Карательная психиатрия по-европейски

Как выяснилось, не только в «тоталитарно-совковой» России не понимают творческих и гражданских мук художника Павленского, но и в цитадели искусств и вольнодумства, толерантно-европейской Франции.

Как сообщила 15 июня информационная служба BBC, французский суд продлил арест художнику до суда на основании трёх психиатрических и одной психологической экспертизах, сделавших вывод, что Павленский страдает от «бредовых навязчивых идей», «пограничного расстройства личности» с нарциссическими основаниями и от «желания преступать закон и предусмотренные им ограничения».

Причём, весь этот «букет» по мнению экспертов, увенчан «высоким риском рецидива».

Суд также признал, что Павленский неуправляем, может сбежать и поэтому должен содержаться в тюрьме.

И не просто, а в одиночной камере, с запретом на прогулки вместе с другими арестантами.

Отягчающими обстоятельствами для суда стали и другие достоинства Павленского: «он известен, он русский, французского языка не знает», вместе с женой занимается сквоттингом (самовольным заселением), работы, доходов, сбережений и социальной страховки не имеет.

Семейка бомжей, проще говоря.

Самое сочное в этом перечне – «русский, без знания языка». Попробовал бы французский суд задержать с подобной формулировкой какого-нибудь нелегального мигранта – бывшего козлопаса из Алжира – вмиг заполыхали бы магазинчики, лавочки и автомобили законопослушных французских обывателей.

В настоящий момент Павленскому грозит до 10 лет лишения свободы и штраф до 150 тыс евро за поджог парадной двери Банка Франции на площади Бастилии.

На этот раз страсть к радикальным перформансам подвела художника.

А ведь как весело всё начиналось!

Художник Павленский избрал своё тело и окружающие его предметы в качестве инструментов для общественно-политических манифестов:

зашил рот в поддержку Pussy Riot;

отрезал ножом мочку уха в знак протеста против «использования карательной психиатрии в политике», сидя на заборе института им. Сербского;

в День милиции прибил гвоздем собственную мошонку к брусчатке Красной площади, протестуя против «апатии и политической индифферентности российского общества»;

завернулся в моток колючей проволоки у здания заксобрания Санкт-Петербурга «против несправедливой политики властей РФ».

Интересно, что зашитый рот обычно использовался матёрыми уголовниками из так называемой «отрицаловки» – показательный акт неподчинения «ментовским законам».

В общем, интересная и насыщенная событиями была у человека жизнь в России.

Российское общество, в общем, проявляло прохладный академический интерес к перформансам Павленского, охально зубоскаля, и гадая, – над какой частью собственного тела надругается художник в следующий раз.

Глядя на прибабахи Пети, вспоминалось классическое «сяду ср#ть я и не встану – я требую свободы Луису Корвалану!»

Но оказалось, что прибитая к брусчатке мошонка корифея стала апофигеем его трансформаций – от членовредительства художник Петя перешёл к показательной порче государственного имущества.

Ему вдруг показалось, что именно так он привлечёт общественное внимание, чем отсекая от себя всё лишнее.

Ранним ноябрьским утром 2015 года придурковатый деятель подъехал с канистрой бензина на Лубянскую площадь и устроил поджог подъезда главного здания ФСБ.

Пока к месту происшествия ехал наряд полиции, «спалахуй» успел совместить перформанс с инсталляцией, запечатлевшись на фоне пожара.

Как позже заявила подруга жизни поджигателя, акция называлась «Угроза».

Информационную поддержку «Угрозе» обеспечили два сотрудника оппозиционного телеканала «ДО///ДЬ», любящие всех убогих и юродивых любителей мочиться против ветра.

По сообщению известного блогера Варламова, полицейские опасались подойти к стоявшему у стены огня идиоту с канистрой: «он собственные яйца гвоздем к брусчатке прибил – кто его знает, что у него в голове!»

Огненный перформанс поставил вопрос ребром о вменяемости акциониста Павленского.

Судебно-психиатрическая комиссия в институте им. Сербского дала однозначное заключение: поцыэнт вменяем.

