Сибирь - забытая Россия или её колония?

 Наша семья живёт в Сибири с 1888 года, переселились из Воронежской губернии задолго до столыпинских реформ. На сибирской земле родилось и обосновалось уже 5 поколений. Расселились от Тюмени до Благовещенска. А моя семья с 1947 года живёт в Омской области. Почти все сибирские и дальневосточные регионы  России из Москвы называют депрессивными. А кто виноват в этой депрессии? Если мои земляки, то откуда взялись 178 миллиардов рублей, которые Омская область перечислила в федеральный бюджет? Это при том, что бюджет области на 2018 г. 71,12 млррд. руб., а миллионного Омска 14,1 млрд. руб.. Наверное поэтому наша областная столица прочно держит  первое место по продолжительности строительства местного аэропорта «Омск-Фёдоровка» (с 1979 г.) и  метро (с 1992 г.) Похоже, что омичи скорее дождутся, когда до нас дороют своё метро москвичи, чем мы сами достроим пожизненно первые три станции.

    Между прочим, китайцы, живущие в северных провинциях Китая (через Амур от Благовещенска) , не платят за отопление своих домов и квартир. А у нас не только омичи платят за отопление большие деньги, но и жители полюса холода Якутии – ещё бОльшие.

    Мне лично думается, что мы никакой не регион РФ, а банальная сибирская колония московской метрополии – из наших доходов создаётся витрина под названием «Россия», а нам остаётся глотать выбросы химических производств. Не об этом ли прилагаемая статья из последнего номера АиФ?

Найти забытую Россию. Как вдохнуть жизнь в депрессивные регионы?

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 7 14/02/2018

Неравномерность развития и проблемы народной жизни в русской глубинке становятся для руководства страны одной из самых болезненных тем.

Вячеслав Костиков.

В Кремле не скрывают, что сложности подготовки нового послания президента и неоднократный перенос сроков его оглашения связаны прежде всего с трудностями выбора стратегии развития. В том числе и для регионов. Многие из «народных пряников», которые были в запасе у В. Путина, израсходованы за предыдущие президентские сроки. А новые отыскать нелегко. Тем более что для разных частей страны  нужны разные подкорм­ки. В благополучных городах хотят больше евродемократии. В депрессивных же регионах народу не до «европейских забав». Там легко обменяют демократию на дополнительный паёк «социалки».

На дотационной игле 

Страна фактически разделена на две неравные части. Большая часть - в «красной зоне» недоразвитости. И это всё сильнее влияет на исход выборов. В ходе прошлой региональной кампании социологи, например, обратили внимание на то, что именно в неблагополучных районах участие населения в выборах было крайне низким - местами явка едва дотягивала до 20%. Высказывается опасение, что подобный «казус» может повториться и в ходе предстоящих региональных выборов осенью 2018 г. 

Какие же регионы прописаны в «красной зоне»? Сюрпризов нет. Это российские «севера», Сибирь и Дальний Восток. К неблагополучным регионам социологи причисляют и ряд западных и центральных. Это Псковская, Смоленская, Яро­славская и Владимирская области. А поскольку серьёзных достижений в преодолении региональных диспропорций не видно, нетрудно догадаться, что эти регионы станут для власти настоящей головной болью. И не сегодня завтра тема «отстающих территорий» неминуемо встанет в повестку дня.

Экономисты уже сегодня предрекают банкротство ряда областей. Кремль, безусловно, этого не допустит. В крайнем случае банкротство будет названо каким-то более благозвучным словом. Но факты - упрямая вещь: доходы регионов в «красной зоне» не растут уже пять лет подряд. А их суммарный долг возрос на 84%. Больных питают через «дотационную капельницу».

Много земли и мало рук

Дальний Восток - регион, где сконцентрированы типичные проблемы. Одна из очевидных - огромные территории при небольшом и сокращающемся населении. Дальний Восток - это 36% территории страны и… 4,2% населения. Почти то же самое - в Сибири. Сибирский федеральный округ - это 30% территории и 13% населения. Редкое население живёт главным образом лишь вдоль Транссибирской магистрали.

Другие проблемы «северов» - дороги и транспортировка грузов, энергетическая инфраструктура, исчезновение социальной и образовательной среды: школ, больниц, культурных учреждений. Проблемы эти не новы. Одно из первых совещаний в Кремле по поводу развития восточных и северных регионов проводили в далёком 1926 г. И тогда тоже были амбициозные проекты развития. Возникали совершенно фантастические идеи. Например, осваивать «севера» с помощью дирижаблей высокой грузоподъ­ёмности.

