Маятниковая модернизация

В книге профессора Европейского университета Дмитрия Травина «Особый путь России» меня как технаря привлек в главе «Культурная специфика» раздел «Теория маятниковой модернизации». Речь идет о теории и ее авторе Григории Тульчинском, о неудачном переносе готовых схем в Россию, выработанных в условиях других социумов: «Но трансформация не приживается или адаптируется, трансформируя форму (иногда даже просто – название), но не содержание старых институтов. Возлагавшиеся надежды не реализуются, и маятник идет в другую сторону – возврата, “cтабилизации”, “застоя”. Названий у этого состояния выработано много. Длится оно до следующего впадения в ступор и очередной попытки модернизационного рывка (“ускорения’, “перестройки’) <…> Аналогичные качели действуют в любой стабильной демократии. Но амплитуда этих ‘качелей” на порядок меньше, чем в России (Тульчинский 2018: 154 – 155).»

 «Не приживается трансплантация, по мнению автора, именно из –за наличия целого ряда особенностей политической культуры нашей страны.»

Стопроцентно согласен: именно из – за особенностей, а не в связи с тем, что у нас особый путь. Но особенностей много и они такие “крутые”, что создают иллюзию особого пути за счет больших “амплитуд колебаний”. Или как движение вперед переменным зигзагом (движение против ветра в парусном флоте называется ходить галсами). Травин пишет: «Маятник Тульчинского раскачивается по весьма своеобразной траектории, медленно продвигаясь вперед и никогда не возвращаясь в исходную точку. Очередной застой наступает не там, где был застой предыдущий. То есть общество, конечно, регулярно впадает в ступор, но настигает его это печальное состояние каждый раз на более высоком уровне развития, чем в прошлом, что по сути дела, означает модернизацию.» 

А особенность России в том, что не только длительность и продолжительность движения по каждому зигзагу (амплитуде) огромная, но и глубокие перемены в ментальности разных частей одного народа. Как дилетант не берусь давать исторический обзор этих зигзагов. Но для иллюстрации только очевидное. Это татаро - монгольское иго, что тормознуло развитие России как Киевскую Русь. А ведь до этого по уровню развития она опережала Запад. Потом Россия стала возрождаться уже с Москвы с ордынским оттенком. Часть Руси оказалась под влиянием Литвы и Польши, а территория (ныне центральная часть Украины), где тогда не было государственности, а управлялась казачеством, вернулась в Россию только в середине 17 – го века.

На каждом зигзаге менялись социальные условия. И потому, хоть эта банально про бытие, которое определяет сознание, формировались различия в ментальности одного народа, но в зависимости от места его проживания. Украина – тому пример. Сто лет назад при образовании СССР Ленин для пролетарского веса присоединил к Украине рабочий Харьков и Донбасс, а столицей Украины (не долго, правда) был Харьков. А Сталин, отодвигая перед войной границу, присоединил Западную Украину. В результате получилась мина замедленного действия, которая в итоге и рванула под внешним (американским) управлением.

Наши зигзаги и амплитуды были особенно “выразительными” за последние 150 лет. Положительный эффект от реформ Александра Второго не был уравновешен мерами по сдерживанию революционного движения. Наглядная иллюстрация тому – семь покушений на протяжении 15 лет. А надо было закручивать гайки раньше. Не дожидаться для этого Александра Третьего. Но джин был выпущен и дальше все пошло по наклонной к февралю и октябрю семнадцатого.

Послереволюционное время характеризуется началом жестокой борьбы между коммунистами - однопартийцами за власть. В итоге победил Сталин, но осуждение его тирании без учета возможной победы конкурентов будет неверным. Про Троцкого не говорим, с ним все ясно. Но и с победой Бухарина было бы плохо. Его либеральный призыв к зажиточным крестьянам (кулакам) “обогощайтесь“ с намерением на налогах провести индустриализацию было явно медленнее, чем ускоренная сталинская мобилизация через коллективизацию и индустриализацию. Сюда же отнесем ГУЛАГ и репрессии. Жестоко и несправедливо – очень. Но могло быть хуже? Могло, если бы не победили в войне, потому что нечем было бы воевать.

