Для кого страшен СМЕРШ?

Спецслужба военного времени вызывает споры до сих пор

Сегодня исполняется 75 лет со дня образования Главного управления контрразведки «СМЕРШ». Ее название «Смерть шпионам!» стало для врагов грозным мемом времен Великой Отечественной войны. Профессионалы называют ее одной из самых эффективных в мире спецслужб, а западные СМИ до сих пор питают нездоровый интерес к ее истории.

Барьер для агентов врага

«В начале войны действовало Управление контрразведки Наркомата внутренних дел, по линии армии – управление особых отделов. Сталин вытащил их из состава НКВД и подчинил Госкомитету обороны, – рассказывает ветеран органов госбезопасности, кадровый офицер–разведчик, писатель Евгений Анташкевич. – В отличие от органов разведки и контрразведки Германии, выполнявших две задачи – чисто профессиональную и политическую (уничтожение врагов Рейха, в том числе и на оккупированных территориях), «Смерш» не имел политической функции. Перед ним стояли только узкопрофессиональные задачи по очистке фронта и тыла Красной армии от агентуры противника, которая получает информацию о планах командования, расположении и действии частей, передислокациях, вооружениях, связи и т.д.

«Смерш» также выявляла дезертиров, паникеров и всех тех, кто дезориентируют деятельность армии на фронте и в тылу. Здесь служба взаимодействовала вместе с Управлением по охране тыла Красной Армии. Создание ее на самом переломе войны, после разгрома армии Паулюса под Сталинградом, обусловливалось тем, что противник после ряда крупных общевойсковых неудач изменил тактику и сделал упор на разведывательно–диверсионную деятельность. К тому моменту около 200 немецких разведшкол готовили для заброски в наш тыл агентов. Их забрасывали тысячами и часто под видом бывших пленных или окруженцев. У Гитлера был замысел разыграть «национальную карту», спровоцировав удар в спину советскому руководству».

Название «Смерш» носили три независимых друг от друга организации. Главное управление контрразведки Наркомата обороны (ГУКР «Смерш» НКО СССР), подчинявшееся непосредственно И.В.Сталину, управление контрразведки Наркомата Военно–морского флота с выходом на наркома флота Н. Г. Кузнецова, в честь которого назван тяжелый авианосец «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», и отдел контрразведки Наркомата внутренних дел. Последний подчинялся наркому Л. П. Берии и обеспечивал деятельность пограничных и внутренних войск, милиции и других подразделений НКВД.

Книги и фильмы, для сведения, посвящаются военной контрразведке «Смерш». Более 60 процентов ее информации, по данным генерал–лейтенанта в отставке, эксперта по проблемам спецслужб Александра Здановича, относилось к отчетам о проделанной работе по разоблачению агентуры противника, внедрению в его разведывательно–диверсионные органы, проведению и итогам радиоигр, оперативной работе по иностранным военным формированиям в СССР, задержанию разыскивавшихся нацистских преступников.

Сеть из мелких ячеек

О результативности «Смерш» говорит то, что за три года она добыла более 5 тысяч разведывательных информационно–оперативных документов и сообщений, профильтровала и проверила 5 миллионов 290 тысяч 183 освобожденных из плена советских военнослужащих и граждан, угнанных на принудительные работы в Германию. Обезврежено 30 тысяч установленных шпионов, 6 тысяч террористов и 3,5 тысячи диверсантов. Это позволило привлечь к уголовной ответственности 80 тысяч военных преступников. Свыше 3 тысяч агентов было заброшено за линию фронта, к немцам. ГУКР «Смерш» НКО провел 186 радиоигр. Благодаря им выманены на советскую территорию и захвачены в плен свыше 400 кадровых сотрудников и агентов гитлеровских спецслужб. Такие данные приводит Президент международной контртеррористической ассоциации (МКТА), автор целого ряда книг об истории спецслужб Иосиф Линдер.

«Немногочисленная, но эффективная служба переиграла абвер и другие разведки противника. У «Смерш» имелась и зафронтовая агентура, – рассказывает он. – Ряд советских офицеров, внедренных в органы немецкой контрразведки и службы безопасности СД, занимали высокие посты. Кого–то наградил Гиммлер, благодарность другим подписывал лично Гитлер, кто–то был послан резидентом немецкой разведки в Москву. Так, зам Канариса, руководителя абвера, находясь в советском плену, пытался доказать на допросе, что германские резидентуры продолжают работать у нас и после войны. Ему не пришло в голову, что сотрудники ряда резидентур либо были офицерами «Смерш», либо перевербованными ими сотрудниками Абвера, действовавшими уже под контролем советских спецслужб».

