Месть мундира

Вот и дожили. Некий персонаж в фуражке вызывает на дуэль некоего персонажа с разоблачительным пафосом. В сюжете отчетливо выделяются два слоя — внешний, по большей части комический, и внутренний, скорее трагический. И, что самое неприятное, системный.

Публика с удовольствием запасается попкорном, по доброй советской традиции полагая, что политические разборки ее не касаются, а зрелище для ширнармасс (при временных затруднениях с хлебом) обещает быть захватывающим. На внешнем уровне все вполне жизнерадостно: генерал выставил себя отменным солдафоном, даже не подозревая, что в былые времена сама мысль о дуэли с жандармом для благородного человека была невозможна. Романтический репертуар с лайковой перчаткой у ботфорта, нервно подергивающимся усом и намеренно безразличным потреблением вишен под прицелом соперника — это уровень гимназиста седьмого класса, на котором, судя по манерам, уважаемый генерал и подзадержался в своем культурном развитии.

Теперь перед объектом вызова роскошный спектр ответных возможностей вывалять аристократа-самоучку в пухе и перьях: начиная от холодного отказа в виду дуэленепригодности генерала (приличному человеку не к лицу драться с опричником, начитавшимся Дюма и вообразившим себя «русским офицером») и кончая правом на выбор оружия согласно дуэльному кодексу. В известной истории столетней давности в качестве оружия были выбраны кремовые торты, после чего вызов был отозван. Наконец, есть интересный вариант с обращением в суд, ибо, стягивая с чекистской лапы воображаемую перчатку, бывший ударник коммунистического труда сгоряча наговорил на несколько уголовных статей — от оскорбления до угроз физической расправы. Замечательна и отчетливо пацанская стилистика выступления. Путинские неодворяне — они такие. Приказать нукерам схватить человека, вывезти в лес и, тыча пистолетом в рыло, объяснить, что вот, мол, щас урою, а потом сам же буду расследовать… Русские офицеры, чего там. Белая кость. Духовность так и прет — наравне с патриотизмом и распальцовкой.

 Теперь о серьезном. Ведь на самом деле эта истерика хладнокровно продумана. Даже не будучи правоверным навальнистом (в моих глазах он откровенный популист, намеренно неразборчивый в средствах, что, впрочем, понятно, учитывая средства, которые используются против него), следует признать, что в качестве жареного петуха, упорно клюющего путинскую номенклатуру в самое слабое место, он добился выдающегося успеха. При этом у номенклатуры масса способов отреагировать — от обращения в суд, как поступил Прохоров (и выиграл свой иск на один рубль), до приглашения на ТВ-дискуссию, как поступил Чубайс (и на экране смотрелся сильней и компетентней). На худой конец, как поступил Медведев, проигнорировать.

Наш горный орел выбрал самый глупый вариант: он обиделся. Добро бы это была бы его личная реакция. Но ведь нет! Удачливые царедворцы лучше всех понимают, когда можно позволить себе продемонстрировать крайнюю степень негодования, а когда, наоборот, оскорбленные чувства лучше придержать при себе; иначе они не были бы удачливыми царедворцами. Поэтому их эмоции следует рассматривать как субъективную выжимку из флюидов, проистекающих с Олимпа. Если так, доминирующее настроение наверху можно определить как остервенение. Да и не удивительно! Выборы провалили. Сибирь и Дальний Восток злонамеренно продолжают предательски деградировать — электоральные достижения это подтверждают. Контроль уходит из рук. Доигрались до того, что люди на безрыбье голосуют за КПРФ. Русскую церковь на Украине упустили. В «русском мире» ДНР/ЛНР продолжается фестиваль головорезов: тоже заповедник аристократии. Лукашенко угрюмо смотрит в сторону. Рубль падает. Рейтинг тоже. Денег нет — и даже после пенсионной реформы не будет. Фабрика троллей гонит неконкурентоспособную халтуру. Короче, обложили как медведя в берлоге: ни отравить кого надо (по славной традиции русского офицерства), ни братков на разборку послать.

После брежневского застоя непременно должна последовать фаза андроповской заморозки — как последняя попытка сохранить вертикальный контроль над ситуацией

Тут обидишься! Корпорация нервничает — вертикаль, на вершине которой она свила орлиное гнездо, шатается и поскрипывает. А тут еще слухи, что Михайло Иванович устал и собирается уходить… Пора фиксировать позиции для грядущего передела сфер влияния. В данном случае позиция заявлена предельно конкретно: марионеток из американской пробирки, обливающих грязью и расшатывающих стабильность, — народным кулаком в морду. До состояния сочной отбивной!

Честно сказать, другого ожидать было трудно. В любом ином варианте их благородиям придется долго и унизительно объяснять, что это за бизнес имелся у «небедного», как он сам себя называет, генерала спецслужб, притом что он, как положено «русскому офицеру», все силы отдавал служению Отечеству. Непрерывно и беззаветно. Откуда денежки пришли, куда ушли, уплачены ли с них налоги — словом, вся та муть, в которой захлебываются крутые пацаны, оказавшись в гнилой клоаке Запада. Нет, такой вариант царедворствующим генералам точно не подходит: они же не Чубайс с Прохоровым. Значит, сочная отбивная.

И напрасно веганы-ботаны, запасаясь попкорном, полагают, что их в зрительном зале не тронут. Опыт недавнего прошлого нам наукой: после брежневского застоя непременно должна последовать фаза андроповской заморозки — как последняя попытка сохранить вертикальный контроль над ситуацией, которая стала слишком сложна для вертикального контроля. А перестройка и полный развал наступают уже потом, когда станет окончательно ясно, что заморозка тоже не спасает. Но до этого понимания еще надо дойти — по дороге заглянув на мясокомбинат им. А. И. Микояна для более или менее продолжительной стажировки.

Но какие все-таки яркие, своеобычные люди! Какая тонкая и ранимая душевная организация! Для них, поди, и Ежов с Берией — русские офицеры. Что ни мясник, то Лермонтов-Печорин. Дуэль ему подавай.

 Дмитрий Орешкин