Двойка автоматом

Моя бывшая теща (а спустя семь лет после развода я точно могу сказать, что к счастью) поначалу казалась мне пусть и заурядной, но, все же, достаточно умеренной бабкой. Была она на всю голову православная, традиционная и даже, вроде бы, такая себе медсестра в родильном доме. То есть, не производила никакого определенно отрицательного впечатления. Впрочем, не производила никакого вообще. Обычная бабенка, забитая, как водится на Руси в семьях где-то внизу общества, мужем, даже говорившая с опаской, будто постоянно оглядываясь по сторонам, не слышит ли муж.

Властный и достаточно самодурный отец этого семейства, прежде выпивавший, если можно так сказать, а точнее – заливавший с удивительным самозабвением, держал всех в ежовых рукавицах. Не могу сказать, что держал в страхе и черном теле, но свои порядки в доме удерживал всеми способами. Человек не при руках, не при голове, взращенный, тем не менее, добрейшей души матерью, не имел ни малейшего представления даже о том, как заменить розетку.

Ведь, как мы судим о хозяине и хозяйке жилища? Даже сегодня, в сахарный век служб «муж на час», многие еще могут выполнять даже достаточно сложный ремонт в своей квартире. И, вот, вы заходите в квартиру к кому-то. Первое впечатление, конечно же, складывается при взгляде на стены, пол, потолок, обстановку…

Я много раз бывал в доме тещи и тестя. И с каждым визитом все больше понимал, что даже переклеить обои – это что-то, что обитатели жилища считают излишним. Ровно такие же обои украшали, если можно так сказать, и мою комнату, но лет за пятнадцать до того. Старые розетки, выключатели, осыпавшаяся штукатурка, облезшая краска на полу, убогая мебель, распиханная по стенкам и углам… все это в уже достаточно сытные двухтысячные, когда даже самая средняя семья занималась благоустройством квартиры с каким-то новым воодушевлением, потому что купить теперь потолочную плитку мог практически каждый.

Но дело даже не в этом. Набожная невысокая женщина, постоянно прибитая гнетом властного и переменчивого супруга казалась мне идеальной тещей. Такая не должна была лезть в жизнь своей дочери, вышедшей замуж и, как она говорила, сбежавшей из кошмара. Теща такого плана могла, разве что, выращивать на огороде огурцы, томаты и укроп с петрушкой, чем потом делиться с семьей своей дочери да звать на блины в тещин четверг.

Тесть же в силу своих особенностей и мог бы, и оказался способен лишь на угловатые житейские советы, от которых становилось либо противно, либо смешно, да на сальные и откровенно тупые пошлые шутки. Сказывалось образование филолога, полученное по остаточному принципу. Читал он Веллера, отчего мировоззрение его было подорвано, если не сказать, что уничтожено, превращено в нечто скабрёзное. Впрочем, что еще может сформировать библиография ленинградского эстонца, кидающегося в людей стаканами?

Держался он, однако, достаточно хорошо. Алкогольное прошлое, в котором с балкона летали кастрюли, пока еще было хорошим напоминанием о том, как нельзя. А теща, как мне казалось, терпела его выходки и унижения. Терпели их и обе дочери. Не могу я назвать шутками и подтруниванием откровенно унизительные фразы и выпады, за которые мне тогда хотелось дать ему в его блестящую физиономию.

Внешне же он вызывал у меня сдержанный смех и отвращение. Вечно лысый, но с бородой, изображал из себя татарина и даже имел все для этого атрибуты. Часто надевал тюбетейку, чем крайне гордился, а чуть позже, когда окончательно отправился в безвозвратное путешествие в дебри своего разума, читал даже газету «Ислам Минбаре». Не знаю, соблюдал ли он при этом правила ислама или нет, но совершенно русский во всех коленах человек, считающий себя татарином… говорят, что в психиатрии есть диагноз, который включает и это расстройство.

Несмотря на все это благолепие жизнь шла своим чередом и никто особенно не вмешивался. Но через несколько лет теща (а с нею и тесть) вдруг открыли для себя чудеса современной техники, стоящие уже над телевидением. Таковыми стали персональный компьютер и Интернет.

