Глобальная история 22

Борьба англо-американского истеблишмента с Россией и Германией. Первая мировая война. Как уже говорилось, с окончанием наполеоновских войн Россия стала главным противником Великобритании на континенте, и британцы начали готовиться к устранению этого конкурента. В 1820-е годы была запущена информационная программа с условным названием «русофобия», которая должна была морально и идейно подготовить всех западноевропейцев к участию в британской борьбе против России, кульминацией которой в XIX веке стала Крымская война – первая обще-западная война против России. Её результатом стало уменьшение влияния России в Европе и некоторое укрепление позиций Франции (Наполеона III), но при этом Россия сохранила статус одной из пяти великих европейских держав и продолжала противостоять Великобритании в Центральной Азии. Чтобы изменить эту ситуацию британцы занялись созданием континентального противовеса России, который в то же время мог бы ограничить и Наполеона III, проявлявшего все бóльшую самостоятельность. Таким противовесом должна была стать Германия, объединившаяся вокруг Пруссии.

В 1870-1871 годах Пруссия нанесла поражение Франции. Быстрая победа немцев уже тогда вызвала определенное удивление у современников – не настолько они были сильнее французов в военном отношении. Со временем ситуация прояснилась: поражение во многом стало результатом предательства. Последнее было обусловлено тем, что «братья» из масонских лож Великобритании, Франции и Германии договорились, и судьба Третьей империи была решена. Британцы могли торжествовать. И вот тут-то немцы преподнесли им неприятный сюрприз, последствия которого в значительной степени определили ход европейской и мировой истории почти на восемь десятков лет. Победив французов, немцы объединили свои (континентальные) масонские ложи, которые ранее в разрозненном виде находились в той или иной степени под контролем британских (островных) лож, в одну крупную сверхложу – «Geheimes Deutschland» («Тайная Германия»), и не только вышли из-под их контроля, но и сделали заявку на самостоятельную игру в мировых процессах. Впервые англосаксонским наднациональным структурам глобального управления и согласования был брошен вызов на национальной основе. Мощь этого вызова подкреплялась национально-политической позицией немецкого правящего класса и растущей экономической мощью Второго рейха, тогда как Великобритания в 1870-е годы пик своей политико-экономической гегемонии в мире уже прошла.

Второй рейх также создал двухконтурную систему власти в одной отдельно взятой стране – до этого двухконтурной структурой власти обладали только британцы. Хотя в «коварном Альбионе» угрозу осознали сразу, в 1870-е годы британцам было не до Германии: ситуация на Ближнем Востоке, русско-турецкая война не позволяли им заняться решением германского вопроса. Германия тем временем наращивала мощь, формировался русско-германский союз, а экономическое положение Великобритании не улучшалось. В 1880-е годы перед британской верхушкой остро встали два тесно связанных вопроса – германский и российский. Рост Германии, «германского духа» нужно было остановить, а российские ресурсы поставить под контроль. И, конечно же, нельзя было допустить образования континентального российско-германского союза. Более того, британцы могли остановить немцев только с помощью России, а средством разрушения мог быть только конфликт между ними.

