Школа

        О школе

    (Первый класс - учительница Серафима Николаевна. Справа-налево, внизу Рагозин, Синицын, Я, Хашимов,. 3Ряд-второй Котов,6 учительница,8 Прокофьева. Верхний ряд: 3 Касымов, 4 Миллер, 7Танька, крайняя справа - Ира Малахова)    

      Воспоминаний о школьных годах у меня осталось немного. Помню , в первом классе я подрался. В драке участвовали и девчонки. Мы, дети, тогда не разбирали, девчонка ты или пацан, если лезешь в драку, то получи! Дал я Наташке пару раз по кумполу, а она возьми да и пожалуйся отцу. Тот, естественно, моему. Меня вечером здорово взгрели ремнем, причем никто не заступался.
       После этого у меня получилась фобия на драку, особенно с девчонками. В школе одноклассники звериным чутьем почуяли и стали травить, а я , помня науку, на все это не отвечал достойно - одним словом, стал трусоватым.
       Заправлял классом один пацан – Хашимов (как звать, не помню). На общей фотографии он слева от меня. Стал этот Хашимов лупить меня по черному.   Терпел, сколько мог, но однажды не выдержал и дал ему в рыло (жаль, что не сильно), а после убежал от него из школы с уроков. Родителей вызвали в школу за прогул и драку. Он на меня нажаловался и все переиначил. Мне опять досталось, что еще более усугубило мой страх перед драками. К тому - же это было знакомство с несправедливостью.

       Одним словом, в школе у меня не заладилось, поэтому плохо помню.
       В 1960году отца перевели на новый завод (Ташкентский изоляторный), а весной в мае дали квартиру в новом микрорайоне Чиланзар в четырехэтажном многоквартирном доме (хрущевке). Отцу-то вообще, как больному туберкулезом и изобретателю полагалась отдельная комната, но родителям так не терпелось, что они согласились на двухкомнатную вместо трехкомнатной.

       Как раз в этом месяце была денежная реформа и Хрущев Никита Сергеевич посадил народ на копейки, уменьшив номинал рубля в 10 раз. Стал отец получать чуть больше 120 руб. Одновременно подорожали цены на продукты. Мясо стало стоить 1 руб. 40 коп. за кг.    Подорожали масло, сахар, яйца, одним словом - вся сельхозпродукция.
       Жизнь стала копеечной. Были копейка, 2,3,5,10,15,20 копеек. Стакан чистой газированной воды-1 копейка, звонок по телефону-2 (двушник) копейки, трамвай-3 копейки,автобус-5копеек . Ну а 20 копеек - это уже капитал! Вот народ ходил и гремел копейками!

  Сзади наша обожаемая Галина Александровна...    

     Доучивался я в прежней школе, в 6 классе. Приходилось каждый день ездить двумя автобусами в другой конец города, сплошная морока.
    Чиланзар тогда еще только строился. На проспекте Гагарина стояли 7 старых 4-х этажных домов и школа между ними. Правда, здания были капитальные ,с высокими потолками. 1 квартал и 2 квартал имели всего несколько построенных домов - хрущевок и стройки.      Чуть далее от города строилась восьмилетняя школа, в которой мне предстояло учиться. От нашего дома до нее было метров 800.
       В квартире нашей было пустовато, был круглый раздвижной стол, шифоньер, панцирная кровать с шариками, диван, стулья и табуретки, Ирина койка. Был телевизор и приемник «Балтика». Ну, еще на кухне там что-то.
       Питались мы хорошо. Овощи носили прямо домой и не дорого. Холодильника у нас не было, поэтому готовили каждый день. Мать давала мне 10 руб. (еще до реформы) и посылала в ларек прямо перед нашим домом. Я спускался вниз, а там уже стояли люди и ждали, когда мясник вынесет мясо, сразу - же расхватывали лучшие куски - тут уж не зевай!(на 10 руб.получалось 750 грамм). Ходил каждое утро за молоком, его возили бидонами и черпали литровыми ковшами. Стоило оно очень дешево. Хлебный магазин работал до 11 часов вечера. Хлеб был разных сортов - белый, серый, черный, батоны, сайки, булки и т.д.
       На проспекте Гагарина стояли прямо на улице большие бочки, продавали рыбью икру и соленые грибы. Отец после работы, идя домой, часто покупал икру и грибы, а мать его ругала, т.к. в семье кроме него никто это не ел. Он икру жарил, а грибы вымачивал и тоже жарил и сам ел. Он был с Дальнего востока и к такой пище был привычен с детства.
       Книжный магазин был там же, на проспекте. Я им пользовался, как библиотекой. Книги стоили дешево, и любую заинтересовавшую меня книгу я мог купить. В те времена книги мы не очень ценили.
       С одеждой было туго. Были у меня всего одни брюки и когда на озере у меня их украли, я несколько дней не мог ходить в школу, пока не купили новые.