Если читать между строк, то диагноз, поставленный Павленскому уважаемым экспертным учреждением, следует толковать следующим образом: «Психических заболеваний не обнаружено. Просто дурак».

Таганский районный суд Москвы долго терзался над вынесением меры наказания беспокойному дураку, считающему себя художником.

В дурку его не принимали, на терроризм его дегенеративная выходка также не тянула, хотя сам подсудимый буквально требовал наказать его по статье «терроризм» – иначе, мол, не принимаю вашего суда. Собственно, из судебного процесса по делу о поджоге подъезда ФСБ на Лубянке Павленский задумал устроить ещё один перформанс: «Судите, гнобите меня, сатрапы путинские!»

Суд, однако, на поводу у арт-провокатора не пошёл и дал распоряжение арестовать Петю на месяц за хулиганку и постановив выплатить штраф в полмиллиона рублей с возмещением нанесённого ущерба в 55 тыс рублей.

Разочарованный и скандализованный столь прозаическим поворотом дела Павленский заявил, что ничего платить не будет, ибо не признаёт юрисдикции судебных органов в «несвободной России».

В конце концов общественное непонимание гражданской позиции художника привели Павленского вместе со спутницей жизни к решению покинуть холодную Россию и припасть к европейским свободам. Вот где тонкая художественная натура могла развернуться по-настоящему!

Прибыв во Францию и получив политическое убежище, Павленский тут же установил, что и в этой стране нет исторической справедливости. Вооружившись идеей местных левачков, Петя повторил перформанс с подъездом ФСБ на Банке Франции. По его словам, Банк Франции финансировал версальские «эскадроны смерти», расстреливавшие восставших из Парижской коммуны в 1871 году.

«Тем самым я положил начало всемирному пожару революций, в огне которого Россия начнёт своё возрождение», – объяснил свой поступок недоделанный троцкист-акционист.

Во Франции, где уважают законы и чтят неприкосновенность собственности, юмора Павленского не поняли, отчего Петя вместе с женой Оксаной Шалыгиной, участвовавшей в акции, оказались на шконке тюрьмы с поэтическим названием Флери-Мерожи. Шалыгину вскоре отпустили бомжевать далее, несмотря на незнание французского.

Что интересно, узнав о новом перформансе и аресте неугомонного Петруши, французские СМИ разразились негодующим кудахтаньем «русский художник не понимает разницы между дверями: одно дело – поджечь дверь тоталитарной ФСБ, и совсем другое – пустить петуха старому и очень уважаемому Банку Франции».

Кстати, за поджог двери здания ФСБ Павленский получил премию Вацлава Гавела от правозащитной организации Humans Rights Foundation.

За поджог двери Банка Франции вместо премии ему грозит тюремное заключение на неопределённый срок, альтернативой которому является лечение в психушке.

Пережив судебный экспириенс во Франции, Павленский с Шалыгиной сильно разочарованы и утверждают, что «психиатрическая система Франции деградирует быстрее российской», а сам приговор за такие пустяки, как подожжённая дверь банка, объясняют непониманием властью политического искусства, «стремлением его банализировать, выдать его просто за неконтролируемое хулиганство».

Понимать надо, лошары, когда художник гадит по велению организма, и когда гадит из чувства прекрасного в политическом искусстве!

Можно только представить, какой гевалт поднялся бы в мировой прессе, если бы российский суд признал Павленского опасным для общества идиотом и отправил отбывать бессрочное заключение с альтернативой глотать галоперидол, биться головой о поролоновые стены в рубашке с элегантным узлом на спине, перемежая психиатрические трипы целебной электросудорожной терапией.

Свидетели, испробовавшие на себе прелести европейской тюремной и психиатрической системы, утверждают, что не желали бы и врагу попасть в этот комфортабельный ад, где бунтарей и акционеров систематически перековывают в тихих и законопослушных овощей. Порадуемся же за Петра Павленского – наконец-то он попал в хорошие руки!

Александр Ростовцев