Проклятые Сталиным

Пленные красноармейцы роют себе могилы, 1941

Советское руководство бросило на произвол судьбы миллионы красноармейцев, оказавшихся в немецком плену во время Второй мировой войны. Об этом свидетельствуют документы, обнаруженные историками после оцифровки Архива внешней политики. Константин Богуславский изучает переписку, касающуюся отношений Советского Союза и Международного Красного Креста. Письма, которые исследователь предоставил Радио Свобода, раскрывают шокирующую историю о том, что Кремль не только не интересовался судьбой своих граждан, но и препятствовал попыткам иностранных государств облегчить их участь.

– По разным данным, в плен попало от 4 до 6 миллионов человек, примерно две трети погибли в немецком плену. Такой большой разброс в оценке количества военнопленных объясняется разным подходом и методикой подсчета среди групп историков и демографов, занимавшихся этим вопросом. Огромное количество жертв было вызвано жестоким отношением к советским пленным и отказом от применения к ним международных конвенций со стороны Германии.

Несколько лет назад Архив внешней политики РФ оцифровал и выложил в открытый доступ большое количество документов, касающихся работы народного комиссариата иностранных дел в годы войны. Для меня большой интерес представляли документы о взаимодействии советского руководства с Международным Комитетом Красного Креста. МККК – благотворительная международная организация со штаб-квартирой в Женеве, помогавшая во время войны военнопленным, раненым, беженцам. Уже 23 июня 1941 года Красный Крест прислал телеграмму Молотову, в которой говорилось, что они готовы предоставить всю свою помощь Советскому Союзу во время войны. В ответной телеграмме Молотов подтвердил заинтересованность. Красный Крест организовал в нейтральной Турции информационный пункт, куда должна была стекаться для обмена информация о пленниках всех сторон конфликта, и предложил государствам, ведущим войну, обменяться нотами о готовности соблюдать международные конвенции: Гаагскую и Женевскую. В июле-августе 1941 года такой обмен нотами произошел между СССР и Германией – обе стороны сообщили, что будут соблюдать конвенции (СССР согласился соблюдать только Гаагскую), но только при соблюдении их противоположной стороной.

Намерения остались только на бумаге: по отношению друг к другу ни Германией, ни СССР конвенции не соблюдались. Согласно конвенциям, военнопленных нельзя было использовать на тяжелых работах, они должны были сносно питаться, имели право получать и отправлять письма, посылки, а захватившее их государство было обязано пересылать списки пленных в Красный Крест.

По документам из упомянутого архива видно, что отношение советского руководства к сотрудничеству с Красным Крестом с июня 1941 года по конец 1941 года сильно поменялось в худшую сторону. Этому способствовал целый ряд событий: бойцы Красной Армии массово попадали в плен, а информация, получаемая из лагерей, указывала на жестокость к пленным со стороны немцев. Однако стороны при помощи Красного Креста пытались найти какие-то точки сближения. В декабре 1941 года заместитель наркома Вышинский описал Молотову сложившуюся ситуацию: СССР получил от Германии, Венгрии, Румынии, Италии и Словакии сообщения, что те готовы пересылать списки советских военнопленных на условиях взаимности. Германия уже прислала список на 300 человек, а Румыния почти на 3000 человек. Вышинский писал, что ответный список немецких пленных подготовлен, и он считает целесообразным его отправить, иначе СССР может предстать в невыгодном свете. Однако Молотов поставил на записке визу: "...Не нужно посылать списков (немцы нарушают правовые и др. нормы)..." После этого события почти все входящие письма и телеграммы МККК в народный комиссариат иностранных дел визировались Молотовым: "Не отвечать".

К концу 1941 года в плену оказалось более трех миллионов человек, и одной из задач советского руководства было остановить эту лавину. Советский солдат должен был понимать, что во вражеском плену он не будет получать посылки с едой от Красного Креста и отправлять домой открытки и что его ждет неминуемая смерть. В постановлении ГКО об аресте и предании суду генерала Павлова, за подписью Сталина, говорилось: "Паникер, трус, дезертир – хуже врага".