Инструкция, как стать главой Роскосмоса — заметки на полях кадровой политики

Стать главой Роскосмоса не просто. Надо провалить все, за что отвечал — Калининград, отношения с НАТО, ракеты. Надо ни в чем ничего не понимать. Надо сделать все, от тебя зависящее, чтобы твоя страна поссорилась со всем миром. Надо оскорбить максимальное число иностранных политических деятелей и целых народов. Надо произнести все возможные глупости типа базы на Луне или готовности отдать все должности ради счастья посидеть в окопе. Надо выстрелить себе в ногу и утопить таксу.

Но это не все. Надо устроить тридцатитрехлетнего сына руководить всем отечественным самолетостроением. Пристроить племянника, потом сказать, что его у тебя нет. Надо иметь квартиру, которая стоит больше твоей зарплаты за тысячу лет.

Сделай все это и тогда президент – думаешь, отдаст тебя под суд? Нет, он назначит тебя главой Роскосмоса.

А если всерьез, то не исключено, что, когда они назначают министров и других начальников, у них есть и какие-то иные соображения, кроме очевидно доминирующего желания везде ставить своих и лично преданных, вплоть до сыновей. Но они НИКОГДА не делились этими соображениями с нами, даже для виду. Путин предложил Медведева в премьеры, но не сказал, с чем же тот так успешно справлялся в предыдущие шесть лет? Медведев представлял членов своего кабинета, но только про Мутко в качестве доказательства его профессиональной пригодности сообщил, что тот «не сгибается».

Ну и дали бы ему титул — Мутко Несгибаемый, никто бы и не возражал. Про остальных — чем они заслужили высокую честь быть министрами великой страны — не было сказано ни слова.

Оно понятно, мы не Америка какая-нибудь, чтобы парламент кандидату в министры бестактные вопросы задавал. И правильно. Президент нам не царь, он нам Бог – решения его верны по определению. А если бы они объясняли мотивы своих решений, то некоторые могли бы подумать, что они и не холопы вовсе, а что-то вроде граждан.

А это уже экстремизм, которого мы, расширяя, как пообещал президент, пространство свободы, никогда не допустим.                                                                                                                                                                                                     

Леонид Гозман