В 1991 г., в эпоху ельцинского романтизма, к идее дирижаблей вернулись снова. Но денег не нашлось.

В условиях рыночной экономики  проблемы регионального развития и диспропорций решать стало ещё труднее. Сталинские рецепты освоения «северов» зиждились на использовании дешёвого, а то и бесплатного подневольного труда. Весь советский Север был испещрён гулаговскими лагерями. В конце 60-х, оказавшись на журналистской практике в г. Воркуте в газете «Заполярье», я своими глазами видел страшные остатки одного из многочисленных «промлагерей» - Воркутлага. Главным редактором газеты был бывший заключённый. Его рассказы страшно вспоминать. Но один не выходит из головы. Когда весть о смерти Сталина долетела до Воркуты, в ту же ночь у его памятника, стоявшего на центральной площади, оторвали голову.

Но демонтаж гулаговских «производственных мощностей», с помощью которых осваивались советские «севера», Сибирь  и Дальний Восток, начался не сразу. Созданное в 1938 г. Главное управление строительства Дальнего Севера НКВД СССР («Дальстрой») было ликвидировано лишь в 1957 г. «в связи с освобождением МВД СССР от производственно-хозяйственной деятельности».

«Заначка» на мерзлоте

Сегодня гулаговского рычага развития, к счастью, не осталось. Остались проблемы. Умирают «моногорода», возникшие на «северах» при плановой экономике и на ресурсах принудительного труда. В таких городах всё ещё живут более 16 млн человек. Но 60% их жителей, по некоторым опросам, уже не хотят мириться с теми условиями проживания, которые считались приемлемыми в СССР. Никуда не делись гео­климатические аспекты освоения. Ведь 65% территории России - это вечная мерзлота, а 85% непригодны для постоянного комфортного проживания. Нужны огромные затраты на инфраструктуру, отопление, энергоснабжение. К тому же экосистемы Севера очень хрупки, неустойчивы, и последствия интенсивного освоения трудно предугадать. В ряде городов Крайнего Севера здания, по­строенные в 50-е гг. на вечной мерзлоте, в условиях глобального потепления стали проседать.

Но русские «севера», Сибирь, Дальний Восток - это и наше стратегическое богатство. Пока больше - «заначка». Стоимость запасов наиболее ценных полезных ископаемых в РФ, по оценке экспертов ООН, - 30 трлн­ долларов (в США - 8 трлн). Правда, большая часть запасов (80%) находится на сложных территориях. Это никель, кобальт, олово,  уран, золото, медь, алмазы, свинец. И, конечно, нефть и газ. Но… доля этих богатейших регионов в общем ВВП страны невелика. И даже продолжает снижаться. 

Китай поможет?

В последние годы в связи с нехваткой собственных ресурсов и нежеланием частного бизнеса «морозить» деньги в ледяных регионах популярной становится тема «Китай нам поможет». Китайские инвесторы действительно проявляют интерес к Дальнему Востоку. И даже обещают вложить в его развитие к 2020 г. миллиарды долларов. Однако в реальности китайские инвестиции не достигают и 1% от российских. К тому же Китай проявляет интерес прежде всего к сырьевым ресурсам. На глубокое освоение территорий «добрым дядей» из-за границы рассчитывать не приходится. А может быть, такое «углублённое освоение» и не в наших интересах. В этой связи полезно вспомнить слова извест­ного знатока геополитики американца Збигнева Бжезинского: «Если Россия сможет привлечь инвестиции и людей на свои Дальний Восток и Сибирь, то будущее есть. Если же нет… То посмотрите на растущее население Китая, Индии, Ирана…»

А ведь и в самом деле: в по­граничных с Дальним Востоком провинциях Китая населения в 16 раз больше, чем на всём Дальнем Востоке. Есть о чём подумать.

Тень жёлтого монстра. Должен ли российский Дальний Восток бояться Китая?

*  *  *

В Москве понимают и болезненность, и актуальность проблем. Как-то президент В. Путин даже обронил такую фразу: мол, если в ближайшем будущем мы не предпримем практические шаги для развития Дальнего Востока, то в течение нескольких десятилетий российское население будет говорить там на китайском, японском и корейском языках.

В России любят поговорить о будущем. Лучше об отдалённом. За последние годы озвучивались десятки «стратегий развития Русского Севера». Реальных сдвигов пока не видно. Доля огромных и богатейших пространств Сибири и Дальнего Востока в ВВП страны невелика, примерно 10%, и она продолжает сокращаться. Найдут ли эти проблемы отражение в ожидаемом страной президентском послании?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции