В украинское общество вернулось эмоциональное состояние августа 1945-го:

На модерации Отложенный Известный телеведущий и журналист Савик Шустер приступил к работе над книгой с рабочим названием "От Кремля до Майдана. 10 лет страха, унижения и надежды Украины". На это его вдохновила книга французского политолога Доминика Муази "Геополитика эмоций", украинское издание которой с предисловием Шустера появится в апреле 2018-го. Специально для издания "ГОРДОН" Савик Шустер передал свое предисловие к работе Муази, подчеркнув, что сразу после издания своей книги планирует запустить несколько проектов в Украине.

 

Вчера 19.00 | комментариев: 32

Савик Шустер: Главное для меня как автора – донести до читателей мой взгляд на современную ситуацию в Украине и предложить пути решения проблем. После издания своей книги я планирую запустить несколько проектов в Украине и Европе 
Фото: Ростислав Гордон / Gordonua.com

Книга "Геополитика эмоций" французского политолога Доминика Муази выйдет в апреле 2018 года в издательстве Bright Star Publishing. Это будет первая книга из серии "Выбор Савика Шустера", в которую войдут произведения, которые я отбираю, исходя из моих собственных предпочтений. В серию войдут публицистические и художественные книги, которые произвели лично на меня сильное впечатление и которые я рекомендую прочитать. К каждому изданию я буду писать предисловие.

На сайте издания "ГОРДОН" публикую русский вариант моего предисловия к книге Доминика Муази, но выйдет она на украинском. Предисловие стало первой статьей, которую я написал за последние 15 лет.

Работа Муази стала для меня знаковой, потому что именно она подтолкнула меня к работе над собственной книгой. Ее рабочее название – "От Кремля до Майдана. 10 лет страха, унижения и надежды Украины". Главное для меня как автора – донести до читателей мой взгляд на современную ситуацию в Украине и предложить пути решения проблем. А найти нужный, как мне кажется, метод для оценки эмоционального состояния народа Украины мне помогли идеи Муази. После издания своей книги я планирую запустить несколько проектов в Украине и Европе, но об этом позже.

Последний год я практически не отхожу от письменного стола – почти круглосуточно пишу и работаю над книгой, для этого пришлось прочитать десятки научных работ. Поэтому прошу простить мне долгое молчание. Иногда нужно взять паузу, чтобы потом была возможность громко сказать.

Презентовать свою книгу "От Кремля до Майдана. 10 лет страха, унижения и надежды Украины" я планирую в конце мая 2018 года на "Книжном арсенале" в Киеве.

Мы пытаемся понять эмоциональное состояние массы людей, чтобы предвидеть ее поведение

Через несколько минут вы попадете в удивительный мир массовых эмоций, в котором мы все с вами живем, но почти ничего о нем не знаем.

Вы сразу представили массовый экстаз на рок-концерте или ярость протестующей толпы? Все гораздо масштабнее. Основатель Французского института международных отношений Доминик Муази говорит об эмоциях, которые толкают целые народы на изменение хода истории.

Невероятный мир эмоций так поразил другого француза, культового философа Жан-Поля Сартра, что он назвал его магическим в своем "Очерк теории эмоций" в далеком 1939 году. Эту магию эмоций Сартр объясняет на примере виноградной лозы: представив себя в центре треугольника Эмоция–Сознание–Мир, засаженного виноградом, Сартр тянет руку, чтобы сорвать гроздь, но не может дотянуться – не достает. Он пожимает плечами, опускает руку, бормочет: "Все равно он не спелый", – и спокойно возвращается к рабочему столу.

Но ведь только что виноград казался спелым и вполне съедобным. Сартр наделяет виноград желаемым качеством "не спелый" и даже вздрагивает от кислого вкуса во рту, чтобы разрешить внутренний конфликт и убрать напряжение. Он магически меняет мир, в котором оказался.

