Псевдоправа, в которых мы равны

В понимании права нет согласия. В подтверждение привожу диалог о равноправии между мною (Я) и моим оппонентом (О).

О. В правах люди равны. По крайней мере, должны быть равны. Согласны?
Я. Нет. Например, у кого больше денег – у того больше прав, тот вправе купить больше. Никакого равенства в правах.
О. Право купить не зависит от количества денег. В этом праве мы равны, как и в остальных правах. Бедный человек не покупает, потому что у него нет денег, а не потому, что у него нет права купить. Прав у бедного столько же, сколько и богатого. В правах все равны. Люди не равны в возможностях.
Я. Права – всегда возможности, ценные возможности, реальные возможности, в которых люди не равны. Деньги тоже права, в которых люди не равны. Деньги – это право купить. Чем больше денег, тем больше прав купить. Право купить, когда нет денег, оксюморон.
О. Не могу согласиться. Права социальны, а возможности каждого – индивидуальны. Получив в руки пистолет, вы обретаете возможность стрелять, но это не означает, что вы имеете на это право.
Я. Да, всё верно. Не все возможности – права, но все права – возможности. С пистолетом у тебя есть возможность стрелять по людям, но не всегда есть право на такую стрельбу.
О. Тогда другой пример. Имея в наличии официальное разрешение (право?) на забор воды, вы лишены технической возможности сделать это (по собственной непредусмотрительности). Это не делает вас бесправным, а говорит лишь о вашей непредусмотрительности или глупости.
Я. Разрешение, даже официальное, это ещё не право. Много ли добавит тебе разрешение иметь миллион долларов, если у тебя нет ни одного? А публика подобные разрешения принимает за права и гордится равноправием, равенством в псевдоправах.
О. Вы путаете права с возможностями.
Я. Когда я говорю про права, я всегда говорю про возможности. И не путаю права с возможностями. Права для меня всегда возможности. Но если ты не можешь, то надо ли говорить о правах? Не может мужик рожать, хотя это ему не запрещено. Что – у него есть право рожать? Нет. А на подобные "права" ведутся многие из-за того, что им нравится равноправие.
О. Вы опять всё перепутали. Права, действительно, возможности. Но возможности реализуются не всегда. Допустим, у вас есть право выпить стакан воды. Но вы не хотите пить. Не стоит из этого делать вывод, что вы не имеете на это право. Можно придумать множество причин, по которым ваше право не будет реализовано. Право выпить воду не означает, что вам надо влить её в рот, если вы её не пьёте.
Я. Вы абсолютно правы в том, что не все возможности, права надо реализовывать. Зачем? Есть возможность, но нет желания. Ну, не хочу я пить, хотя могу и даже вправе. Не хочу! Но вот когда нет возможности, а есть лишь желание, то зачем о таких желаниях без возможностей говорить как о правах? Зачем говорить о правах на жилище, если нет жилища? Зачем говорить о равноправии, когда его нет? Твои права – это не мои права, а мои права – это не твои права. И это уже неравенство в правах: ты вправе, а я – нет, или я вправе, а ты – нет.
О. Ваша позиция понятна, но для меня звучит странно. Неужели вы будете отрицать право любого человека доказать теорему Ферма и даже получить за это большую премию?
Я. У слова "право" много значений.

Одно из них, которое я пытаюсь закрепить, это разграниченные ценные возможности, а не мечты и фантазии. Права – это ценное, важное, например, деньги, за них есть смысл биться. Но в таких правах мы не равны.
Другое значение слова "право", о котором говорите Вы, это любые незапрещённые для тебя возможности. Даже самые фантастические. Например, тебе не запрещено доказывать теорему Ферма, значит, возможность доказывать эту теорему – твоё право, как и право лететь в другую галактику или право видеть сны. В таких "правах", когда они не предмет конкуренции, мы можем быть равны. И только такие "права" нравятся сторонникам равноправия, потому что только в них мы равны. Настоящие права, например, имущество они исключают из прав. Они допускают лишь "право" на имущество, потому что "право" на имущество, в отличие от имущества, есть у всех, в том числе у тех, у кого нет имущества.
Я пытаюсь закрепить за словом "право" лишь значимые смыслы, чтобы не свести право к отвлекающим глупостям во время дележа ценных возможностей совсем не по праву.
О. Понятно. Вы путаете права с благами, которых на всех не хватает и которые распределены не равно.
Если права бывают данными от рождения и наделяет вас ими социум, то блага достаются человеку в процессе жизненной борьбы и коллизий. Ошибка понятна и распространена в России, привычной к превращению служебных прав в жизненные блага.
Не надо ничего перезакреплять – так мы только запутаемся. Гораздо лучше называть вещи своими именами.
Я. Есть блага, которых на всех не хватает. Например, деньги. И они распределены не поровну, что многих обижает. Чтобы утешить обиженных, Социум вдалбливает им, что сами эти блага – не права. Что есть какие-то права, оторванные от всяких благ, и только они – настоящие права. И в этих правах все равны, потому что у всех есть право на любое благо, вне зависимости от того, есть у тебя это благо или нет.
Не кажется ли Вам, что конструкция "право на благо" без самого блага, разводка чистой воды?
О. Нет, не кажется. Деньги – это и есть право на благо.
Или вы считаете, что деньги – это разводка???
Я. Деньги сами по себе – благо, а не право на благо.
Предлагаю блага, которых не хватает, за которые конкурируют, и считать правами.
Деньги – это право купить. Чем больше денег, тем больше прав. Нет никакого равноправия.

***
Когда право понимают по-разному, тогда нет определённости в том, кто прав, а кто виноват и кого наказывать – деньгами, лишением свободы или даже смертью? И тогда легко наказать правых, принимая их за преступников. И тогда рулят преступники.
Чтобы остановить преступников, нужно поставить право на научную основу. В науке и в законах важнейшие слова надо понимать одинаково и однозначно, чтобы эти слова стали терминами. Термином должно стать и право. Право – это межи, которые превращают ценные возможности, блага в права. При таком понимании права у преступников будет меньше возможностей покушаться на чужое, отвлекая публику от своего грабежа сказками о правах, в которых мы равны.