Письмо Рамзану Кадырову

Я железно уверен, что Россию олицетворяет полковник Буданов. Пропитый, прокуренный, в расхристанном замасленном бушлате, охрипший от мата – «полкан».

Не красавец и герой Жуков, не Великий и недосягаемый Петр, не практический святой, положивший жизнь на создание ядерного шита академик Сахаров, не гордость России – пиит Александр Сергеевич. Пропитый, проклятый, судимый, преданный и грязный «полкан». Россия, увы, ковалась не учеными, художниками, архитекторами, артистами. Она ковалась мерзко пахнущими майорами и полковниками, которые, закинув в горло чарку, хрипло орали в морозный воздух: «Сынки, али не порадеем мы за Бога, Царя и Отечество! Да не покоримся проклятым басруманам!»

И рваные, грязные, некормленые, прямо с марша полки, разрывая легкие и топча остатками сапог талый снег, натужно орали: «Ура!!! Кроши их!!!» и перли, перли, перли... покрывая поле за собой бордовой кровью и серыми, обмякшими трупами.

Перли в Финляндии, под Полтавой, на Бородино, в Крыму…. Перли, редели, дохли, харкали кровью, исходили поносом, но перли. А рядом с ними стояли такие же рваные и пьяные «полканы», будановы прошлых времен, не жалевшие ни себя, ни врага, ни черта. Они потом мерли в обозах от ран, на переправах – от пневмонии, в госпиталях – от сепсиса. Дожившие до дома, ковыляли на костылях по улицам своих городков, непонятые и отвергнутые.

Но за ними всегда смыкали строй их мертвые солдаты: уланы, гренадеры, пластуны, красноармейцы, спецназовцы. Их никто не замечал, но они всегда шли, четко впечатывая в брусчатку разношенные сапоги, за своими командирами. И они, выстроившись четким строем, ждали там, за последней чертой, когда командир снова встанет перед строем, кашлянет и скажет: «Ну, что ощерились, сучьи дети…». И впереди той, марширующей в неведомую вечность колонны, всегда будет ехать на своем поржавевшем и заляпанном танке полковник Буданов.