Был культ личности, но была и личность! - М.А.Шолохов

По их логике, он занялся этим с той поры, когда писал эти стихи.

В 17 лет он предзнал свою судьбу, «кровавый диктатор» в будущем, «заставил»(должно быть авансом) свои стихи включить в хрестоматию грузинской литературы.

«В 1895 году, когда Иосифу Джугашвили было всего 17 лет, его стихи попались на глаза великому грузинскому поэту Илье Чавчавадзе.

Он сразу оценил талант молодого поэта и в этом же году, с июня по декабрь, опубликовал пять его стихотворений в редактируемой им газете «Иберия».

В 1896 году его стихотворение было опубликовано в газете «Квали».

В 1901 году в Грузии была издана книга по теории грузинской словесности, в ней стихи будущего вождя были напечатаны среди лучших образцов грузинской классической литературы.

А в 1907 году издана «Грузинская хрестоматия или сборник лучших образцов грузинской словесности».

Визг и сучение ножками стаи, по поводу статьи Иосифа Виссарионовича «МАРКСИЗМ И ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ» (от 20 июня, 1950), не поддаются описанию.

«Не доучившийся семинарист», это самое мягкое определение человека, всю юность и молодость занимавшегося распространением марксистского учения о социализме, обществе без эксплуатации человека человеком, в среде рабочих предприятий Закавказья.

Руководитель марксистских кружков, редактор и издатель газет, организатор большевистских партийных ячеек, а позднее революционных боевых отрядов и руководство ими. По всем параметрам теоретик и практик партийной и общественной деятельности, это ещё в юношестве.

Интересно, «редакторы» нынешних антисталинских, по своей сути СМИ, «семинаристы» доучившиеся? Тиражи их изданий не дотягивают и до доли тиражей издававшихся «недоучкой» Сталиным.

При этом Иосиф Виссарионович в предисловии к статье написал: «Ко мне обратилась группа товарищей из молодежи с предложением высказать свое мнение в печати по вопросам языкознания, особенно в части, касающейся марксизма в языкознании.

Я не языковед и, конечно, не могу полностью удовлетворить товарищей. Что касается марксизма в языкознании, как и в других общественных науках, то к этому я имею прямое отношение. Поэтому я согласился дать ответ на ряд вопросов, поставленных товарищами».

Часто мы видим в предисловиях и аннотациях пасквилей и «фэнтези» нынешних специалистов о жизни и творчестве Верховного, признание в возможной некомпетентности в некоторых частях описываемой ими темы?

Из этого видно, что они к «личностям» отношения не имеют, то в некомпетентности себя признать не могут, ведь они всегда правы, так считает всякая шлюха.

Отрывок из книги доктора исторических наук Емельянова «Сталин. Путь к власти» (М.: Вече, 2003. стр. 58):

«Однако было одно исключение. Сталин „блестяще изучил русский язык, прекрасно чувствовал русскую речь. Правда, оспаривая это, Рой Медведев утверждал, что на русском языке Сталин «свободно говорить так и не мог до конца жизни», и заявил, что он «говорил по-русски лишь тихим голосом, медленно и с сильным грузинским акцентом».

Из этого замечания можно заключить, что свободно русским языком владеют лишь те, кто кричит и тараторит, как развязные торговцы на базаре. Хотя грузинский акцент Сталина был заметен в его речи (об этом, в частности, писал Г. К. Жуков), есть основание полагать, что официальные записи его голоса не дают верного впечатления о произношении Сталина.

Родственница Сталина М. А. Сванидзе, которая часто общалась со Сталиным, не узнала его голос, когда впервые услышала его выступление по радио.

Она записала в дневнике: «Как странно, я не узнала его голоса — через микрофон тембр был другой, а главное акцент был на 100% сильнее, чем в жизни.

Он очень чисто говорит по-русски, и обороты речи у него хорошего народного языка, а через микрофон он говорит в точности, как в жизни говорит Шалва Элиава».

И так, только одна эта деталь о внезапном появлении акцента и столь же внезапном его исчезновением говорит о том, что Сталин создавал фантом, с которым должны были бороться его враги.

Его враги просчитывали его действия как марксиста и грузина — и всякий раз ошибались.

Да! Сталин создавал мнение о себе, вот только цель этих действий не по уму его врагам и хулителям.

Сталин позволить сказать о себе правду не мог, не имел права — никому.

Один только Булгаков, кто такой Сталин, понял. Не случайно, пьеса о Сталине сначала называлась «Мастер» (а Булгаков работал над ней параллельно с «Мастером и Маргаритой»! то есть, в сущность это единая вещь), потом «Пастырь».

Сталин, который, на удивление, не запрещал произведений Булгакова, иногда, казалось бы, откровенно белогвардейских — запретил, на удивление, только одну пьесу — пьесу о Себе, Великом Сталине.

Запрет этот исходил из того же источника, что и кочующий акцент Сталина.

Интересно, как много людей знает, что Сталин работал в обсерватории. Случайно ли цивилизаторы насмерть об этом молчат? Почему при правлении Сталина было построено столько обсерваторий и планетариев, «культ личности» укреплял или были причины не известные до сих пор?

Во время ВОВ, как часто бывал Сталин на передовой?

Все стайные твёрдо уверены: нет, не был ни разу, дескать, тыл, бункер, безопасность под «кроватью».

Люди, настроенные к Сталину благожелательно, считают: ко всем вокруг относился ответственно, и к себе тоже, потому и на передовой оказаться не имел права.