   Туфли приходилось каждый день красить тушью, чтобы замазать трещины и разводы, к вечеру они появлялись снова. Каждой вещи было по одной - смены не было.
       Летом 61 года были мы за городом с заводчанами отца на отдыхе. Там его приятель взял у меня карты, чтобы показать всем фокус и порвал спрятанную карту. Я очень обозлился, и чтобы меня умилостивить он обещал мне голубей. Дня через два отец принес пару.  Сизого голубя и белую голубку. Я достал большой фанерный чайный ящик и сделал им домик (потом в нем жили шесть пар). Голуби прижились, свободно летали.    Потом прилетали «чужаки» , оставались жить, создавали новые пары.(доходило до 10-12 пар). Одним словом, стал я голубятником, поэтому меня невзлюбил весь дом. Голуби объедали цветы в ящиках на балконах, я лазил по крышам, свистел, махал шестом с тряпкой и кидался картошкой. Несколько стекол соседям я высадил.
       Кончилась моя голубиная эпопея трагически. Мы всей семьей уехали в Саракташ, а отец оставил смотреть за квартирой рыжего своего приятеля. Этот дурень накормил их мокрой пшеницей и у них порвало зобы. Он их потом перекидал на чердак, а мне говорил, что они улетели. А вообще- то он из нашей квартиры устроил притон и славно месяц повеселился.
       Ира не хотела учиться в восьмилетней маленькой школе, к тому же она стояла как бы в яме. Напротив, через дорогу была большая шикарная школа, и она видела учащихся на переменах. Она взяла свои документы и сама пошла поступать в школу. Школа относилась к первому кварталу, а мы жили во втором.    Пришла она в здание, стоит в фойе и не знает, что делать. Мимо шла учительница, которая спросила ее,  что она тут делает. Та говорит, что в школу поступает.    Та спросила про маму, а Ира говорит, что сама пришла, одна. Та удивилась, но провела к директору. Тот ее немного поспрашивал, а потом сказал, чтобы пришла мама. Так она сама поступила в школу, туда - куда хотела.

  Майя Захаровна Захарова - третья, слева,в первом ряду. Я с Топором третий слева вверху...    

   В седьмом классе стали у нас преподавать черчение. У меня с черчением было все легко и инструмент был профи (отцовский).Были у нас два второгодника - братья близнецы Торики (мы их называли «топорами»).Старшего, помню звали Димка, младшего - Валерка. В школе они верховодили и их все боялись. Однажды, на большой перемене, вижу, старший корпеет над чертежом, а у него ни черта не получается. Я стал ему объяснять - а он пень - пнем. Я обозлился и сказал, что мне легче сделать, чем ему объяснять. Он страшно обрадовался и попросил к уроку черчения сделать. На следующем уроке я минут за десять ему сделал этот чертеж. А потом и брат стал просить, чтоб и ему делал. В общем, ты мне - я тебе. И стали меня в школе бояться больше, чем их. (Вон Вовка с Топорами идет!)
       Наша классная руководительница (Русский и литература) захотела поставить Пушкина «Цыгане».   Дали мне роль Алеко (потом прилипла кликуха-«калека»). К делу отнеслись очень серьезно.   Реквизит взяли у театра юного зрителя (декорации, шатры, трубки, бутафорные костры и пр.) Я, как городской житель по роли, достал портсигар, набил его сигаретами и, когда отец Земфиры толкал свою речь, достал его, вынул сигарету, постучал по крышке портсигара и закурил. Из зала возглас:-«Володька, матери скажу». Все смеялись, а Майя Захаровна не могла ничего поделать. Эти цыгане, которые валялись на сцене у бутафорных костров, тоже набили свои трубки табаком и задымили. Правда, потом многих рвало по черному. С тех пор я стал курить…
       В НАШЕМ ДОМЕ В ТРЕТЬЕМ ПОДЪЕЗДЕ ПОСЕЛИЛСЯ ПАРЕНЬ, НА ДВА ГОДА СТАРШЕ НАС С Генкой Волковым(моим приятелем-соседом).Был он из неблагополучной семьи, отъявленный хулиган. И вот он приучил нас к анаше. Тогда этого добра можно было достать за рупь. на пять косяков. Звали мы ее –план, дурь, дрянь( но не марихуана). Так вот, накуримся и ржем, как дураки полдня. Пока родители хватились - я уже подсел. Один раз пришел домой под «балдой» - у матери сердечный приступ( не знаю - в самом ли деле?), но я здорово испугался и решил завязать. Но влезть в дерьмо легче, чем вылезти.

       На следующий вечер, когда мне предложили - отказался. Тогда они попытались заставить курнуть силой. Я сломал косяк, что их очень обозлило и они мне здорово ввалили. Разбили мне нос и порвали рубаху.   Пришел домой весь в крови, но родителям ничего не сказал, как не пытали.На следующий день пошел в беседку опять. Теперь чисто из упрямства. Мне опять наподдавали, но я и на следующий день пошел. Тогда они встали и ушли, обдав меня своим презрением.   Курить план мне больше не хотелось, так как ассоциировалось с побоями. А Генка бросить так и не смог (видел его через много лет),хотя на тяжелую и не подсел.

       Итак закончено восемь классов. Впереди лето и необходимость решать, что делать дальше…