Выпущенная И.Линдером вместе с Николаем Абиным, ветераном военной контрразведки, книга «Загадка Гиммлера» выдержала несколько переизданий. В ней рассказывается о двух реальных офицерах «Смерш», один из которых был внедрен в органы Абвера, смог расшифровать и доставить через линию фронта более ста личных дел агентов германской контрразведки, а еще на 87 человек выучить наизусть. Это позволило потом почти всех их выловить и дезавуировать. Второй был внедрен в разведывательно–диверсионный Центр СД «Цеппелин» и в качестве его резидента вернулся в Москву. Оба прожили длинную жизнь, но написать о них стало возможным только после их смерти. Один из разведчиков работал завлабораторией в Институте им.Лесгафта, где никто и не догадывался, чем он занимался во время войны. Таких были десятки и сотни, но мы узнаем только о единицах.

«Смерш» против абвера            

О многом говорит тот факт, что Гитлер не имел ни одной агентурной информации из Ставки Верховного Главнокомандования о планируемых стратегических операциях. Зато сюда поступала упреждающая информация практически обо всех стратегических операциях, которые планировал противник. То, что «Смерш» занималась глубинной разведкой, подтвердил в одном из своих интервью генерал армии, Герой Советского Союза, бывший смершевец Петр Ивашутин, легендарный руководитель ГРУ на протяжении 24 лет. В случае необходимости, по его словам, для выполнения специального задания направлялись разведчики в Берлин, Париж и любое место за линией фронта.

На немецкой территории «Смерш» вел борьбу с нацистской тайной террористической организацией "Вервольф", на Украине и в Прибалтике – с националистическим бандподпольем, руководимым из Берлина и (позже) Лондона. Такая эффективность была только у 4–го Управления НКВД, возглавляемого Павлом Судоплатовым, занимавшегося разведывательно–диверсионной и партизанской работой, – убежден И. Линдер. Гриф высочайшей секретности не позволял сотрудникам и после войны показывать награды, рассказывать о своей судьбе и выполненных заданиях.

Выявлять диверсантов и лазутчиков из числа германской агентуры было очень непросто. В большинстве своем они были выходцами из народов СССР, знали русский язык, специфику советских реалий (среди них хватало бывших уголовников, коллаборантов, украинских и прибалтийских националистов, потомков эмигрантов). Смершевцы, помимо чисто оперативной и разведывательной работы, использовали приемы быстрой замены порядка оформления документов, правил ношения формы и наград.

В советское время об этой структуре практически не писали. Почему? Этот вопрос довольно сложный, говорит Е.Анташкевич. Люди из спецслужб – народ не очень себя рекламирующий. Их так воспитывали. Фронт молчания первым прервал Владимир Богомолов, создавший роман «В августе сорок четвертого». С точки зрения профессионалов, он информативен и интересен.

Альтернативные историки намекают на карательную функцию «Смерш». Неправда. Никаких заградотрядов у него не было, в спины он никому не стрелял. Приговоры выявленным шпионам и диверсантам выносили суды. Искоренял внутреннее инакомыслие в армии? «Это естественно и в годы войны, и в мирное время. Такая позиция вытекает даже не из либерализма, а его некоего извращения», полагает эксперт.

Что считать «темными пятнами»?

После 90–х, когда стало модным пересматривать вехи биографии нашей страны, появились публикации о так называемых болезненных сторонах истории. Да, победили в Войне, но какой ценой? Да, «Смерш» был эффективен, но он не щадил не только чужих, но и своих. Приводится довод: в армии «смершевцев» не любили. Да, наверное, относились настороженно. Знаете, почему? А.Зданович объясняет: «До трети информации «Смерш» относилось к недостаткам в боевой готовности войск, фактам очковтирательства со стороны командующих фронтами и армиями, грубым нарушениям ими правил скрытого управления войсками, расследованию крупных чрезвычайных происшествий, сопряженных с гибелью большого количества личного состава и материальных средств и т.д.».

Никто не оспаривает значение в войне пехоты, артиллерии, танков, флота, авиации. Но без разведки и контрразведки, конечно, им сложно или даже невозможно воевать. Летчики о себе писали, моряки писали, подводники тоже, командиры вспоминали, а разведчики практически нет. Иногда пишут, что смершевцы отсиживались за спинами фронтовиков, говорит Е.Анташкевич.