Но вот есть такие воспоминания:

«...В первый раз он выехал на фронт в страшном июле 1941-го года. Тогда на малоярославском направлении он осматривал местность, чтобы определить, где сосредоточить войска для обороны Москвы.

В сентябре 1941 года мы сопровождали его на можайско-звенигородскую линию обороны. Помню, когда проезжали какую-то деревню, пацаны узнали вождя, бежали за машинами: «Сталин на фронт едет! Ура!».

Кстати, ездили, как правило, двумя машинами. На одной Сталин с двумя телохранителями, на другой — три человека охраны. Плюс на автобусе тридцать человек вспомогательной охраны.

В октябре 1941 года Верховный поехал в 16-ю армию Рокоссовского по Волоколамскому шоссе, чтобы посмотреть, как действуют «катюши». На фронте есть неписанный закон: после залпа сразу меняй место, так как тут же последует артудар и накроет авиация противника.

Была осенняя распутица, и «паккард» Сталина сел на брюхо. Реактивные установки после пуска тут же ушли, а мы — застряли. Сталина пересадили в 8-цилиндровый форд, паккард подцепили танком и устремились к шоссе. А тут начался артобстрел, потом артналёт. Знали бы фашисты...

.. .Вспоминаю такой эпизод. Приехали мы к генералу Захаркину на фронт. А тут над головами наши истребители с фашистами ведут бой. Сталин вышел из машины, смотрит вверх. А вокруг раскалённые обломки падают и шипят в мокрой траве, как змеи. Начальник охраны Власик стал уговаривать Сталина уйти в укрытие, а тот отвечает с усмешкой: «Не беспокойтесь, наша бомба мимо нас не пролетит...»

(А. Т. Рыбин, сопровождал Сталина в поездках. Цит. по: Аллилуев В. Ф. Аллилуевы — Сталин: хроника одной семьи. М., Молодая гвардия, 2002, С.163)

В своей последней ссылке в Туруханский край, Сталин «напросился», чтобы его сослали ещё дальше за полярный круг в Курейку, куда к нему собрались шаманы со всего Севера.

Они, узнали в ссыльном грузине, будущего «кровавого тирана» и из страха перед 37 годом, к нему в 1916 приехали?

Или, уже тогда Сталин действительно был Верховным шаманом, волхвом, жрецом, главнокомандующим. Если так, то понятен животный ужас стайных, даже перед мёртвым Сталиным.

В этнографической литературе описывается, страх обычных людей перед шаманом переходящий в ужас после смерти шамана.

Для укрепления «культа личности» 10 апреля 1925-го года переименовал в Сталинград, Царицын, хотя в партии и правительстве царил Л.Д.Троцкий, на дух не переносящий Сталина.

О дате переименования Царицына, даже в Волгограде знают единицы, ведь по умолчанию, это должно было произойти в годы кровавых репрессий «миллионов лучших» людей страны.

Иосиф Виссарионович, на прямые вопросы писателя Фейхтвангера ответил:

Фейхтвангер. Я здесь всего 4-5 недель. Некоторые формы выражения уважения и любви к вам кажутся мне преувеличенными и безвкусными.

Сталин. Я хотел бы не оправдать — оправдать нельзя, а по-человечески объяснить, откуда такой безудержный, доходящий до приторности восторг вокруг моей персоны. Видимо, у нас в стране удалось разрешить большую задачу, за которую поколения людей бились целые века…. Видимо, разрешение этой задачи (ее лелеяли рабочие и крестьянские массы): освобождение от эксплуатации вызывает огромнейший восторг. Слишком люди рады, что удалось освободиться от эксплуатации. Буквально не знают, куда девать свою радость.

Фейхтвангер. Именно потому, что Вас так любят и уважают, не можете ли Вы прекратить своим словом эти формы проявления восторга, которые смущают некоторых Ваших друзей за границей?

Сталин. Я пытался несколько раз это сделать. Но ничего не получается. Говоришь им — нехорошо, не годится это. Люди думают, что это я говорю из ложной скромности.

Народ у нас еще отстает по части общей культурности, поэтому выражение восторга получается такое. Законом, запретом нельзя тут что-либо сделать. Можно попасть в смешное положение. А то, что некоторых людей за границей это огорчает — тут ничего не поделаешь. Культура сразу не достигается.

Фейхтвангер. Я говорю не о чувстве любви и уважения со стороны рабочих и крестьянских масс, а о других случаях, выставляемые в разных местах Ваши бюсты — некрасивы, плохо сделаны.

Сталин. Вопрос закономерен. Я имел в виду широкие массы, а не бюрократов из различных учреждений.

Что касается бюрократов, то о них нельзя сказать, что у них нет вкуса. Они боятся, если не будет бюста Сталина, то их либо газета, либо начальник обругает, либо посетитель удивится. Это область карьеризма, своеобразная форма «самозащиты» бюрократов: чтобы не трогали, надо бюст Сталина выставить.

Ко всякой партии, которая побеждает, примазываются чуждые элементы, карьеристы. Они стараются защитить себя по принципу мимикрии — бюсты выставляют, лозунги пишут, в которые сами не верят. Что касается плохого качества бюстов, то это делается не только намеренно (я знаю, это бывает), но и по неумению выбрать.

Так «кровавый тиран» устанавливал свой «культ личности» в понимании стайных.

В понимании народа, он всего лишь прорусский правитель, которого не было со времён Святослава, заботящегося о процветании государства со всем её населением, а не только правящего класса, особо, трудящегося населения.