О пользе войны и вреде мира

Колумнист «Сноба» объясняет тонкости взаимоотношений России и Запад

Будучи официальным спикером МИДа, Мария Захарова еще немножко пляшет и сочиняет стихи. И это не все; она иногда задумывается.

Вот недавно задумалась и поделилась своими соображениями со специальным представителем президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству Михаилом Швыдким, который еще немножечко телеведущий.

Случилось это на канале «Культура» в программе «Агора» в присутствии еще некоторого количества авторитетных экспертов по части международных отношений.

Разговор сначала зашел о нынешней дипломатии, которая как-то не очень помогает разруливать межгосударственные конфликты, а напротив, усугубляет их.

Вспомнили, как нечто подобное в прошлом веке кончилось двумя страшными войнами. Видимо, для пущей драматичности участники дискуссии попробовали нас, зрителей, пугнуть грядущими ужасами глобального бедствия. Но ведь мы до известной степени психологически подготовлены. В эфире госканалов то и дело слышишь нечто одобрительное и ободряющее по поводу возможной войны.

Политолог Сергей Михеев: «Психологически мы даже в преимущественном положении. Во-первых, мы готовы воевать — по крайней мере больше готовы воевать, чем они... Надо поддерживать у них уверенность в том, что мы можем нанести первый удар».

Вице-спикер Жириновский: «Поэтому только превентивный удар! По всем направлениям! Скрутить всю планету! Всюду один русский язык чтобы был! И одна биржа — в Москве!»

Да и наш любимый руководитель в предвыборном послании с помощью мультиков пояснил, как мы скрутим всю планету, если что…

На отечественной «Агоре» с греческими корнями риторика была миролюбивее, поскольку все были свои. Ни одного чужестранца и даже своих более или менее отъявленных либералов близко не стояло.

Ни один мускул не дрогнул на лицах гостей при встрече с незамутненной наивностью директора Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина Марины Лошак

Была, правда, директор Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина Марина Лошак. Она-то и попыталась внести в дискуссию ноту аполитичности. Мол, этот взрывоопасный мир может спасти Культура. Мол, надо образовать вместо ООН нечто подобное Организации Моральных Авторитетов.

Ни один мускул не дрогнул на лицах гостей при встрече с такой незамутненной наивностью. Было одно возражение со стороны Федора Лукьянова, не уставшего полагаться на мудрых политиков и искусных дипломатов. Другое последовало от Михаила Швыдкого, обратившего внимание на то, что, сколько он ни путешествовал по странам и континентам и как бы настойчиво ни допытывался у местных интеллигентов, есть ли у них непререкаемые моральные авторитеты, никто так и не смог таковых назвать.

Мария Захарова, по ее словам, часто бывая за рубежом Родины, столкнулась с тем, что едва ее Родина наращивает свое культурное и языковое присутствие на Западе, как это вызывает там негативную реакцию. И у нее сложилось впечатление, что с той стороны это воспринимается как агрессивная экспансия.

Стало быть, и культура не панацея от возможной и столь желанной некоторыми гражданами войны.

А может, и вправду не надо бояться человека с термоядерной боеголовкой?

Ход мысли Марии Захаровой по этому поводу был следующим. Каждый раз, когда мир в своем развитии замедлял движение, он использовал войны, чтобы сбросить старую шкуру и обновиться, и выйти на новые рубежи прогресса. Цитирую дословно: «Это всегда был момент подпитки энергии, когда не хватало энергии развития». И далее вопрос спикера МИДа, обращенный к человечеству: «Сегодня мир нашел источник этой альтернативной энергии?»

Спикер боится, что не нашел источника.

Спецпредставитель президента подхватил эту тему в том духе, что экономисты не слишком радовались, что кризис 2008 года удалось преодолеть без потрясений. Вот если бы война… И оглянулся на 1929 год. Как, мол, после мировой войны рванула мировая экономика. А когда мир, так она стагнирует.

