Мартовское магазинное

В книжном магазине барышня, стоявшая передо мной, неосторожно взбренчала монетами.
- Ой, - услышала кассираша, - у вас есть мелочь?
Да, у покупательницы была мелочь. 
Она высыпала гору медных сокровищ на прилавок, и кассирша начала отсчёт. 
Сто рублей рублями. 
Двести рублей рублями. 
Триста.
Счёт шёл долго. 
- Похоже, вы какой-то автомат выпотрошили, - говорю хозяйке медной горки.
- Нет, что вы, - просто и искренне отзывается она. 
- Так получилось, что мне мелочь всё дают, дают на сдачу, а я беру и беру...
Остальные полторы тысячи барышня оплатила купюрами. 
Зачем книжному магазину триста рублей мелочью?
Не знаю. 
Всё же не семечки продают. 

В отделе салатов стояла очень красивая женщина. 
Самая красивая из тех, кто ходит в "мой" фитнес. 
Обожаю на неё смотреть. 
Всегда настроение идёт вверх, если мы совпадаем по времени.
Стройная подтянутая блондинка близких мне лет. 
Очень, очень ухоженная. 
Тонкое благородное лицо. 
Такому обязательно надо давать всё самое лучшее.
За простым деревенским лицом ухаживать не обязательно, оно при любом раскладе останется простым деревенским. 
Это в мой огород камень. Ну да, двойные стандарты - изысканную красоту надо холить и лелеять, а обыденность не надо.
Здравствуйте, Олечка, здравствуйте, Галочка, надо же, и вы сюда ездите. Ну да. 
И соседи ездят, сталкивались. И медийные лица. И просто красавицы. 
Олечка бросает взгляд в мою корзину, полную майонеза. 
"Палермо", "Гнездо глухаря", "Каприз Терезы", "Сицилийский с грушей".
- Это не мне салаты, - говорю Олечке. - Это детям. Я такое не ем. 
Всё им. Нарезки маришаля и испанской с оливками колбасы. Пресловутый пармезан. А мне - вода. Ну, и детям тоже вода. 
Олечка, обладательница совершенной, не придраться, красоты, и девичьей тонкой-звонкой фигуры, с сомнением смотрит на мою фигуру-шар, тоже в своём роде совершенство, и не верит. 
В её корзинке лежит бесконечно одинокий салатик из квашеной капусты. 
О, красота, каких ты стоишь жертв.

Вокруг одноэтажного торгового центра расположились развалы. 
Один мужик продаёт что-то непонятное, не определяемое издалека. 
Подъезжаю ближе...

Надувные круги. 
Очень Большие надувные круги. Лежат пирамидкой. 
Самый нижний так вообще гигантский, способный доставить из Кале в Дувр смелого сомалийского беженца. Даже двух. 
Надувные круги ярко, по-пляжному, раскрашены. 
Наш народ победить нельзя. 
Наш народ - оптимист, неизменно выбирающий правильную сторону стакана. 
Наполовину полную.
Почему я так считаю?
Да потому, что продавец пляжных надувных кругов торгует в мартовской Москве, по пояс утопающей в снегу, когда на градуснике значится минус пятнадцать. 

Мне не надо было сегодня никуда ехать. 
Но потом соседка попросила забрать её заказ из церкви. 
Я что, в церкву просто так, с пустыми руками отправлюсь, когда послезавтра Восьмое Марта?
Я православным женщинам цветочков куплю. 
Потому сначала еду в Крокус. 
Много прошлых лет моё бытие было отягощено участием в разного рода родительских комитетах, зато теперь я знаю безотказно рыбные места. 
Лучшие тюльпаны к Женскому дню по бюджетным ценам - в Крокусе.
Букет из пяти тюльпанов стоит около ста рублей. 
Соседке уже брала. 
Это было позавчера, цветов было море, покупателей ноль. 
Но вот сегодня подошло послезавтра. 
Теперь - море покупателей. 
В бадейках стоят букеты, забракованные по тем или иным причинам.
Народ, волнуясь, ждёт, когда работник принесёт новые коробки с цветами. 
И вот он идёт, в своей зелёной жилетке, с большим картонным коробом в руках, как пророк, несущий великое знание. 
Народ с почтение расступается перед продавцом, и вновь смыкается за его спиной. 
Наконец коробка вскрыта. 
Мы, покупатели, как дети, ждущие мороженого, толкаемся вокруг, вытягивая шеи и высматривая заветное. 
А мужик вынимает один букет за другим, как огромные рожки с разноцветным мороженым - белым, жёлтым, розовым, - и вручает их в протянутые руки.
Просто праздник какой-то.