Решение германского вопроса британцами упиралось в европейскую войну, которую надо было каким-то образом организовать, и в необходимость создания союза с Россией. С учетом полувекового англо-русского противостояния последнее было весьма проблематично. К тому же британцы стремились зажать немцев в клещи, а для этого нужна была Франция как союзник Великобритании и России. Но на тот момент (в 1880-е годы) Франция состояла в натянутых отношениях с Россией и еще более натянутых – с Великобританией. Тем не менее, британцы нашли сильный ход: прийти к союзу с Россией через союз с Францией, которая предварительно войдет в союз с Россией. Убеждать французов двинуться в сторону России пришлось папе Римскому, поскольку на тот момент Ватикан изрядно задолжал Ротшильдам, и в 1891 году Франко-Российский союз состоялся (с последующим подписанием секретной военной конвенции в 1892 году). Следующим шагом долгосрочной стратегии Великобритании стало подталкивание Франции к союзу с Альбионом. Для этого необходимо было наглядно показать французам, что русские не так сильны и не стоит так уж слишком рассчитывать на них в противостоянии с Германией. Для этого, в свою очередь, нужно было как-то ослабить Россию, но только не в европейской зоне – там она еще пригодится, а, так сказать, «на дальних подступах». Эта задача была решена с помощью русско-японской войны (в 1904-1905 годы, правильнее было бы называть японо-русская война с учетом того, кто инициировал начало боевых действий), которой предшествовало заключение англо-японского договора (в 1902 году). Следует отметить, что договор давал Японии возможность начать борьбу с Россией, обладая уверенностью, что ни одна держава (например, Франция, с которой Россия с 1891 года состояла в союзе) не окажет России вооружённой поддержки из опасения войны уже не с одной Японией, но и с Англией. Англо-японский договор сыграл значительную роль в определении исхода русско-японской войны, в которой британцы активнейшим образом помогали японцам. Британцы добились своей цели: после русско-японской войны напуганные французы пошли на союз с Великобританией. Россию британская агентура влияния подталкивала тоже к союзу с британцами, который после войны с Японией и при наличии русско-французского и франко-английского союзов внешне казался логичным. В 1907 году русско-английским союзом было оформлено то, что вошло в историю под названием «Entente» – «Антанта», или «Сердечное согласие». До «сердечности», в действительности, было очень далеко, поскольку Великобритания не брала на себя никаких обязательств, оставляя Францию и Россию один на один с Германией. Следует отметить, что это был бесспорный успех британской дипломатии, а точнее, тех сил, которые из-за кулис направляли её развитие, готовя крупномасштабную войну.

В 1907-1908 годах структуры глобального управления и их ближайшее окружение завершили предварительную подготовку к войне как средству установления мирового контроля. Атака должна была развиваться по нескольким направлениям. Сначала было необходимо завершить операцию по установлению контроля над денежной массой США посредством создания принципиально новой финансовой организации, соответствующей новым криптополитическим (закрытым, наднациональным) структурам англо-американского истеблишмента, ибо для финансирования Большой войны требовалась «инновационная» финансовая организация. Далее необходимо было интенсифицировать натравливание России на Германию и Австро-Венгрию с активным использованием Балкан в качестве зоны создания будущего casus belli и провоцирование Германии на военный конфликт таким образом, чтобы впоследствии всю вину свалить на немцев, рассчитавшись с ними за «вероломство» начала 1870-х годов (выход из-под контроля британских лож). Одновременно важно было создать у немцев впечатление о полном нейтралитете Великобритании в случае военного конфликта «фланговых» (Россия, Франция) держав с «центральными» (Германия, Австро-Венгрия); это было заманивание Германии в британскую ловушку. В то же время предполагалась дальнейшая активная работа на Балканах по созданию там ловушки для всех континентальных держав, прежде всего, российской и двух немецких империй. Эта работа должна была осуществить предсказание Бисмарка о том, что если в Европе вспыхнет новая война, то это произойдет из-за какой-то глупости на Балканах; речь шла о подготовке этой глупости, причем таким образом, чтобы она и выглядела глупостью, случайностью, в которой можно было бы обвинить кого угодно, только не британцев.