Правду говорят, что интернет не делает из людей идиотов. Он действует как идеальный усилитель, ничего не добавляя, лишь усиливая те детали, которые существовали ранее. Первые звуки начавшей движение крыши тещи послышались достаточно рано. У супруги же крыша никогда не была на месте и сама она – ветренная особа – не гнушалась в последний год совместной жизни романами и увлечениями на стороне.

Итак, кровля тещина отправилась в путешествие, наполненное радостями открытий, среди которых были «омега», химиотрассы, сыроедение, кришнаизм и прочие теории заговоров. Всего этого было так много, что моя голова, где все было всегда разложено по полочкам и которая не допускала в эту кладовую никакой изощренный бред вроде ауры и тонкого тела, тихо, но настойчиво ныла каждый визит в дом родителей супруги (хотя, к тому моменту лично я уже проживал с нею исключительно на договорной основе, а сутью договора было изображение внешне благополучной семьи, о чем ее родители, безусловно, отлично знали от нее же).

Ближе к лету года развода я не выдержал и однажды, когда теща начала закачивать в эфир очередную порцию своих новых знаний, ответил, что меня этот бред не интересует и я считаю, что все это – ложь, пиздеж и провокация. Вот тут надломилась одна из несущих опор, которой (похоже, и единственной на тот момент) удерживалась тещина крыша.

Я высмеял и химиотрассы, и антипрививки, и все прочие «традиционно-народные» методы лечения геморроя капустным листом, уриной и пчОлами. Крыша катилась, как лавина, накрывая остатки разума тещи. Стройный мир, в котором УЗИ убивало плод, в вакцинах содержались тонны ртути, иммунитет, вопреки всем знаниям современной медицины, формировался только материнским молоком, а дети, отлученные от сиськи, становились тупым быдло, рушился, проваливался в Тартар. Безумие все чаще проглядывало в ее глаза.

Когда в процессе выяснения обстоятельств развода выяснилось, что уже бывшая супруга ходила налево, теща начала яростно пропагандировать сексуальную свободу, распущенность и промискуитет. Параллельно началась активная агитация против семейных ценностей, против роли родителей в воспитании и против естественной основы родства.

На фоне этого форменного безумия тесть уже не казался каким-то больным. Теперь он являл собой образец постоянства и стабильности. Правда, стабильность эта была лишь видимой и его выходки в первый период после развода заслуживают отдельного упоминания. Позже он снова запил и о том, заливает ли сейчас, я не знаю.

Теща же и до сих пор не вошла в норму. Хотя, не исключаю, что нормой для нее стало именно такое состояние перманентной паранойи и скатывание все дальше вниз от нормальных человеческих реакций. Два года назад она в очередном судилище, которое организовалось по ее инициативе, обвинила меня в присутствии судьи едва ли не во всех смертных грехах. Видимо, расчет был, как и прежде, на какой-то испуг или неготовность.

После того, как я в свою очередь, в ответе на ее выступление, в присутствии судьи потребовал предоставить хотя бы одно доказательство ее слов, а со своей стороны привел 100500 доказательств того, что она врет (каждое из них, кроме слов, имело и документальное подтверждение, если бы судья таковое запросил), бабка обмякла и больше не издала ни звука. Жаль, что тогда я не потребовал упечь ее за клевету и дачу ложных показаний. Интересно, она понимала, что за такое можно как минимум получить штраф, а как максимум – пойти шить рукавицы на обеспечении государства? Может быть, воспользоваться этим при удобном случае?

Сегодня, тем не менее, теща как-то приумолкла и теперь максимум, который она себе позволяет – это наговаривать на ухо моему сыну всякие пакости, хотя сам он уже отлично фильтрует информацию. Поживем, как говорится, увидим. Но положительным результатом всех прошедших лет и судов является практически полное исчезновение всяких препятствий и палок в колеса со стороны не очень адекватных родителей бывшей супруги, чем я очень рад.