«Атомная электростанция — это атомная бомба, дающая электричество» академик П. Л. Капица. Часть 2.

Продолжение, часть 1 http://gidepark.ru/user/3944801694/article/243326                                      

        Комаровский  Александр Николаевич.  С 1944 г. по 1956 г. руководил строительством различных объектов и крупных комплексов атомной отрасли. В 1956-1963 гг. Александр Николаевич - заместитель министра среднего машиностроения СССР. С декабря 1963 г. по 1972 г. он заместитель министра обороны СССР по строительству и расквартированию войск.          

      Петросьянц Андраник Мельконович.  С 1962 председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по использованию атомной энергии.  В 1986 - возглавлял расследование аварии на Чернобыльской АЭС.                                                                                                                                      Вот уж во истину – один из главных виновников Чернобыльской аварии (см. ниже) сам и занимался её расследованием.

   Академик  В. А. Легасов:  ««Комаровский интуитивно предвидел трагедию, и он был прав: надо было делать оболочку».»                                                                                                                                             

«В 60-е годы Лев Зайцев был преподавателем на кафедре "Строительство ядерных установок" МИСИ имени В. В. Куйбышева, которой тогда заведовал профессор Александр Николаевич Комаровский, руководивший строительством многих объектов атомной отрасли. В те же годы Зайцев общался и с Андроником Мелконовичем Петросьянцем,  заместителем министра среднего машиностроения, а затем многолетним председателем Госкомитета СССР по использованию атомной энергии. Вот что вспоминает Лев Николаевич двадцать лет спустя после Чернобыльской трагедии.

«Запад нам не указ…»

- Комаровский отвечал за строительство и эксплуатацию зданий атомных объектов, а Петросьянц – за техническое оборудование, включая конструкции систем безопасности ядерных реакторов. Однако Комаровский считал, что полного «разграничения полномочий» по безопасности нет. Сами здания АЭС при выполнении их в виде сферических или цилиндрических оболочек (он писал об этом в книге "Строительство ядерных установок" еще в 1961 году) способны существенно уменьшить последствия возможной аварии реактора. По этому поводу между ними возникали споры, одному из которых, связанному с проектированием АЭС с реакторами типов ВВЭР и РБМК, я оказался невольным свидетелем.

…Это было в 1963 году. Я сижу работаю в углу большого кабинета. Комаровский - за своим столом. Вдруг врывается Петросьянц и с ходу набрасывается на Комаровского: зачем, мол, он на совещании у Славского (министр среднего машиностроения, глава атомной отрасли СССР - Е. М.) поддержал предложение немцев о строительстве здания АЭС в виде цилиндрической оболочки. Ведь ВВЭР уже заключен в мощный корпус, рассчитанный на давление 160 атмосфер. Потом и финны захотят накрыть оболочкой АЭС в городе Ловиизе, в ста километрах от Хельсинки. Но особенно Петросьянц негодовал по поводу применения оболочек на новых реакторах РБМК: «Защитная оболочка, по данным США, удорожает АЭС на 15-25 долларов на каждый киловатт электрической мощности. В номинальном выражении, например, для РБМК-1000 – это 25 миллионов долларов. У Минсредмаша нет таких денег, и правительство никогда не поддержит такое решение!».

«Комаровский  же настаивал, что РБМК непременно надо заключить в защитную оболочку, что он не верит в стопроцентную надежность аварийной системы и, если произойдет тепло-химический взрыв, то последствия будут катастрофические.  Он привел пример, как в США еще в 1953 году специально произвели «взрыв» маломощного реактора. Радиоактивность, эквивалентная тремстам тоннам радия, распространилась на 105 км даже при полном отсутствии ветра…. Он привел пример, как в США еще в 1953 году специально произвели «взрыв» маломощного реактора. Радиоактивность, эквивалентная тремстам тоннам радия, распространилась на 105 км даже при полном отсутствии ветра.

Комаровский привел второй пример. В 1957 году в Уиндскейле (Англия) произошла очень крупная авария. Тепловыделяющие элементы (твэлы) расплавились, бурное парообразование разрушило корпус реактора. В первый момент избыточное давление порядка двух с половиной атмосфер было автоматически сброшено через клапаны в оболочке. Затем они закрылись, и вся радиоактивность осталась внутри оболочки. В этом аварии погибли пять человек. А что бы делали англичане, если бы оболочки не было? На Западе не экономят на оболочках.

