Девушка и олигархЪ: Рождественская Быль.

 

Часть первая.

В прошлом году, в Рождественскую ночь,  возвращался я от Рохорова домой на своем “BENTLEY”.

Не по нраву мне эти русские пляски на католическом барабане, но старому ё-другу отказать не смог – Иша столько сделал для России, что может себе позволить и пошалить.

Маршрут совпал со знаменитой улицей любви, но уже занималось утро и даже самые неказистые ее блюда были уже давно разобраны.

Лет двадцать тому назад здесь было гораздо веселее – молодые, бешенные, веселые волки, после знатного рабочего дня, еще с ощущением свежей, овечьей крови на губах, налетали, мы, (Ерезовский, Ерепаска, Убайс, …,) сюда на “восьмерках”, а Брамович  уже и тогда – на “Форде”, чтобы снять стресс, и бывало,  прямо в рукопашной,  выясняли, с кем,  поедет,  Первая здешняя красавица.

Стоял мороз, картинно падал снег, “И одинок был в “БЕНТЛИ” человек”, - продолжил я про себя и о себе, как вдруг заметил странное существо во всклокоченной, синтетической шубе, без головного убора,  с застывшей на лице блаженно-трагической улыбкой.

По моему сигналу шофер-англичанин, которого я перекупил у Елизаветы Второй, остановил машину и буквально перетащил женское тело в салон - опоздай я на 15 минут,  и оно превратилась бы в ледяную статую.

Первоначальная цель была бескорыстна, спонтанна и возвышенна - спасти человека, но потом, по мере того, как она отогревалась в моей квартире и ее формы становились все определеннее, некоторые,  довольно утилитарные и приземленные идеи зашевелились в моем мозгу.

Надо сказать, что привезти девочку с улицы для людей моего круга, весьма экзотическая операция  - обычно, я привычно выписывал их по Каталогу Олигархических Секс Услуг, который остроумный составитель увенчал обложкой-копией знаменитой советской книги о вкусной и здоровой пище. Каждый форбсовец получает его автоматически и бесплатно, но уже с расценками,  от которых темнеет в глазах даже у Брамовича. Но все безропотно платят, понимая, что noblesse oblige – в конце концов, олигарх, это только очень богатый, оловянный солдатик.

Девушка, а оказалась она из Твери,   между тем, совсем освоилась и бойко протараторила классическую и вечную историю про тяжелое детство, пьяницу-мамку и изверга-папку, который ее  бил и совратил, про семерых сестер и пятерых братьев, умирающих от голода и престарелую любимую бабку, которой нужны лекарства.

Моя рука уже тянулась к вырезу ее платья, но взгляд скользнул куда-то в сторону, вначале к зеркалу, в котором я увидел себя, толстого, лысого и приземистого, а потом уперся в книжный шкаф, аккурат,  в то место, где располагалось полное собрание сочинений некого Ф.М. Достоевского.

А почему я, собственно, ей не верю, вдруг пронзила меня мысль – разве не может быть она российской Сонечкой Мармеладовой, отдающей себя на заклание ради родных “своих человечков”.

И получается, что вот я,  российский олигарх,  не первой свежести и красоты,  буду тиранить юное, чистое и самоотверженное создание,  самим богом, сотворенное для гораздо более возвышенных целей и торжественных  мероприятий!

И душа моя умылась стыдом великим, а шаловливая рука,   так и не достигнув ее  груди,  вернулась восвояси.

Я встал перед ней на колени.

Скажи, дочь моя, - воскликнул я страстно, есть ли у тебя,  к примеру,  мечта?

Есть, моделью стать, - отвечала она неуверенно.

А в институт?

Можно и в институт, если с квартирой,  - согласилась она.

Меня уже было не удержать: “ Вот тебе 20 000 тысяч долларов, возвращайся назад в Тверь, оставь их  родным, а потом снова в Москву, будешь учиться на платном отделении  МГИМО, а квартиру я тебе куплю.”

Такси я заказал прямо до Твери.

Часа два после ее отъезда я был счастлив.

Больше она не объявлялась, а как зовут, забыл ее спросить.