«Я не могу отправить вам эти деньги на Украину!»

Регионы

Александр Скрыльников

19:44, 16 февраля 2018

Татьяна Молокост. Фото: bloknot-rostov.ru

Татьяне Петровне Молокост 96 лет, она медсестра и ветеран Великой Отечественной войны. Всю жизнь Молокост прожила в поселке Чертково Ростовской области, но в 2005 году переехала в Украину к своей дочери и не смогла вернуться из-за ухудшевшегося здоровья. В 2015 году пенсионный фонд Ростовской области отказался выплачивать ей пенсию, сославшись на то, что ее уже не может быть в живых, и что деньги в Украину они отправлять не могут. Уже несколько лет ее внучка, Екатерина Щелокова, пытается отстоять права своей бабушки.

Екатерина рассказала «МБХ медиа» про свою бабушку и про то, с чем ей приходится сталкиваться ради получения законных выплат от государства.

— Расскажите, с чего все началось?

— Началось все с того, что моя бабушка проживала в поселке Чертково. Поскольку у нее свои коммунальные условия очень плохие, то она на зиму уезжала, несколько лет подряд, к своей дочери в город Николаев, на Украину. В 2005 году ей уже было 83 года, она как обычно приехала на зиму, но у нее там случилось резкое ухудшение здоровья — отказала левая нога и рука. С 2005 года она на постельном режиме. Она требует ухода и транспортировать ее в Чертково никто не решается. Пенсию за нее получала ее дочь, моя мама. Получала по доверенности, приезжала каждый год, привозила паспорт. Так продолжалось до 2015 года, и у пенсионного фонда вопросов не возникало.

— Что было после 2015 года?

— В феврале 2015 года, без уведомлений, выплаты приостановили. Когда моя мама приехала, на нее посыпались обещания: «Ой, вы не переживайте, мы вам все восстановим, все нормализуется». В общем, пенсионный фонд засомневался, что бабушка жива, их испугал ее возраст. В 2016 году она приехала еще раз, заранее и по договоренности, она специально уточнила, будет ли пенсия, потому что ехать далеко, а из-за начавшихся событий на Украине пришлось ехать через Москву. Фонд за все это время потребовал очень много документов различных — справку о нахождении в живых, справку о состоянии здоровья, копию паспорта. Сами два раза высылали заявление о восстановлении начисления пенсии. Все было сделано, все было предоставлено по первому же требованию. В итоге пенсию не выдали, дали отказ на основании того, что улица, где живет бабушка, была переименована. Мы опять предоставили справку о том, что улица осталось той же. Потом они начали находить другие причины. Заявили, что раз бабушка прописана в Чертково, но не проживает там, то она фиктивно зарегистрированная. Такая регистрация — уголовно-наказуемое дело. Из-за этого пенсионный фонд попытался возбудить дело против моей бабушки. Они пошли в полицию — там им отказали, в прокуратуре им отказали тоже. Это же полная ерунда!

— Что вы делали для решения этих проблем?

— В сентябре 2017 года мы подали в районный Чертковский суд и мы его выиграли! Судья сказала, что никаких оснований считать бабушку умершей нет, и оснований для невыплаты пенсии тоже нет, но пенсионный фонд это не устроило, они отказались платить и подали апелляцию. Повторный суд вообще проходил очень нестандартно, наш адвокат был удивлен результатами. Первое решение отменили, и присутствующая делегация фонда в полном составе встала и зааплодировала. В январе мы подали кассационную жалобу и ждем сейчас решения кассационной комиссии.

— Сколько денег уходит на юридическую поддержку?

— Денег уходит достаточно, но пока у меня есть силы все это продолжать, то я буду идти до конца. Если решения примут в пользу пенсионного фонда, то есть еще Верховный суд и в конце концов ЕСПЧ, в далекой перспективе я это рассматриваю, хотя и надеюсь, что до этого не дойдет.