Думаю, Сартр мог иначе объяснить себе неудачу. Чтобы сохранить во рту воображаемый сладкий вкус спелых ягод, он мог сказать себе: "Высокие люди сделали все под себя, я не могу дотянуться!" – схватиться за топор и вырубить виноградник под корень.

Выходит, унижение, вызванное тщетной попыткой достать виноград, можно направить на созидание или разрушение.

Но магический мир эмоций Сартра – это мир одного человека. А представьте себе массу людей в треугольном (Эмоция–Сознание–Мир) винограднике. Кто они? Откуда пришли? Какие у них намерения? Мы пытаемся понять эмоциональное состояние массы людей, чтобы предвидеть ее поведение. Если они переполнены страхом, то сделают все, чтобы укрыться в винограднике и попробовать в нем выжить, если они полны унижения – могут разрушить виноградник, если объединены надеждой, то либо увидят здесь свое будущее и осядут, либо двинутся дальше в поисках лучшей жизни.

Страх, унижение, надежда – три эмоции, обуславливающие поведение масс, их судьбу и будущее территории, на которой они обитают

Страх, унижение, надежда – это три эмоции, которые, по Доминику Муази, обуславливают поведение масс, их судьбу и будущее территории, на которой они обитают. Автор книги пытается постичь этот мир, гораздо более сложный, чем "виноградник" Сартра. Муази проводит параллель между нашей кровью и нашими эмоциями: так же, как физическое состояние одного человека зависит от баланса эритроцитов, лейкоцитов и плазмы, – так и эмоциональное состояние масс определяется соотношением трех базовых эмоций: от баланса между страхом, унижением и надеждой зависит "здоровье мира".

Конечно, я упростил, приведя пример виноградной лозы Сартра. И Муази упростил, используя образ крови одного человека. Но в упрощении есть большая ценность: оно сложное делает понятным.

Разве именно не упрощение заставило Доминика Муази создать свою теорию массовых эмоций? Он убежден, что слишком схематичное, черно-белое видение мира Френсиса Фукуямы и Самуэля Хантингтона по-настоящему опасно. Один слишком оптимистично объявил "триумф демократии", окончательную победу западной цивилизации, второй крайне пессимистично предвестил битву цивилизаций на идеологических границах, установленных в XX веке.

Но такой одноцветный подход ведет к заблуждениям, в мире правят оттенки чувств и их полутона, убежден Муази. Именно эта убежденность вдохновила его, как в свое время великих мореплавателей, задуматься о создании новой карты мира – эмоциональной. Не по политическим или идеологическим границам, а по границам эмоций, которые испытывают массы.

Разные поколения привносят свои эмоции, приобретенные в разные эпохи. Совокупность оттенков и полутонов страха, надежды и унижения становится культурой эмоции. Поэтому Муази и подчеркнул в названии книги именно культуру страха, культуру унижения и культуру надежды.

На открытие новых земель ушли века, на понимание механизма и природы массовых эмоций, возможно, уйдут десятилетия.

Как долго угрозы глобального терроризма, массовой миграции и ядерной войны будут оставаться источниками страха и унижения?

Давайте подумаем над таким вопросом: какое событие XX века вызвало у человечества одну из трех базовых эмоций в абсолютном виде? Я бы ответил так: страх, несомненно, охватил планету после атомных бомб, сброшенных американцами на Хиросиму и Нагасаки. Мы до сих пор с ним живем. Унижение мир должен был почувствовать, когда узнал правду о Холокосте. Всеобщую надежду мы испытали при высадке американцев на Луну.

А можем ли мы предсказать события такого масштаба в XXI веке? Как долго угрозы глобального терроризма, массовой миграции и ядерной войны будут оставаться основными источниками страха и унижения? Произойдет ли такое событие, которое снимет эти страх и унижение, или, наоборот, воспламенит их с новой силой?

А где мы будем черпать надежду в чистом виде?

