Про Тома Йорка

Мы рассекаем друг друга мгновенно,

Нас миллионы и нам по колено,

Мы курим при встрече, при встрече жмём руки,

Мы сушим тела, чтобы были упруги.

Мы только штанами метём по асфальту,

Нам юбки - измена, а платья - как спальник.

А я слушаю Тома Йорка про самый уличный спирит,

И питерский дождь рассекаю колёсами мотоцикла ,

И если ты станешь взрослой и даже совсем не тоненькой ,

Я буду любить тебя так же, как в наше первое лето.

Мы врём нашим мамам, отцов мы не знаем.

Мы кольца на самый большой надеваем,

мы травим чернилами голые плечи,

мы меряем силу ладоней - кто крепче,

целуемся в чётную - узкие губы,

мы злимся когда обзывают нас грубо,

мы бьём без раздумий, с размаху и точно,

по-девичьи нежно, по-девичьи сочно,

А я слушаю Тома Йорка про самый уличный спирит,

И питерский дождь рассекаю колёсами мотоцикла,

И если ты станешь взрослой и даже совсем не тоненькой,

Я буду любить тебя так же, как в наше первое лето.

Мы любим орехи, мы белки с хвостами,

мы скачем по клубам и схема простая:

сначала по пиву, потом по танцполу,

и градус крепчает, дальнейшее скоро

и быстро случится в кино, в туалете,

на задних сиденьях, без света, на свете,

для нас не проблема, нас больше - мы стая,

и нас по-иному уже не заставишь.

А я слушаю Тома Йорка про самый уличный спирит,

И питерский дождь рассекаю колёсами мотоцикла,

И если ты станешь взрослой и даже совсем не тоненькой,

Я буду любить тебя так же, как в наше первое лето.