В феврале 1912 года премьер-министр Великобритании Р.Б. Холдейн отправился с визитом в Германию, во время которого убедил (по сути, обманул) кайзера в том, что Второй рейх вполне может заключить договор о нейтралитете с Великобританией. В том же году американским банкирам удалось протолкнуть в Белый дом свою марионетку – Вильсона, который на первом же году своего президентства (в 1913 году) подписал указ о создании Федеральной резервной системы, и денежная масса перешла в собственность и под контроль ограниченного числа частных банков (была создана «инновационная» финансовая организация). Теперь можно было начинать мировую войну, и это уже было «делом техники». Поводом для начала Первой мировой войны стало убийство в Сараеве эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены. Британские политики и пресса однозначно выступили на стороне Австро-Венгрии, поддержав её претензии к Сербии и осудив сербов. У австро-венгров создавали впечатление, что европейское общественное мнение или, как сейчас говорят, «мнение международного сообщества», на их стороне. Более того, британская пресса квалифицировала убийство как акт агрессии со стороны Сербии, на который Австро-Венгрия просто обязана ответить. Далее структуры глобального управления спровоцировали Петербург на жесткую позицию по отношению к Вене. Провоцировать Россию нужно было для того, чтобы спровоцировать на агрессивные действия Германию. В структурах глобального управления понимали, что в самой Великобритании мало кто хочет войны, и военные настроения не возникнут до тех пор, пока Германия не проявит агрессивность по отношению к России и Франции. В свою очередь, это проявление зависело от позиции Великобритании. Если бы та заявила о своей солидарности с «фланговыми» державами, кайзер ни в коем случае не стал бы рисковать, никакой войны бы не было, и многолетние усилия поджигателей и заговорщиков пошли бы прахом. Поэтому «Группа» (закрытая наднациональная структура), Эдуард VII и министр иностранных дел Грей сделали всё, чтобы убедить Вильгельма в британском нейтралитете; Грей постоянно говорил о возможном конфликте как «конфликте четырех», исключая Великобританию из числа его участников. Одновременно британские журналисты и парламентарии писали и говорили о Германии и Австро-Венгрии в спокойном тоне, убаюкивая тем самым немцев. Вот так – шаг за шагом, структуры глобального управления раскручивали маховик Первой мировой войны. Реагируя на частичную мобилизацию Австро-Венгрии (в ответ на сербскую мобилизацию), царь отдал приказ о частичной мобилизации русской армии. Несмотря на это, убаюканный британцами кайзер был уверен, что конфликт между Австро-Венгрией и Сербией не выйдет за локальные рамки и не станет серьезным.

Но «кашу заварили» вполне серьезно, и Вильгельм уже оказался в ловушке, причем он даже не понимал до какой степени. И война началась: немцы двинулись через Бельгию во Францию, а британцы тут же объявили войну Германии. Ловушка захлопнулась: Германия оказалась в состоянии войны на два фронта с тремя ведущими европейскими державами. Таким образом, народ-посредник с помощью англосаксов всё-таки столкнул лбами наиболее перспективные этносы белой расы.

В августе 1914 года наступлением в Восточной Пруссии, проведенным до завершения мобилизации, Россия спасла Париж и Францию. Верные замыслу организации взаимного уничтожения (ослабления) Германии и России в ходе войны, с конца 1916 г., когда стало ясно, что война выиграна и Германия будет повержена, британцы вернулись к решению российского вопроса. Они поддержали заговор против Николая II; без этой поддержки заговор едва ли состоялся бы, при желании британцы могли элементарно разрушить его. Зато в случае свержения монархии в России они получали благодарное им пробританское правительство, которое стало бы послушным орудием в руках «Группы» и позволило бы полностью превратить Россию в сырьевой придаток Запада. В 1918 году Российской, Германской и Австро-Венгерской империй уже не существовало. Версальская система, созданная политической обслугой Ротшильдов, Рокфеллеров и других банкирских семей, казалась полным торжеством планов англо-американского истеблишмента, англо-американских клубов, масонских лож, закрытых обществ, а также «избранного» народа.

Первая мировая война способствовала укреплению закрытых групп мирового согласования и управления англосаксонской элиты и упрочению англо-американских связей по закрытой линии при росте противоречий по открытой линии – между Великобританией и США как государствами. Они работали в соответствии со следующей установкой: расширение империи и интеграция англоязычных элит необходимы для того, чтобы продолжал существовать британский образ жизни, образ жизни британского правящего класса как раскрывающие лучшие и высшие способности человечества.