Я писала и в центральный пенсионный фонд. Мне просто интересно, почему фонд не может оставить в покое 96-летнего человека, ветерана войны! Никого не интересует, что это ветеран, никого не интересует ее возраст и уж тем более никого не интересует в каком положении она сейчас находится и сколько нужно денег, чтобы содержать такого больного человека. Я писала и в электронную приемную президента — в ответ одни отписки. Единственное, что радует, так это шумиха в СМИ. Пусть люди знают, что у нас за госструктуры, и как они готовы гарантировать пенсионное обеспечение каждому в будущем.

— С чем вы связываете такое отношения пенсионного фонда к ситуации с вашей бабушкой?

— Все началось в феврале 2015 года, после того как произошли события на Украине. Когда я разговаривала с начальником пенсионного отделения Чертково, то он мне прямым текстом сказал: «Я не могу отправить вам эти деньги на Украину!». Но вы отправляете их не на Украину, а на расчетный счет человека, который заработал их честным трудом! У нее колоссальный стаж. Она была медсестрой с начала войны, она операционной медсестрой проработала всю жизнь. То, что она находится на Украине, это обстоятельства так сложились. Я считаю, что скорее всего дело в том, что на Украине такая ситуация. Может быть, они рассматривают это так: эти средства пойдут на поддержку какой-то украинской экономики, я не знаю. Это мои мысли. Варианты, как говорится, есть. Если вы наберете в интернете любую фамилию, которая значится в самом высоком руководстве пенсионного фонда, то на первой странице вам высветятся коррупционные скандалы, как правило, мошенничество какое-то, подозрение в мошенничестве. То есть там тоже могут варианты быть, куда эти деньги направляются. На самом деле мне все равно, чем это мотивировано. Просто надо добиться справедливости. Потому что человек три года находится без пенсии, три года! Пенсии на Украине не получает и никогда не претендовала. Сами подумайте, какую пенсию там могут назначить «оккупанту», российскому. Там плюнули бы ей несчастные 1000 гривен, что в переводе 30 долларов, — и живи пожалуйста, шикуй, ни в чем себе не отказывай. В украинской пенсии никто не заинтересован. И справку, что она нигде не числится и украинской пенсии не получает, всё это предоставь. Человек находится три года без пенсии — и это нормально? Это ненормально. И я пытаюсь добиться восстановления справедливости. Я писала Уполномоченному по правам человека Ростовской области. Еще не писала уполномоченному федеральному. И опять же — в электронную приемную президента написала. Никакой реакции.

— Расскажите про свою бабушку, как она жила?

— Ну как может жить человек, который родился в 22-м году прошлого столетия? Как все советские люди — не разгибаясь, засучив рукава. Она пережила всю войну, разруху, она строила госпиталь. Очень тяжело жила. Ей выделил жилье в 1966 году в этом поселке Чертково, в котором из удобств только электричество. Печное отопление, никакой канализации, ни водоотведения, ни водопровода — ничего нет. Вот сколько можно прогибаться? Она и продолжала жить, и таскать воду ведрами, и выносить воду ведрами, и уголь таскать, топить печку зимой вплоть до 80 лет. И потом моя мама сказала —всё, хватит, пусть приезжает к нам хотя бы на зиму, чтобы хотя бы не таскала этот уголь. Вот и всё. Весной мама отвозила ее обратно на лето. А осенью снова приезжала за ней и забирала ее к себе. Не сахар ее жизнь была.

— Что говорит сама бабушка про все эти события?

— Конкретно об этой ситуации бабушка не все знает, скажем так. У нее сейчас тяжелое физическое состояние. И любое нервное потрясение чревато самыми трагическими последствиями. Про все посещения нотариуса, который свидетельствовал о том, что она жива, мы говорили, что это просто для пенсионного фонда, чтобы пенсию начисляли. И всё. То есть то, что эту пенсию не платят, она, откровенно говоря, и не знает. И я надеюсь, что и не узнает, потому что я надеюсь, что все восстановится. Нельзя ее так психологически травмировать.