «дело», не считая это героизмом.
     Условия в Бяле были ужасными. Раненые и персонал размещались в кибитках и сырых мазанках. Силы Вревской были не беспредельны. Когда раненых начал валить сыпной тиф, слабый организм Юлии Петровны не выдержал. В госпитале она заразилась брюшным тифом и умерла за день до своего 37-летия. Два пакета с письмами и фотографиями Юлии сжёг, исполняя её предсмертную просьбу, военный врач Павлов.
Солдаты, для которых она не жалела сил, выкопали ей могилу и несли её гроб на руках до самой могилы, не доверив никому.

     Ей посвятили стихи Яков Полонский и Виктор Гюго. Её подвиг увековечен в Болгарии. В городе Бяле перед поликлиникой имени Ю.П.Вревской установлен памятник «русской розе». Её именем названы улицы в Софии, Плевне и Бяле.
     Прочитав в петербургской газете «Новое время» о кончине Вревской, Тургенев откликнулся на смерть баронессы стихотворением в прозе: «На грязи, на вонючей соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращённого в походный военный госпиталь, в разорённой болгарской деревушке — с лишком две недели умирала она от тифа.
     Она была в беспамятстве — и ни один врач даже не взглянул на неё; больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока ещё могла держаться на ногах, поочерёдно поднимались со своих заражённых логовищ, чтобы поднести к её запёкшимся губам несколько капель воды в черепке разбитого горшка.
     Она была молода, красива; высший свет её знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились... два-три человека тайно и глубоко любили её. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слёз.
Нежное кроткое сердце... и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи... Она не ведала другого счастия, не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась — и вся, пылая огнём неугасимой веры, отдалась на служение ближним.
     Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом её тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает.
Да и к чему? Жертва принесена... дело сделано.
Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже её трупу — хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.
Пусть же не оскорбится её милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на её могилу!»

     Примечание. Материалы для статьи брались мною из разных источников: районная газетная статья Людмилы Сыпиной; сведения о Вревских, собранные школьными учителями Василием Степановичем Чмырёвым и Владимиром Яковлевичем Захарченко; книга Дмитрия Гуленко, Вревское, Сборник сочинений, стихов, историй о нашем селе, 2016.Издательство Ridero.

Декабрь, 2018 г.