В тоталитарно – авторитарной стране для верховного правителя патернализм его подданных играет положительную роль. Если смотреть не дальше своего носа. Но дальновидный верховный правитель не заинтересован в патернализме. Сталинской конституцией 36 – го года и законами о выборах предлагалось сделать их альтернативными из двух – трех кандидатов на одно место.

Из интервью  Сталина американскому журналисту 1 марта 1936 года по поводу готовящейся конституции:  «Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти.»  Но не сложилось. Кончилось тем, что стал предлагаться один кандидат от единого блока коммунистов и беспартийных. И так продолжалось до скончания СССР.

А против тогда выступила партократия, мотивируя свои доводы необходимостью борьбы с недобитыми троцкистами и бухаринцами. На деле же это было борьба за самосохранение. Но тем самым сохранялся патернализм в массах. И так на протяжении 70 лет. А это три поколения для его прочной консервации.

Но подвижки есть. Читаем у Травина: «Применительно к сегодняшним событиям Тульчинский справедливо  отмечает, что российский гражданин больше, чем раньше, рассчитывает на себя, что народ проявляет мудрую сдержанность и стойкость в таких катаклизмах, которые в прошлом приводили к страшным кровопролитиям. Даже частная собственность и правовая культура постепенно утверждаются в России». 

Далее Дмитрий Травин цитирует Тульчинского. «С течением времени и при некотором размышлении ряд особенностей российского развития  прошлого века предстают не столько проявлениями “особого исторического пути“ России, сколько проявлениями общеисторических тенденций».

Резюмируя, Дмитрий Травин говорит, что «сам факт ссылки на эти тенденции превращает концепцию маятникового движения в концепцию модернизации России».

Целью модернизации (или другими словами развития) должен быть рост социальной справедливости в обществе и эффективность экономики. Полагаю, что Дмитрий Травин с этим не может не согласиться. Просто не может быть иначе. Зачем тогда нужна модернизация.

В Советском Союзе с социальной справедливостью было относительно в порядке (были все равны в относительной нищете c уверенностью в завтрашнем дне). Чего не скажешь об экономической эффективности, если понимать под этим проблемы с потреблением – сплошной дефицит. Спрос на новых лидеров (Горбачева, потом Ельцина) на фоне чередующихся  участников “гонок на лафетах” закономерен. Потому что был вызван спросом на потребление взамен опостылевшему дефициту как следствие неэффективности экономики.

Между социальной справедливостью и экономической эффективностью существует диалектическая связка: их единство и противоборство есть источник общественного развития. Или модернизации. Ведь чтобы повышалась экономическая эффективность, властью, должна поощряться часть общества, способная к предпринимательству. При этом неизбежно снижение социальной справедливости, которую должна тоже регулировать власть. Потому что всем выдавить из себя патернализм также трудно, как и раба. А поскольку равновесный баланс социальной справедливости и экономической эффективности возможен лишь в идеале, в реальности  необходимо минимизировать неизбежный дисбаланс, управляя поочередно их ростом и снижением. У власти для этого только два инструмента: отпускать вожжи и натягивать. Давать больше свободы, или ограничивать ее. Этому и служит чередование либерализма и авторитаризма.

Автократ Петр Первый, да еще какой, реформировал Россию жестокими и несправедливыми методами. Но крепостничество, как фактор социальной несправедливости,  в конце концов перестало давать не только экономический эффект, а стало тормозом. Поэтому либеральные  реформы Александра Второго - это объективный запрос времени. Но для этой цели Александр оказался слишком порядочным человеком. Семь покушений в течении 15 лет, а надо было не дожидаться Александра Третьего.

Следующим реформатором автократом был, разумеется, Сталин. Об этом сказано выше. Но зато уже на излете Советского Союза как очередная закономерность либеральной направленности cразу два конкурента – Горбачев и победивший его Ельцин. Обидно. Было бы нам лучше, если бы не конкурировали, а выступили в тандеме. Поэтому сегодня на очереди автократ. Он уже здесь, но что получится – будем наблюдать. Похоже, однако, что проблемы у него такие же, какие были у Сталина с партократией, когда тот хотел добиться альтернативных выборов. А у нашего – олигархат, который не хочет делиться, финансово – экономический блок правительства, который исповедует экономическую модель, берущую начало от гайдаро – чубайса, и коррумпированное чиновничество. С этим, как и Петре Первом.