На самом деле служить в «Смерш» было опаснее, чем на передовой. Оперативник через три месяца выбывал по ранению или смерти. Из 15 тысяч сотрудников погибло более 6 тысяч, сотни пропали без вести. Четверо стали посмертно Героями Советского Союза.

Внутри системы ФСБ есть небольшие, скромные музеи с галереями героев, в каждом управлении на местах – чекистские кабинеты. В основном там и сохраняется память о тысячах бойцов незримого фронта. Действующие сотрудники и ветераны посещают мемориальные места, чтобы почтить своих предшественников наравне с другими участниками войны.

Этот долг корпоративной этики отдается совсем без рекламы. Еще и потому, что горячие бои завершились десятилетия назад, а война за умы и сознание нашего народа не прекращается. Как ее не называй – «холодной» или «гибридной». В средствах западные друзья–партнеры не стесняются. Последним доказательством служит высказывание министра индел Великобритании Б.Джонсона, который уподобил предстоящий в России чемпионат мира по футболу Олимпийским играм 1936 года в Германии. Со всеми вытекающими отсюда реминисценциями... На что последовала немедленная реакция нашего МИДа – сообщение Марии Захаровой о подготовке сюрприза всем, кто проводит какие–то параллели между РФ и нацистской Германией.

А потом об этой службе раструбят по Би–би–си

Очень активно исследует тему «Смерш» корпорация Би–Си–си. Как юбилейная дата, так обязательно отметится, а потом с ее подачи тексты об «инструменте репрессий» расходятся по всемирной паутине. Как и во времена Владимира Высоцкого, воспевшего ее в своем творчестве. Вот и верь поговорке: ничто не вечно под луной. Главные тезы ее авторов: «Смерш» – орудие репрессий, инструмент борьбы с чужими и своими.

Иосиф Линдер не удивляется. Геополитически Запад и, в частности, англосаксонские элиты противостоят нашей стране на протяжении веков, отмечает он. Об этом много интересного в его книге «Тайные игры спецслужб». Хартленд, или ось истории – центральное понятие в геополитической концепции Британской империи. Речь о части Евразийского континента, по контурам совпадавшей с территорией СССР. Огромные природные богатства и геоположение этой «срединной земли» – угроза могуществу морской и торговой державы Великобритании. Отсюда и всегдашнее сдерживание России в любые времена – империи, советского периода и сегодня. Не нравится нашим «партнерам» и упрочение в 2000–х годах ее политической роли на мировой арене. Дело Скрипаля – лишь очередная провокация.

То Запад – ладно. «Но и у нас дома почему–то выходит «продукция», например, в кино, где главным противником Красной Армии значится не немецкий захватчик, практически исчезший с экрана, а политработник и чекист, недоумевает Евгений Анташкевич. – Никакого правдоподобия. Чекист на экране военного кино еще и в военной форме ходил, хотя приказом не разрешалось. И особисты, и смершевцы носили форму войска, в котором служили. Самые отвратительные фильмы – “Мы из будущего”, потом фильм с Гармашом, где какая–то группа оказалась в тылу противника. Кстати, эту линию на очернение нашей истории войны очень поддерживает Голливуд.

В фильме «Сволочи», считает он, все переврано на 100 процентов. Подразделения из молодых уркаганов создавали не мы, а немцы. У нас подросток – «сын полка», который ходил в разведку или воевал в партизанском отряде. Это не скрывалось, а наоборот, пропагандировалось. Вот “Звезда”, по Э. Казакевичу, сделана на хорошем литературном материале. Это проблема отечественного кино. А в фильме «В августе 44–го» есть удачные режиссерские находки и актерские работы, но мне совершенно нелюбезен главный герой, Евгений Миронов, признается эксперт. Он мало похож по характеру поведения и особенно эмоциям на людей из системы спецслужб. Мелко трясущийся главный герой – самый неудачный элемент картины. Остальные актеры как–то соответствуют персонажам, потому что – мужики, у которых оружие в руках смотрится естественно».

Историк не должен выходить из контекста эпохи

Во время войны приходится думать иначе, чем в мирное время. Поэтому историк не должен выходить из контекста эпохи, – продолжает он. – Оценивать прошедшую войну с точки зрения сегодняшнего дня – антинаучно. Война – это антижизнь. Если не уничтожить предателя, он уничтожит много–много вас. Один предатель может привести к гибели взвод, роту, разведгруппу, батальон, полк, даже армию.

Еще одна претензия к «Смерш» касается жесткого отношения к тем, кто вернулся из немецкого плена. Чем они виноваты? – скорбят современные правозащитники.