После войны продолжилось институциональное оформление англо-американской элиты. Сначала в 1920 году в Лондоне был создан («Группой») Королевский Институт международных отношений (КИМО). КИМО организовывал дискуссии и исследовательские группы, спонсировал исследования и публиковал их результаты. Институт создал филиалы в доминионах и даже распространил своё влияние на страны вне Содружества – с помощью Организации интеллектуального сотрудничества Лиги Наций. Со времени чехословацкого кризиса сентября 1938 года КИМО стал неофициальным консультантом Министерства иностранных дел, а с началом Второй мировой войны официально превратился в его исследовательское отделение.

В 1924 году в Вашингтоне был создан американский аналог КИМО – Совет по международным отношениям (СМО). Кроме КИМО и СМО как в Великобритании, так и в США стали формироваться клубные (по сути, масонские) структуры, так или иначе связанные с «Группой». Это были укоренившиеся и самовоспроизводящиеся братства, правившие англосаксонскими государствами: они были образованы конгломератом династий, происходящих из банкирских домов, дипломатического корпуса, офицерской касты и правящей аристократии. Этот конгломерат и по сей день прочно вплетён в ткань современных «демократий». Такие «клубы» действуют, управляют, воспитывают и мыслят как компактная, тесно спаянная олигархия, привлекающая к сотрудничеству средний класс, который она использует как фильтр между собой и пушечным мясом – простолюдинами. К слову о современной западной демократии. В действительности, при так называемом демократическом выборе, который в настоящее время представляет собой наиболее хитроумную модель олигархического правления, электорат по-прежнему не имеет никакого реального выбора, а политическая способность есть не что иное, как способность к манипулированию электоратом. Это нужно для достижения «консенсуса» вокруг жизненно важных решений, которые принимаются, однако, отнюдь не избирателями.

Особое внимание в 1920-е годы англо-американская верхушка уделяла двум странам – России и Германии, которые на тот момент представляли собой два полигона, два экспериментальных поля для отработки двух новых форм создания нового мирового порядка и технологий (прежде всего массово-манипулятивных) его установления. В России «Группа» и её американские «коллеги» установили контакт с большевиками, интернационал-социалистами; в Германии она активно поддерживала связи с националистами, которые со временем станут национал-социалистами. Во время Гражданской войны в России большевики – интернационал-социалисты, устраивали англосаксов больше, чем настроенные на восстановление империи белые. Курс на мировую революцию вполне устраивал Фининтерн, поскольку она ломала, подрывала и ослабляла национальные государства. Разумеется, у революционеров были свои цели, а у мировой верхушки – свои: революционеры стремились организовать системный кризис капитализма и создать новую систему во главе с мировым коммунистическим правительством. Сверхкапиталисты использовали революционеров для углубления кризиса старой структуры и создания новой структуры прежней же капиталистической системы, но уже без государств, а во главе с мировым правительством.

На роль ударной силы мировой революции планировалась Советская Россия, где после Октябрьского переворота 1917 года у власти оказались интернационал-социалисты В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий. Однако после окончания Гражданской войны, введения НЭПа, формирования партаппарата как особого субъекта русской истории и с началом борьбы за власть в большевистской верхушке ситуация изменилась. Команда Сталина после провала в 1923 году революции в Германии начала постепенно сворачивать курс на мировую революцию, переходя на рельсы «строительства социализма в одной, отдельно взятой стране». Этот курс победил в 1925-1927 годах, импер-социалисты оказались сильнее интернационал-социалистов, поскольку выражали интересы Большой системы «Россия». А Большая система «Капиталистический мир» в её послевоенном состоянии, раздираемая противоречиями, не смогла навязать волю Советской России – СССР. Так команда Сталина и СССР в первый (но далеко не последний) раз сорвали планы глобалистов – левых и правых. Теперь путь к мировому контролю для закрытых структур англосаксонской верхушки лежал на пути реализации не проекта «мировая революция», а проекта «мировая война», и решающая роль здесь отводилась Германии, точнее её национал-социалистам, которые должны были создать новый рейх, сокрушить СССР и на этом сокрушиться сами, сработав, в конечном счете, на англосаксонские клубы.

