Здравствуй, дом родной! Ностальгии пост

Давно хотелось мне посетить одно место. Нет, это не экзотическая тропическая страна или курорт. Это моя Родина, село Бада где я появился на свет.В поездку взял старшую сестру, поскольку воспоминания общие и надо нам двоим побывать там.
Вот он

Жили мы в квартире на 3-ем этаже 2-го подъезда. И в ней же я родился в 1996 году.
Вообще моя семья с Внутренней Польшы ( нынешня Львовская область Украины) в Сибирь попала в 70-е. В 90-е мама моя училась в читинской медакадемии, а по ее окончанию попала по распределению в Баду, где ей дали квартиру в ДОСе, военного гарнизона. В то время это было там можно сказать элитное жилье со всеми благами цивилизации, в то время как большинство жителей жило в неблагоустроенных одноэтажных избах.

Но в те годы всё стало увядать и приходить в упадок, на фоне последствий перестройки, ухода военных, развала ЖКХ. Поэтому я помню постоянно тазики и кастрюльки с горячей водой, кипятильники, что несколько дней не было света и воды вообще, зимой обогреватели в каждой комнате, намерзший обледенелый порог балкона, который закрывали одеялом из войлока, шестрянные кофты и носки. Помню что для меня потом было удивлением что дома по полу оказывается можно и босиком ходить не боясь простыть.

Мне было три года тогда, и я помню что в январе мы спали всей семьей в одной комнате около обогревателя. Я почти не помню, а вот старшая сестра помнит лучше, что в 1997 -1998 году реально было нечего есть, было холодно и не было никаких надежд на улучшение. Те, у кого были свои огороды оказались в куда более выгодном положении. А я вырос на сухом молоке которое присылали не то из Южной Кореи не то с Японии как гуманитарку, а мама приносила с работы.

Отец в то время учился в Омске и 2 раза в год только приезжал домой.
Но почему-то сейчас это не воспринимается как тяготы и лишения жизни, гораздо ярче помню весну и лето: цветуший багульник, просторы, где мы с ребятами играли в футбол, прятки, ходили в горы, в гости друг к другу посмотреть "утинные истории" или "чип и дейл" новую серию, в жару из морозилки доставали растворенного в воде ядовито-химического напитка Yappi со вкусом тропических растений.

А потом до самой темноты играли в войнушку, пока матери нас буквально за шиворот не затаскивали по домам. Я помню эти тёплые ночи и глубокое звездное небо. А еще помню что у нас как-то было не принято закрывать двери, чердаки и подвалы не было ни кодовых замков, ни домофонов: все друг друга знали.
Нам, детям, в тот момент совсем не было дела до того, что жизнь потихоньку умирает, и казалось что вечно будет так: небо голубое, трава зеленая, а мы маленькими. Но все закончилось в конце ноября 2001-го. В один прекрасный день выключили отопление, было холодно.

Очень холодно в квартире было градусов 10 тепла и потихоньку холодало, потом перемерзли трубы. Обещали что аварию устранят на следующий день, но прошло 2, 3 и 4 дня. Но ничего никто так и не делал. Скорее всего это и был такой хитрый план по расселению жильцов, а про аварию сказали что бы не было паники и люди не требовали компенсаций. На 5 день мы собрали вещи и до конца зимы съехали в дом к маминой подруге, с печным отоплением. Тогда я начал понимать что происходит что-то ужасное. Хотя мама успокаивала меня, что мы скоро вернемся домой а сама плакала по ночам что бы мы не видели.

Потом наступила весна. Маму переводят в Читу и мы поселились у бабушки, и с этого момента начался новый этап в нашей жизни. А Бада… потихоньку умирает. Последние военные ушли от туда в середине 2000-х, все гарнизонное имущество приходило в упадок и разрушалось. Местные жители может бы и рады были переселиться в освободившиеся благоустроенные многоэтажки, но котельни и ТЭЦ прекратили своё функционирование, поэтому скелеты домов лишь напоминают о том, что когда-то здесь кипела жизни.

И вот почти 20 лет прошло, а я стою у того самого подъезда, с которого вылетал по перилам, вышибая дверь, а две пенсионерки на лавочке ворчали под деревом, что мы порасшибаемся когда-нибудь и вообще ничего хорошего из нас не выйдет. Сестрёнка не стала заходить — темно, холодно, страшно и горько все воспринимать.