Может, во всемирной борьбе женщин за равноправие или в растущей убежденности сильных мира сего, что надо уважать слабого? А может, случится что-то непредвиденное, что радикально изменит эмоциональное состояние человечества? Но конкретные события можно предсказать, только стоя перед динамической картой эмоций масс, своеобразным "эмоциональным сейсмографом".

Несомненно, критики обвинят самого же Муази в упрощении мира, но он честно предупреждает, что сделал только первый шаг к созданию теории массовых эмоций, оговаривается, что у массовых страха, унижения и надежды могут быть разные природа, причины и тончайшие оттенки.

Главным событием XXI века Муази выбрал 11 сентября 2001 года и от него отправился к составлению своей карты. Когда он называет все растущие небоскребы в Дубае и Малайзии "башнями надежды", в моем понимании, он подразумевает, что террористы разрушили в Нью-Йорке "башни надежды" всего Запада. Запад от страха ответил местью. И получил удерживаемый с трудом поток людей, бегущих от войны, чумы и голода, и новый страх, породивший национализм.

Муази окрашивает в цвет страха Соединенные Штаты и Европу. Исламский мир, вырастивший джихадистов, которые взорвали наши "башни надежды", никак не может преодолеть вековое чувство унижения и получает соответствующий преобладающий оттенок на карте Муази. Цвет надежды – основной на территориях сегодняшних Индии, Китая, вообще Восточной Азии, которые оказались на безопасном расстоянии от эпицентра извержения страха и унижения.

Какой он, цвет страха? Черный? Но в некоторых странах черный цвет обозначает радость. А надежда – она зеленая? Но зеленый – это цвет ислама, который пребывает, по Муази, в унижении. Даже цвета на эмоциональной карте пока не определены, не говоря уже о точных границах. Латинская Америка и Африка пока и вовсе остаются белыми пятнами на карте массовых эмоций у автора. Получается слишком примитивная карта, скажут критики. Но первая географическая карта мира тоже была примитивной, ответил бы я, ведь кто-то должен начать.

В Украине обострились все три эмоции: надежда, страх и унижение

Читая книгу, немного огорчаюсь, потому что эмоциональное состояние Украины, казалось бы, рядом, а Муази отказался туда плыть. Понимаю: там штормит. Я задаю себе вопрос: какое событие оказало самое сильное влияние на эмоции украинцев в XX веке? Провозглашение независимости в 1918 году? Слишком недолго продлилась надежда. Голодомор? Но это были страх и унижение в чистом виде, а событие, которое окончательно убивает надежду, не может считаться главным в эмоциональном мире. Победа над нацизмом? Но тут же последовала месть победителей. Получилось так, что победа расколола Украину, и мост над этой пропастью до сих пор не достроен.

В таком случае главным эмоциональным событием должно считаться приобретение независимости в 1991 году. В стране обострились все три эмоции: надежда, страх и унижение. До конца XX века надежда преобладала и держится до сих пор.

А какое событие может стать главным для Украины в XXI веке? Это может быть Оранжевая революция, потому что после нее родилась такая же надежда, что и в 1991 году. Но она не продержалась и года.

Может, Революция достоинства, Небесная сотня? Но ведь сразу после нее началась война: волна страха и унижения топит надежду. Я бы сказал, что в общество сейчас вернулось эмоциональное состояние примерно августа 1945 года: радость после победы поутихла, а унижение и страх от голода, разрухи и репрессий только растут.

Возможно, главным эмоциональным событием XXI века станет потеря Крыма, которая стала вехой не только украинской, но и мировой истории. Независимая Украина в границах 1991 года никогда не теряла территорий, поэтому в стране пока преобладает унижение. Но теперь все зависит от того, в какое русло направят свое унижение украинцы – созидательное или разрушительное.

Мы-то с вами знаем, что Путин вырос в ленинградских подворотнях, где "если драка неизбежна, бить надо первым" и террористов эффективнее "мочить в сортире"

Как мы видим, календарь исторических дат не всегда совпадает с эмоциональным. Если существует мир массовых эмоций – значит, в нем есть эпохи, измеряемые длительностью одной эмоциональной волны. Сколько Америка и Европа проживут в страхе перед террористами и перед бесконтрольной иммиграцией, столько и продлится одна эпоха страха.