Петросьянц парировал, что Запад нам не указ. У них АЭС расположены в густонаселенной местности, а аварийные системы хуже, чем у нас. В заключение Петросьянц сказал, что на наших АЭС взрыва не будет, что за безопасность отвечает он, а не Комаровский. «Ты строишь здания, и строй как велят», - съязвил Петросьянц. Комаровский в долгу не остался: «Зачем же отвергать из чисто конъюнктурных соображений опыт стран, который нам надо изучать и изучать. Ведь вокруг АЭС будет город, надо думать о людях, а не о деньгах. Я исхожу только из гуманных соображений. Мой долг – предупредить, а вы уж там принимайте окончательное решение. Путь оно будет на вашей совести», - закончил разговор Комаровский….                                                    

Меня тоже долго мучил вопрос – сколько же можно было спасти человеческих жизней, если бы радиоактивное облако действительно осталось внутри защитной оболочки? Спустя два года после аварии я набрался смелости и дозвонился академику Валерию Алексеевичу Легасову. Он вспомнил меня. Я задал свой вопрос. Ответ был краток, и я дословно помню его последние слова: «Комаровский интуитивно предвидел трагедию, и он был прав: надо было делать оболочку». Через несколько дней В. А. Легасова не стало…»

Публикацию подготовил Евгений Молчанов
Материал предоставлен Агентством экологической инфрмации ИНЭКО со ссылкой на газету "Жизнь Подмосковья".

Опубликовано: 26/04/2006, в 20 ч. 20 мин.
Автор статьи: © Всероссийский Экологический Портал  Адрес сайта автора: ecoportal.su
http://ecoportal.su/view_public.php?id=1219

Академик В. А. Легасов: «...Я думаю, что существует в жизни особый возраст. Я назвал бы его возрастом зрелости. Он мало связан с возрастом биологическим. Есть люди, вступающие в него очень рано. Но многие, к сожалению, не достигают его никогда.                                                                         Возраст зрелости наступает тогда, когда к человеку приходит ясное сознание личной ответственности за судьбу не только его собственную и не только за судьбу его близких, но и за судьбу всей страны, всего народа... Но есть и другой сорт людей, к сожалению. Не обремененные чувством долга, а часто и грузом знаний, они легко шагают по жизненной лестнице со ступеньки на ступеньку, достигая этажей высоких, поднимая на уровень общегосударственных интересов интересы личные. Что же тогда удивляемся мы нелепости многих принимаемых решений как в науке, так и на государственном уровне? Хорошо бы ввести специальный экзамен на зрелость. Но как и кто разработает его программу?..»                                                                                    http://www.psj.ru/saver_national/detail.php?ID=12997

Вот как оценивал первые месяцы Чернобыльских событий сам Валерий Алексеевич Легасов: «Такая неготовность, такая безалаберность. Сорок первый год, да еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с теми же отчаянностями, и с той же неготовностью...». 5 мая 1986 года впервые вернувшись всего на несколько часов в Москву, он буквально со слезами на глазах, скупо только самым близким людям рассказывал об отсутствии элементарных препаратов и приборов для профилактики. В те дни никто не мог подсчитать число жертв аварии. Только позже стали называть факты и самые разные, еще не достаточно подтвержденные, цифры о больных обреченных детях, о том, что число больных и ликвидаторов в то время оценивают цифрой приблизительно в 600 тысяч человек, и есть опасения, что число так или иначе подвергнутых опасности может нарастать.                                          http://viperson.ru/wind.php?ID=244419

Юлий Андреев                                                        

Нашлись в Курчатовском институте специалисты (В.П. Волков, например), которые предупреждали, что добром это не кончится. Но как было спорить с министром Славским и академиком Александровым, продвигавшими злополучный РБМК, которые хотели таким способом укрепить свое и без того высочайшее положение в советской элите?

