Суть права. По Валерию Зорькину

В журнале «Вопросы философии» № 1 за 2018 год увидел статью с удивительно смелым названием «Суть права». Автор этой статьи – ЗОРЬКИН Валерий Дмитриевич, доктор юридических наук, профессор, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации.

Эпиграф к статье – определение права древнеримским юристом Цельсом Младшим (ок. 67 – ок. 130): «Jus est ars boni et aequi». Один из переводов этого определения: «право – искусство добра и справедливости».

Если эта статья – одно из самых авторитетных суждений о сути права, то заявленное в ней утверждение «о человечестве как правовой цивилизации, или цивилизации права» преждевременно.

Наша цивилизация – не цивилизация права, а цивилизация подступов к праву. То, что мы называем правом – это лишь набор эмпирических методов разрешения конфликтов, не переплавленный теорией. И эти методы, особенно, когда ими пользуются государственные люди, возомнившие себя властью над всеми прочими людьми, при современной технике взаимного уничтожения чреваты крушением цивилизации.

О цивилизации права рано говорить, пока даже авторитеты права:
• не выработали традицию осмысленного и непротиворечивого разговора о праве,
• говорят о праве как об искусстве добра и справедливости,
• справедливость путают с равенством,
• неосторожно призывают к свободе,
• говорят, что право, справедливость у каждого свои и «нужно противопоставить стихийным процессам социокультурной глобализации понимание собственной специфики, не поддающейся универсализации» (цитата из статьи Зорькина).

Цивилизацию права нам ещё только предстоит создать. А для этого необходимо научиться говорить о праве в лучших традициях науки. В частности, нужно отбросить вредную традицию употребления плеоназмов и оксюморонов, которую Зорькин продолжает и не обсуждает, хотя и сокрушается тем, что «естественные права» были вытеснены «правами человека».

Зачем употреблять плеоназм «права человека»? Не говорим же мы «наука человека». Права, как и наука, бывают только у людей. Выражение «права человека» побуждает искать какие-то нечеловеческие права. И ведь ищут же, поддаваясь этой провокации: права роботов, права животных, права юридических лиц…

Зачем в подражание восторженным французским революционерам, которым нравилось слово «гражданин», говорить «человек и гражданин»? Любой гражданин – человек. Если говорить «человек и гражданин», то возникает подозрение, что некоторые граждане – не люди. Не говорим же мы «человек и женщина», потому что такое словоупотребление вызывает подозрение, что женщина не человек, и может обидеть женщин. В лучших традициях науки не употреблять видовое и родовое понятие через союз «и»: квадраты и прямоугольники, вещество и жидкости, животные и коровы.

Право – это то, что разрешено. Зачем создавать оксюморон «запрещённое право», как создают его авторы Конституции РФ, когда в части 3 статьи 17 запрещают осуществлять права, которые нарушают права других людей.

Прав нарушать права в принципе быть не может. Право нарушать права – оксюморон. Поэтому не надо создавать права-оксюмороны, чтобы потом их запрещать. Если вправе, значит – можешь, значит – нет запрета. В современных законах из-за неумеренного стремления к добру запросто запрещают права, которыми можно злоупотребить.

Суть права – в ответе на главный вопрос человеческого общения, в ответе на вопрос «чьё?».

В 1996 году в «Этюдах о собственности» я назвал науку о межах или гранях, отвечающую на вопрос «чьё?», терминомикой. Я писал «Этюды» как экономист, поэтому был очень удивлён, когда мой друг Миша Бессонов сказал, что видит в ней работу по праву, по его основам. Терминомика, действительно, может стать основой, сутью права. Право, справедливость – это не добро, не равенство, не свобода. Право – это межи, которые никому не позволено преступать.

Пять лет назад я опубликовал в ЖЖ и Макспарке короткую заметку с названием почти как у Зорькина: «Суть справедливости». Слова «право» и «справедливость» я употребляю как синонимы. Когда признаёшь, что «право» и «справедливость» синонимы, не будешь выдавать право за искусство справедливости. Право, справедливость – это межи, следование им и борьба с теми, кто эти межи преступает, борьба с преступниками.

Моё представление о праве, как о межах, которые нельзя преступать, многих пугает своей определённостью. Оно выставляет преступниками не только коммунистов, но и сторонников социального государства. Коммунисты, называя межи тавтологией «частная собственность», призывают к их уничтожению, призывают к разовому отъёму имущества в пользу сторонников уничтожения «частной собственности». Сторонники социального государства покушаются на чужое не столь радикально, призывая отбирать не всё и сразу, а по частям и регулярно: через налоги в пользу сторонников доброго социального государства.

Право (межи) – не искусство добра, но оно не чуждо добру. Каждый вправе быть добрым, если захочет. За свой счёт. Добро – частное дело, в отличие от права, которое публично и требует солидарности в своей защите. К этой солидарности справедливо призывает Зорькин, когда пишет, выделяя курсивом, что нужна «правовая теория, синтезирующая в рамках понятия права идеи индивидуальной свободы и социальной солидарности». Правда, и здесь Зорькин использует плеоназмы. Ведь свобода всегда индивидуальна, а солидарность всегда социальна.

Цивилизация права не наступит, пока люди не осознают, что право – это межи, которые никому нельзя преступать, даже государству. А те, кто преступает межи – преступники, борьба с которыми – общее дело, требующее солидарности.