В какой эпохе живет сегодня Украина? Я отвечаю так: она находится в самом непредсказуемом времени: на стыке двух эпох. 30-летняя борьба за независимость, которая переросла в войну, использует в качестве горючего эмоции XX века, а потеря Крыма извергает эмоциональное топливо нового поколения.

Чтобы понять, куда движется Украина, необходимо создать подробную динамическую карту ее эмоций.

Именно этим я решил заняться, прочитав книгу Муази. Но придется также составлять эмоциональную карту России, без которой сложно увидеть будущее Украины. А с Россией у Муази, как почти у всех западных гуманитариев, большие проблемы. Он описал в книге свою единственную встречу с Путиным. Это было в 2000 году на торжественном ужине во Французском институте по международным отношениям. Муази задал ему вопрос: "Какие портреты лидеров из прошлого и настоящего висят на стене в вашем рабочем кабинете?" Муази вспоминает: "Он ответил настолько быстро, что я понял: он был готов к этому вопросу. "Их три, – ответил мне Путин, – Петра Великого, Пушкина и де Голля".

Муази приходит к выводу, что Путин перестраивает Россию точно так же, как генерал де Голль – Францию, им движет унижение от американского превосходства. Но взгляд из Парижа сильно отличается от взгляда из Киева.

Мы-то с вами знаем, что Путин вырос в ленинградских подворотнях, где "если драка неизбежна, бить надо первым" (цитата президента РФ Путина из выступления перед участниками международного дискуссионного клуба "Валдай" 22 октября 2015 года), он хорошо знаком с общественными уборными, поэтому считает, что террористов эффективнее всего "мочить в сортире" (высказывание председателя правительства РФ Путина о ракетно-бомбовом ударе по Грозному 24 сентября 1999 года.), и вообще он уверен, что стал президентом России слишком поздно, так как "после Махатмы Ганди и поговорить не с кем" (эту фразу Путин произнес 1 июня 2007 года, общаясь с журналистами в преддверии саммита G8).

Чувство унижения в народе – это самая разрушительная эмоция, если ее вовремя не заметить и не направить на мирные цели

Через три президентских срока после 2000 года к унижению от американцев у Путина появилось дополнительное унижение от украинцев, которые решили жить отдельно. Он, видимо, давно расстался с мыслью перестроить Россию, но решил перекроить Украину. Конечно, глядя глазами де Голля в 2000 году, Муази и предположить не мог, что Путин, поддерживаемый своими народными массами, захватит Крым.

Интуитивно Муази заметил рост надежды среди россиян, хотя предупредил, что она растет в зависимости от роста цен на нефть. Значит, у этой надежды – эфемерная прочность. Но вот президентом стал Дмитрий Медведев, и Муази почувствовал дуновение "хрущевской оттепели", хотя нам в Киеве казалось, что там, в Кремле, все – как в хорошей французской комедии: говорят как бы голую правду, а почему-то очень смешно.

Но первопроходцу можно простить белые пятна, даже если это Украина, или заблуждения, как в случае с Россией. Муази поделился с нами двумя, я уверен, эпохальными интуитивными открытиями. Первое – он выделил три базовые эмоции, которые движут массами, а массы сегодня меняют мир. Второе – Муази поместил в эти три эмоции унижение. Вы поймете, что чувство унижения в народе – это самая разрушительная эмоция, если ее вовремя не заметить и не направить на мирные цели.

Может так оказаться, что открытие удивительного мира массовых эмоций станет не менее значительным, чем открытие основ классической физики.

Если вы хотите понять законы движения физических тел, начинать надо с Исаака Ньютона. А чтобы открыть мир страха, унижения и надежды, в котором живет человечество, вам надо прочитать Муази.