Гарнизон был построен в середине 70-х, военных сюда свозили со всей страны со всех 16 республик, но как правило это были молодые семьи с детьми. Дома были новые, у каждого дома были дорожки, детские площадки, люди высаживали саженцы с любовью.

В 90-е с сокращением военные в домах стали селится и другие люди, а постоянная смена собственника привела к тому, что сначала дворы стали приходить в запустение, некому было ремонтировать скамейки, фонари, детские площадки, белить бордюры.

А следом за ними и дома, а от сюда постоянные проблемы с отоплением и электричеством. А постоянные перебои с отоплением в конце 90-х привели к тому жильцы стали устанавливать в квартирах буржуйки, и топить в них все что горит: хворост, поспиливали деревья во дворе, перила. Только чудом не было пожара из-за таких вот "кулибиных". Последние жильцы покинули дом в 2002 году, когда полностью перерубили последние коммуникации, отключили свет. Не знаю, жил ли кто после нас в нашей квартире.

С тех пор металлоломщики и мародеры вытащили все что только можно: почтовые ящики, трубы, батареи, провода. Многие, кто от сюда уезжал на совсем побросали здесь телевизоры, видеомагнитофоны, мебель ( советскую неразборную), которые мало ценности представляют.

Вот я поднимаюсь на этаж. Дверь фактически выставлена и держится на одной петле. Вот она наша маленькая прихожая, хотя тогда все казалось таким большим. На полу кучи строительного мусора — отваливается штукатурка от влаги и времени. А вот и наш зал. Остались даже обои, рядом с которыми стоял диван. Здесь проходили все застолья и посиделки. Тот самый порог на балконе от которого веяло холодом каждую зиму.
Все что было — повытаскивали охотники за б/у хламом. где-то в глубине души я надеялся что зайду, и все здесь будет так же как во времена моего детства, не тронуто временем.

Кухня. Неужели она была такой маленькой? Кстати, плита тут стоит не наша, что как бы потверждает что после нас тут кто-то успел похозяйничать.

Детская — наша с сестрой комната. А здесь… что то торкнуло, схватило очень сильно. Я не выдержал, сел на перевернутую тумбочку и прислонился головой к стене. И просидел минут наверное 15, может больше. Это же… больше чем воспоминания. Не хватит слов описать что я пережил в этот момент. Комната сохранилась лучше, потому что находилась с другой стороны дома и здесь даже стекла целые. На стене всё те же обои, а полу разбросанные детские игрушки — неваляшки, кубики и пирамидки.

Разломанная детская кроватка, которую купил еще живой тогда дедушка для моей сестры, а потом она была моя. Здесь мы каждую зиму спали всей семьей, здесь было теплей всего. Тяжёлые были тогда времена, учитывая что маме тогда лет было не на много больше чем мне сейчас, а у ней на руках было двое детей. Только сейчас я понимаю и осознаю чего ей стоило что бы у нас было счастливое и полноценное детство. А ведь в те времена не было ни стиральной машинки, ни стиральных порошков, ни мультиварок — таких вещей которые облегчают жизнь, и многие вещи приходилось делать в ручную, в плоть до того что кипятильником согреть ведро воды, что бы постирать хотя бы наши вещи, помыть посуду, а уж потом и самим помыться, нас покормить, а ведь еще же и работа за которую тогда не платили месяцами и учеба, и еду надо где-то было досРодители делали колоссальную работу, которую вроде не замечаешь, и только сейчас проникаешься всем этим. Бабушка тогда помогала очень сильно, потому что через 2 месяца после моего рождения мама была вынуждена выйти на работу, и видела меня только по вечерам. Хорошо что на свет я появился не зимой потому что тогда бы забот было на порядок больше. Спасибо всем родным и близким, мне только предстоит оценить весь вклад, и то что вы сделали для нас.

Уходить мне не хотелось, но на улице стало темнеть и заморосил дождь, поэтому я пошел. Попрощавшись с родным домом (чего не сделали тогда), наверное теперь уже навсегда.
-Плачешь?-спросила Аня как только я вышел.
-Нет, просто ветер, глаза болят, — ответил я. А она вытерла у меня на щеке покатившуюся слезу маминым платком. Она прекрасно меня понимает и не спрашивала больше ничего.
Все дорогу назад мы ехали молча. В машине играет песня И.Кучина "Я видел сон, крыльцо, картошка всходит…" — как раз по нашему настроению. Обсуждать тут было больше нечего.