Между тем, в Средмаше не было такого количества специалистов, которое позволяло бы качественно проектировать и «гражданские» реакторы. Интеллектуальный потенциал страны был сожран холодной войной. Известно, что после определенного предела невозможно увеличить количество инженеров в стране, увеличивая число выпускников вузов. 26 апреля 1986 года реактор РБМК в Чернобыле взорвался.

После аварии, в письмах Горбачеву, Рыжкову и Генпрокурору Рекункову от 9 мая 1986 г. В.П. Волков уточнял: «Авария на Чернобыльской АЭС обусловлена не действиями эксплуатационного персонала, а конструкцией активной зоны и непониманием процессов, в ней протекающих. На основании расчетов считалось, что в целом обезвоживание активной зоны приводит к выделению отрицательной реактивности и глушению цепной реакции деления. Экспериментальных данных по размножающим свойствам «горячей» активной зоны в обезвоженном состоянии нет. В действительности, как показал анализ протекания аварии, при обезвоживании активной зоны высвободилась положительная реактивность порядка 2-3 бета, что и обусловило разгон на мгновенных нейтронах и как результат разрушение реактора».

Здесь следует заметить, что эвфемизм «разгон на мгновенных нейтронах» используется в атомной промышленности тогда, когда слово «взрыв» употреблять считается непозволительным. Как заметил мне через несколько лет после аварии один высший чин из атомного руководства, «мы не идиоты, мы понимали, что это атомный взрыв, но опять-таки нужно было быть идиотом, чтобы говорить об этом вслух».                                                                                                                                                                  http://www.lebed.com/2005/art4331.htm  

Всё правильно в нашей стране за идиотов нас с вами держат. 

Юрий ЧИРКОВ

Академик Легасов: «Мои оппоненты называют меня мальчиком с далекой химической окраины, который пришел учить аксакалов, построивших здание химической науки, как в нем жить и как это здание перестраивать. В этом есть доля истины. Я действительно с окраины, я ведь физикохимик. Но сейчас именно на окраинах, в пограничных областях возникают все наиболее важные точки роста. С окружающих долину холмов можно многое увидеть такое, что со дна долины не увидишь...»

Легасова не только не понимали, но и обвиняли во всех смертных грехах, порой сваливая на него одного чуть ли не все чернобыльские беды. «А не кажется ли вам, что многие дискуссии в нашей науке в прежние годы, да и сейчас еще, напоминают споры людей в племени людоедов? Оставшиеся в меньшинстве рискуют быть просто съеденными. Тут уже не научные истины проверяются и отстаиваются, а идет борьба за выживание! В такой борьбе все средства хороши. Истории с биологией, теоретической химией и кибернетикой − только верхний слой, самые одиозные случаи. Страшнее общий стиль, с тех времен укоренившийся и до сих пор сохраняющийся в каждой маленькой научной ячейке. Не умеем вслушаться в доводы оппонента, встать на время на его позицию. Сила аргументов пасует перед силой положения», − с горечью писал Валерий Алексеевич.

В этой связи В.С.Губарев приводит такое поступившее в «Правду» очень характерное письмо: «Легасов − яркий представитель той научной мафии, чье политиканство вместо руководства привело к чернобыльской аварии...»                                                                                                                                                                                   И.... «27 апреля 1988 года, после второй годовщины аварии на Чернобыльской АЭС, академик В.А.Легасов был обнаружен в своем кабинете повесившимся. Принято считать, что он покончил жизнь самоубийством, хотя некоторые факты противоречат этому: в столе так и остался лежать именной пистолет, но академик предпочел повеситься, петля была завязана профессионально и с помощью специфического троса, который используют альпинисты, из предсмертного послания, записанного на диктофон, была стёрта главная часть. На следующий день академик Легасов должен был огласить свои результаты расследования причин катастрофы».                                                                                                                                                         Текст из пяти магнитофонных кассет, надиктованных академиком  Легасовым  В.А. «Об аварии на Чернобыльской АЭС».  http://www.litru.ru/br/?b=49530  

В конечном  итоге, чем больше мы будем строить различных атомных объектов, тем выше будет вероятность таких катастроф, кроме того само по себе накопление расщепляющихся материалов и отходов атомной промышленности может перерасти в проблему не менее серьёзную, чем  глобальное потепление..