Между тем развязывание Второй мировой войны требовало некоторого времени, которое работало на СССР. После победы над интернационал-социалистами во главе с Л.Д. Троцким Советский союз удалось в значительной степени консолидировать политически и экономически, что способствовало невероятно быстрому, по нынешним временам, росту советской экономики. Во многом это было обусловлено созданием системы поощрения труда, которую часто называют сталинской. Гениальность разработчиков сталинской экономики заключалась в том, что они сумели регламентировать понятие сверхплановой работы для большинства видов коллективной деятельности и разработали систему материального и морального поощрения за эту работу. В совокупности с созданием малого бизнеса в виде артелей это дало колоссальный экономический результат. Из нижеприведенной таблицы видно, что при Сталине (в период с 1929 по 1952 год) экономика страны развивалась примерно в 10 раз быстрее, чем в странах Запада, несмотря на страшную войну, в которой СССР понес огромные человеческие и экономические потери.

Таблица. Рост экономики СССР в процентах по отношению к 1929 году

Система поощрения труда, обеспечившая быстрое повышение его эффективности, была разработана в конце 30-х годов по инициативе Л.П. Берии. Она стала широко внедряться во всех сферах народного хозяйства СССР, обеспечив в послевоенный период невиданные ранее темпы экономического роста страны. Суть предложенной системы заключалась в разделении любой коллективной деятельности на плановую и сверхплановую. Плановая деятельность заключается в выполнении определенного объема работ в заданные сроки. За плановую деятельность работник получает ежемесячную или еженедельную зарплату, величина которой зависит от его квалификации и стажа работы по специальности. Часть зарплаты выдается в виде квартальных и годовых премий, что обеспечивает заинтересованность сотрудников в выполнении плана (при невыполнении плана весь коллектив лишается премии). У руководства обычно имеется возможность варьировать величину премии, поощряя трудолюбивых и наказывая нерадивых, но на эффективности работы коллектива это сказывается мало. Во всем мире наемные работники занимаются исключительно плановой деятельностью. Однако в этом случае у работника нет возможности в полной мере проявить свою инициативу и способности. Лишь иногда мудрый руководитель может случайно заметить эти способности и продвинуть работника по служебной лестнице. Чаще всего, любой выход за пределы определенной планом работы не поощряется, а наказывается. Разработчики сталинской системы поощрения труда сумели регламентировать понятие сверхплановой работы для большинства видов коллективной деятельности и разработать лишенную субъективности систему материального и морального поощрения за эту работу. Данная система позволяла каждому работнику реализовать свой творческий потенциал, получить за это соответствующее вознаграждение и, вообще, почувствовать себя личностью, уважаемым человеком. Другие члены коллектива также получали свою долю вознаграждения, что исключало зависть и трудовые конфликты, характерные для стахановского движения.

Сталинская система поощрения труда была упразднена (ликвидирована) Н.С. Хрущевым в 1956 году, и довольно быстро (с начала 1960-х годов) проявились все те негативные черты, которые принято считать органически присущими социалистической системе. Именно эта псевдосоциалистическая страна, совершенно непохожая на прежний Советский Союз, рухнула под тяжестью накопившихся проблем в 1991 году, при этом М.С. Горбачев ускорил этот процесс, действуя в стиле своего предшественника-волюнтариста Н.С. Хрущева.

(из книги "Глобальная история Земли, богов и человечества. Кто мы?" -  globalhist.ru  - без картинок)