Тут же спохватился: «Ах да, цена вопроса…» Ну, разумеется, кровь, гибель детей, а возможно, и всего живого. Глобальная гуманитарная катастрофа. Такая вот неприятность. Человечество с этим не может смириться.

Разве?

В ХХI веке сильно поднялась цена вопроса. Если завтра война, то она будет последней в истории цивилизации

Этот вопрос в 70-е годы позапрошлого века заинтересовал Достоевского. В своем дневнике он рассказал об одном знакомом, которого назвал «парадоксалистом» и, более того, «мечтателем». Вполне себе штатский человек, безобидный, богобоязненный.

— Дикая мысль, — говорил он между прочим, — что война есть бич для человечества. Напротив, самая полезная вещь.

— Да разве человечество любит войну? — отвечал Достоевский.

— А как же? Кто унывает во время войны? Напротив, все тотчас же ободряются, у всех поднят дух, и не слышно об обыкновенной апатии или скуке, как в мирное время. А потом, когда война кончится, как любят вспоминать о ней, даже в случае поражения! И не верьте, когда в войну все, встречаясь, говорят друг другу, качая головами: «Вот несчастье, вот дожили!» Это лишь одно приличие. Напротив, у всякого праздник в душе. Знаете, ужасно трудно признаваться в иных идеях: скажут, зверь, ретроград, осудят; этого боятся. Хвалить войну никто не решится.

Бранить мирную жизнь тоже не всякий решится. Но парадоксалист решается:

«Положительно можно сказать, что долгий мир ожесточает людей. В долгий мир социальный перевес всегда переходит на сторону всего, что есть дурного и грубого в человечестве, — главное к богатству и капиталу. Честь, человеколюбие, самопожертвование еще уважаются, еще ценятся, стоят высоко сейчас после войны, но чем дольше продолжается мир — все эти прекрасные великодушные вещи бледнеют, засыхают, мертвеют, а богатство, стяжание захватывают всё». (Похоже на разговор Черта на этот раз с Митей Карамазовым.)

Стало быть, еще раз: да здравствует война?

Ах, да, в ХХI веке сильно поднялась цена вопроса. Если завтра война, то она будет последней в истории цивилизации.

Глядя в телевизор, понимаешь, что рассуждения о пользе войны и о вреде мира, давно сданные в архив, снова выкопаны

Достоевский в предчувствии такого поворота сюжета прекратил свой спор с парадоксалистом.

«Я, конечно, перестал спорить. С мечтателями спорить нельзя. Но есть, однако же, престранный факт: теперь начинают спорить и подымают рассуждения о таких вещах, которые, казалось бы, давным-давно решены и сданы в архив. Теперь это всё выкапывается опять. Главное в том, что это повсеместно».

Глядя в телевизор, понимаешь, что рассуждения о пользе войны и о вреде мира, давно сданные в архив, снова выкопаны.

Не скажу за все человечество, но какая-то его часть опять полюбила войну, мечтает о ней и надеется найти в ней дополнительную энергию. Кто-то материальной корысти ради. Кто-то — чтобы потешить свои политические амбиции.

Спрашивать сегодня ответ на некогда риторический вопрос: «Хотят ли русские войны?» надо не у тишины, а у телевизора и у рейтингов его пропагандистских программ.

А если заглянуть в интернет, то там можно встретить Михаила Жванецкого с его разъяснениями относительно наших взаимоотношений с Западом.
Вот основные положения выступления писателя:

— Иметь такого врага как Америка — почетно. И надежный этот враг, и верный. И никогда не нападет.

— Сосуществовать трудно из-за ценностей. Не принимают их наши люди.

— Сличаем нашу страну со свободой — торчит. Обрубаем.

— Сличаем с демократией — торчит. Обрубаем.

— Свобода слова торчит. Обрубаем.

— Остается правовое поле, суженное до размера военно-полевого суда.

— А что дает наличие врага у ворот? Сплочение.

Так в этом и смысл той розни нашей страны с Западом, которую пытаемся преодолеть, упорно ее разжигая.