Кабыш Инна «Муму» как преступление и наказание

Взять хотя бы хрестоматийную «Муму». Если задать прохожим один вопрос – о чём этот рассказ Тургенева, уверена, 99% опрошенных ответили бы: о самодурной барыне, которая заставила своего крепостного утопить его любимую собаку. Но так ли это?

Начнём с того, что барыня не заставляла убивать собаку. Это холуй (в тексте – «дворецкий») Гаврила, нещадно обкрадывавший свою хозяйку, «объяснил знаками» Герасиму (ведь тот, как известно, был глухонемым), что «барыня требует твоей собаки». И это сам Герасим «сделал знак рукою у своей шеи, как бы затягивая петлю». А Гаврила ответил: «Да, да, непременно». То есть Герасим решил, что «люблю» значит «убью».

Но главные загадки рассказа – впереди.

Почему Герасим идёт топить Муму в «праздничном кафтане»? Почему после этого он возвращается в свою каморку за вещами, а не берёт их сразу? И, наконец, главный вопрос: почему, утопив Муму, герой не остаётся в доме барыни, как это сделал дворник Андрей, крепостной матери Тургенева Варвары Петровны, послуживший прототипом Герасима?

Попробуем разобраться. Во-первых, с кафтаном. Герасим шьёт его для того, чтобы явиться в нём к барыне и, скажем так, попросить руки прачки Татьяны, которую полюбил всем бесхитростным сердцем. Но Татьяну выдают замуж за сапожника Капитона.

Муму как бы заполняет «свято место», ставшее «пустым». Потому и топить свою любимицу, а точнее сказать – «возлюбленную», Герасим идёт в «жениховском» кафтане: «убить» для него – значит сделать так, чтоб никому не досталась (не то же ли делает Рогожин, убивая Настасью Филипповну?).

Во-вторых. Идя топить Муму, Герасим вовсе не собирался уходить от барыни, потому и не взял с собой вещей. Решение – самовольно! – вернуться в деревню приходит к нему только в тот момент, когда он «окутал верёвкой взятые им кирпичи, приделал петлю, надел её на шею Муму, поднял её над рекой» и… «разжал руки»! Потому что именно в этот момент он становится свободным.

«Утопив Муму, – пишет в своём сочинении пятиклассник, – Герасим порвал с узами крепостничества». Кондово, но, в сущности, верно. Только порвал тургеневский герой не с одними «узами крепостничества», а со всем миром: не так ли Раскольников, убив старуху-процентщицу, «отрезал себя от людей как будто ножницами»?

А значит, даже самая «детская» книжка Тургенева повествует о пути человека к свободе. И о цене за неё. Зачастую путь этот лежит через другого: Герасим никогда не обрёл бы самого себя, не превратился из «дерева», каким был в начале рассказа, в «молодого льва», которым становится в его конце. Точно так же, как Раскольников никогда бы не освободился от своей чудовищной «теории», не убей он старуху-процентщицу.

Так страшно устроен человек. И цену за свою свободу он платит страшную: Герасим, читаем в конце рассказа, «совсем перестал водиться с женщинами…» и живёт «бобылём в своей одинокой (курсив мой. – И.К.) избе». И не нужно бояться в классе – пятом, седьмом, десятом – говорить о главной, глубинной, порой страшной правде о человеке, которой славится русская литература и что делает её поистине классикой.

А её творцов – Тургенева в том числе – классиками. 

Инна Кабыш