«Это очень тонкая вещь, – считает мой собеседник, кадровый офицер–разведчик. – Одно дело, когда человек попадает в плен, будучи без сознания, раненым, контуженным . Другое – если он командир. Командир должен умереть на поле боя. Это реальность войны, его задача в соответствии с уставом. В уставе есть понятие «оборона», даже «организованное отступление», но нет понятия «сдаться в плен».

И даже, допустим, если комбат поднял руки, сдался в плен, попал в лагерь, потом согласился работать на немцев, был подготовлен, заброшен, пришел в органы, он все равно подпадал под уголовное преследование за то, что сдался в плен. В случае его согласия идти обратно на ту сторону и действовать по заданию советской разведки, последующее судебное заседание решало: искупил он свою вину или нет? Логика ясна. Он не мальчишка, которого вчера оторвали от сохи, надели форму, дали в руки винтовку и не успели обучить, а подготовленный кадровый офицер. С него особый спрос.

Поэтому после войны порядка 300 тысяч человек бывших военнопленных отбывали наказание в лагерях. За что? Или за переход на сторону врага, или необоснованную сдачу в плен. Если даже закончились снаряды, но в пистолете остались патроны, должен отстреливаться. Нет патронов, но рядом лежит трехлинейка со штыком, подними ее и иди на врага. Это война! Долг офицера, сержанта – умереть в своем окопе или под вражеским танком, взорвав его. Не выполнил – статья УК. Случалось ли беззаконие? Да. Человеческий фактор никто не отменял. Но осуждали только тех, кто сдался в плен или перешел на сторону врага. Возможностей для проверки и перепроверки было очень много.

Идет война гибридная

«Взять паникеров. Опасны ли они были в войну? Еще как. От их деятельности мог сняться с места и побежать батальон. Арестовывали того, кто подзуживал: немец сильнее, немец нас победит, пора домой, я знаю, как добраться до леса... Или того, кто подговаривал грохнуть командира и уйти с фронта. Это готовый дезертир. И тоже военно–армейский криминал. А Солженицын, прохаживавшийся в письмах по адресу Верховного главнокомандующего? Антисоветский агитатор. Нарушение иерархии, субординации, дисциплины. Капитан – это батарея, шесть стволов. А он изъял из боевой обстановки себя и еще трех своих адресатов. Значит, обезглавил 24 ствола, да еще товарищей подставил», – рассуждает Е.Анташкевич.

Би–би–си сетует на то, что архивы разведки до сих пор еще не полностью открыты. Евгений Анташкевич усмехается: «Архивы – это интимные места государства. Британцы выкладывают рассекреченный документ, на котором полстраницы жирным химическим маркером зачеркнуто. Американцы, защищая тайну убийства Кеннеди, вбрасывают в общественное пространство десятки тысяч никому не нужных пустых документов. Китайцы вообще никому не показывают свои секреты».

В ответ на активизацию усилий «просвещенных патриотов» профессионалы создали Общество по изучению отечественных спецслужб. Это не закрытый клуб чекистов, которые умиляются собственной истории. Сюда приглашаются историки со стороны, но историки без кавычек. Издаются материалы традиционных декабрьских конференций, постепенно открываются профессиональные архивы.

Если мы признаем неприемлемость сравнений во внешнеполитической сфере двух социальных систем, то возникает вопрос: а допустимо ли это во внутреннем дискурсе? Выходит, что те наши граждане, кто в соцсетях с чужой подачи вслед за политологом Леонидом Гозманом находят сходство между «Смерш» и гитлеровской СС, отрабатывают линию Лондона?

«Гибридная война будет продолжаться, а значит, нашу пропаганду следует вести жестко и наступательно. Иначе проиграем. У людей в сознании должен быть город Солнца, к которому можно стремиться. Как в войну народ стремился к Победе. И одновременно – реперные точки, ниже которых нельзя опускаться. Чтобы не переходить в ходе свободного обмена мнениями с парламентской формы дискуссий в формат деструктивизма. Даже внутри страны», – заключает И.Линдер.

Абсурдно оценивать работу «Смерш» с позиции представлений XXI века о правах человека. Тем более, что Запад как заказчик правил мировой игры, сам их нарушает, когда ему требуется. Провокации будут и впредь, потому что это звенья наступательной идеологической тактики геополитических соперников России. Нам надо не оправдываться (в том числе и у себя дома), а наступать. Не только экономически, и идеологически. Если мы можем...

Людмила Глазкова