Как Сталин Академию Генштаба превратил в НИЧТО.

“Очень мало знаний получили мы также по курсу стратегии, а такие знания потребовались в первые же дни войны. Потребовалось умение организовывать фронтовые операции и операции группы фронтов. У нас таких знаний не было, мы не имели стратегической базы.

 Мы, слушатели,  чувствовали недостаток знаний по стратегии и спрашивали, почему у нас  нет курса стратегии? Преподаватели смущенно и невразумительно отвечали:

 - Видите ли, стратегия – больше искусство, чем наука. Искусство – удел полководческих гениев…- и намекали на Сталина.

  От общей стратегии наше внимание переключали на армейские операции. Нам оставалось только “верить” в полководческий гений Сталина, который раскроется во всей своей грозной красоте только во время войны. 

 Особо старательно и настойчиво восхвалял полководческий гений Сталина начальник кафедры истории комбриг Меликов. По его лекциям выходило, что Сталин возглавлял все фронты Гражданской войны. Организовывал оборону Царицына, разгром Колчака и Деникина….И поход на Варшаву прошёл бы удачно, если бы разрешили Сталину ударить из-подо Львова. На что В.И. Ленин, как теперь стало известно, едко заметил: “Ну кто же ходит на Варшаву через Львов?” За неудачу под Варшавой Сталин обвинил Тухачевского.

 Ещё до ареста Тухачевский обратился с письмом к Сталину и указал на необоснованность этого обвинения, возводимого на него Меликовым. Сталин и на это письмо не ответил. Вскоре последовал арест Тухачевского. А после ареста его уже “с полным основанием” можно было “разоблачать” как “врага народа”. Возвеличению Сталина и фальсификации истории помог и Ворошилов, написав подхалимскую книгу “Сталин и Красная Армия”. Эта книга незаслуженно восхваляла Сталина и приписывала ему все победы в Гражданской войне.

 Нас такая “история” не удовлетворяла. Мы сомневались в правдивости многих фактов, так как среди нас было много непосредственных участников этих событий.

 Один из слушателей первого набора, полковник Голубев, решил изучить “гениальный” план Сталина по разгрому Деникина по историческим документам. Этим планом в графической художественной форме в виде схем-плакатов были украшены все стены Академии и учебные кабинеты. Просидел он в архиве целый месяц и не нашёл ни одного документа, принадлежащего Сталину. Но он нашёл постановление Политбюро РКП(б) о нанесении удара через Харьков-Донбасс и на Ростов, вынесенное по рекомендации Ленина. Нашёл также ряд документов, разработанных штабом Главкома и командующего Южным фронтом в развитие этого постановления.

 Результаты своих поисков Голубев доложил на заседании военно-научного общества Академии и указал, что никакого плана Сталина по разгрому Деникина в природе нет и не было. Скандал! Значит, нужно теперь было сдирать со стен эти красивые схемы-плакаты!

 Это сообщение Голубева было сенсацией. О ней заговорили не только в Академии, но и среди гражданского населения Москвы. Первые несколько дней в Академии все было спокойно. Видимо, политическое руководство растерялось и вырабатывало план защиты фальсифицированной исторической науки.

 И вот начался разгром. Комиссар Академии Фурт мобилизовал весь политический и партийный аппарат и начал “разъяснять”. Начались непрерывные заседания партбюро, партгрупп. На этих заседаниях усиленно прорабатывался Голубев. Когда цикл “теоретического” разоблачения закончился, начались “оргвыводы”. Голубев исчез.

 Но “бдительная” площадь Дзержинского знала, что “сомнениями” был заражён не один Голубев.

Началась генеральная чистка Академии. Были арестованы лучшие преподаватели и военно-научные кадры: Свечин, Верховский, Вакулич, Алафузо, Жигур, Михайлов и многие другие. Обезглавлены были все кафедры. Все теоретические разработки “ врагов народа” были уничтожены. Учебный процесс был парализован. Новый начальник Академии комбриг Шлемин, назначенный вместо арестованного комкора Кучинского, делал героические усилия для восстановления нормального учебного процесса. Лучшие по успеваемости слушатели первого выпуска были назначены преподавателями. ……..

 Дольше всех продержался в Академии начальник кафедры оперативного искусства Иссерсон, но вскоре и его постигла такая же трагическая судьба.

 Иссерсон был человеком свободного творческого ума. Нигде в его трудах я не находил ссылок на полководческую гениальность Сталина. Как известно, невежество не терпит соседства светлых умов. Началась кампания против Иссерсона, затем и он попал в сонм “ врагов народа”…..

 Мы знали, что книга Иссерсона “Глубокая операция” пользуется всемирной известностью, что наша теория оперативного искусства самая передовая в мире и выше, чем в буржуазных странах. Мы знали биографию Иссерсона. “Родственников за границей у него не было, и теща не принадлежала к буржуазному классу”. …….

 Но мы не могли и выступать за него. Все очень хорошо знали, что защищать человека, намеченного сверху как “ враг народа”, смертельно опасно. Защитники попадали в один лагерь с подзащитными. Поэтому мы пошли по линии наименьшего сопротивления: когда ставился вопрос об исключении из партии, мы подавляющим большинством голосовали против.

 Двое суток комиссар Фурт и партийные “вожди” мучили нас на партийных собраниях. Но нужного им решения так и не добились.

 Несмотря на молчаливое сопротивление широкой партийной общественности, Фурт решил расправиться с Иссерсоном на партбюро.

 Я помню хорошо это постыдное заседание партбюро Академии с активом и до сих пор испытываю чувство стыда. “Штатные” докладчики якобы с позиций марсизма-ленинизма пытались найти в трудах Иссерсона порочащие его идеи. Но профессор Иссерсон был человеком эрудированным и одного за другим “патентованных марксистов” “сажал в галошу”. Но невежды не смущались. Они переходили на личные оскорбления, на передергивание слов и фраз и на обычную клевету “по слухам”. Этими нечестными приёмами они довели Иссерсона до слёз…..

 Мы, слушатели, не могли выдержать такого измывательства над человеком и учёным, которого уважали. Один за другим мы покинули заседание партбюро. Ушёл и я. Не знаю уж, как голосовали за исключение, но факт, что Иссерсон исчез. Советской военной науке был нанесен ещё один тяжёлый удар.

 Среди слушателей царило недоумение, а порой почти неприкрытое озлобление против партийно – политического руководства, в особенности против невежды Фурта, а потом и Гаврилова, организовавших и проводящих разгром преподавателей кадров Академии.

 Вслед за первым туром арестов преподавателей последовал второй тур – арестов уже слушателей. Основной удар был направлен на ведущий второй курс. Он создавал общий протестующий тон. В результате “чистки” из 150 слушателей ко дню выпуска осталось всего 42 человека. Остальных или просто выгнали из Академии, или направили в концлагеря…….

 Вот в такой ядовитой политической атмосфере мы учились в Академии Генштаба. Много очень одарённых слушателей или погибли в лагерях, или не смогли закончить своего военного образования, и тем самым армия лишилась хороших командиров”. (Василий Новобранец “Я предупреждал о войне Сталина”, Москва, 2009 год, стр. 39-46).