Читал Виктора Гюго

 Читал Виктора Гюго. Возникло много хаотичных мыслей. Попробую хоть что то упорядочить.

 Во первых я чувствую, что сам я тоже в некотором роде романтик. Вот пишу под псевдонимом Стинг Драйвер. Почему? Скорее всего это желание уйти в придуманный романтический мир, в более возвышенный мир. Почему царь Пётр создал в Петергофе некий оазис на европейский манер. А город Петербург- может это тоже некий оазис в лесной или деревенской пустыне. Этот Французкий парк в верхней части экспозиции- эти постриженные шарообразные деревья, цветники и постриженная изумрудная трава, напоминают экзотически ковры. Много воздуха и открытого пространства, нету грязи - есть мелкий ровный морской песочек. Статуи и говорливые ненавязчивые фонтаны.

 Я несколько отвлёкся. Чем меня поразил Виктор Гюго? Поразил общирной шикарной развивающей фразой, слогом.

 Да его мир суров, природа сурова. Я сейчас в основном ореинтируюсь на его роман Человек, который смеется. Но в каждой странице романа вы увидите  величественные картины. Ваши размышления устремлены к небу, к Богу, о себе, о человеке вообще.

 Мне раз повстречался один совсем молодой человек. Он любил работать с пластилином и выдавал великолепные миниатюры- голова старика сатира на голове в волосах виноградные  листья и грозди винограда. Он сам это придумывал и размер скульптуры был  чуть больше мелкого яблока, у него и пластилина было немного. Работы были цветные. И он мне как то говорит: я в шестой раз перечитываю Собор парижской Богоматери, читаю и перечитываю из -за слога, содержание я знаю.

 Почему в нашей среде хочется душе возвышенного и романтического. Хочется тем хотя бы, которые от природы наделены развитым художественным вкусом. Хочется совсем немногим, нас немного. Я имею в виду - вот так осознанно, с пониманием, а потом и с намерением, что то сделать.

 Есть в нашей обиходности одно явление, после которого хочется возвышенного романтизма - это русский повсеместный привычный мат - некий собачий лающий язык. 

Язык этот не сложен, надо  взять слово матерное  мужского детородного органа,  затем таким же образом слово матерное женского детородного органа, и из этих двух слов вывести различные глаголы, прилагательные и наречия. Вот собственно и всё . Язык готов и готов к пользованию.

 Почему мужское население страны, когда собирается в своих группах что то обсуждать и это не связано с официозом, почему всегда будут тему и темы и самих себя обсуждать на этом собачьем лающем языке? Ведь никто же их насильно этому не заставляет. Это есть их свободный родной обиходный язык. К этому языку конечно добавляются имена существительные. Я когда то изучал немецкий язык и чтобы сказать наступила зима, говорили : дас винтер ист да. Дословно зима тут. Так вот и слово зима и слово лето в собачьем языке нету. Но все касаемо всевозможных глаголов всех времен и действий, всех прилагательных и наречий тут один сплошной собачий язык.  И такие важные слова как лицо, на собачьем языке звучит словом,  по звучанию похожее на паяльник. Да ведь и слово человек, на собачьем языке тоже представлено. И вот это грязь, а я живу в этой стране уже шестой десяток. Эта грязь встретит каждого, кто выйдет со временем из мира своей семьи на просторы этой страны.

 И скорее всего так было и ранее. Один крупный словестник, старший меня на двадцать лет, по профессии педагог гуманитарий, когда я затронул с ним эту тему, он мне посоветовал :не делай им замечаний, будешь глупо выглядеть. Значит и он видел эту самую же картину в своей жизни.

 Почему монах, а людей этой категории в России на десять  тысяч людей один человек, почему монах старается не произнести эти лающие слова этого обиходного языка? Он боится оскорбить Бога.  Монах на одном конце и обычный мужчина на другом, между ними если вдуматься колоссальная разница. Обычный российский мужчина обычно обиходно  выражается и даже думает на этом языке и не считает это никаким преступлением. Его всё в этом языке устраивает. Печальное зрелище, печальное так как оно есть привычка, привычка ставшая правилом. Правда, когда люди говорят с глазу на глаз - они всё же меньше сквернословят.

 И женщины меньше говорят на этом собачьем языке, может поэтому их больше в наших храмах.

 В древнем Риме знать основательно учила всего лишь один  предмет, чтобы соответствовать своему званию. Она училась говорить правильно и без собачьего языка. Сенека Тулию радоваться итак далее, так начинались их письма.  И по этой речи они узнавали себя и себе подобных в толпе.

 У нас даже человек, который окончил институт в мужицкой среде будет так же сквернословить и лаяться на собачьем языке, чтобы соответствовать, чтобы быть им  как они, в их среде он даже сквернословит поболее. Но со своей матерью он же не будет говорить матом. Что же его заставляет  выражаться и самовыражаться таким образом в мужских группах? И почему эта повсеместная привычка не исчезает.

Может поэтому так хочется душе романтизма и чтобы поболее было всяких Викторов Гюго.

Этот странный обычай российских мужей

Говорить матерясь по собачьему лаясь.

Может женщина меньше обронит ерней,

В стыд и скромность душой укрываясь.

Может в этом причина, что при храмах они

Человечюю речь сохраняют,

А мужчины умом видно нынче скудны,

По собачьему лаями бают.

А у греков бывало народ так любил

Посещать театральные хоры,

И на площадь с утра народ приходил,

Чтоб достойно вести разговоры.

Не скажу про особых и чинных людей,

Кто философ, поэт или ритор,

Наслаждаются эти речью своей,

Собеседника чтят не обидят.

Не обман это было, обычай людской,

Письма тоже писали без ерни.

В слове , в стиле они находили покой,

А безграмотность это у черни.

А в России... живу я десяток шестой,

На работе мужской только мат

И взгрустнется порой о греках с тоской,

Дом и школа и сопромат.

Скажут вам институт вам поможет увы,

Эти тоже прогнутся под прочих,

Нынче белой вороною выглядишь ты,

Если матом , как эти не строчишь.

Не меняется люд, грязь не видит свою,

Нет привычки народной высокой

Неужели так трудно постигнуть мыслю,

Неужели бессмысленность только?