Великая певица Людмила Сенчина ушла от нас...

ОНА УШЛА ОТ НАС,,,

 

Людмила Сенчина. Где бы ни был ты, я тебя жду…

"Шербургскиезонтики" - "Les parapluies de Cherbourg"

https://www.youtube.com/watch?v=3eN0x3g3qGM

 

ЛЮДМИЛА СЕНЧИНА:
Вспоминай меня.
Пролетят столетья
Вроде птичьих стай.
Пролетят столетья,
Вспоминай меня.
Где бы ни был ты,
Я тебя жду.

МИШЕЛЬЛЕГРАН:
Tu sais bien que ce n'est pas possible
Mon amour, il faudra pourtant que je parte
Tu sauras que moi je ne pense qu'à toi
Mais je sais que toi tu m'attendras

ЛЮДМИЛАСЕНЧИНА:
Легчеждатьстолетья,
Чемчетыредня.
Вдруг в минуты эти
Ты забыл меня.
Ты в краю далёком
Вспоминай меня.

МИШЕЛЬЛЕГРАН:
Calme-toi, il nous reste si peu de temps
Si peu de temps, mon amour, qu'il ne faut pas le gâcher

Il faut essayer d'être heureux
Il faut que nous gardions de nos derniers moments
Un souvenir plus beau que tout
Un souvenir qui nous audera à vivre

ЛЮДМИЛАСЕНЧИНА:
Целойжизнимало,
Чтобыждатьтебя

MICHEL LEGRAND:

Nous nous retrouverons et nous serons plus forts

Мояжизньпропала,
Еслинеттебя.
Ты в краю далёком
Не забудь меня.

MICHEL LEGRAND:

Je t'aimerai jusqu'a la fin de ma vie

Гдебынибылты,
Ятебяжду.

Улетаешь, милый,
Вспоминай меня.
Пусть идут столетья,
Вспоминай меня.
Я зимой и летом
Буду ждать тебя.
Где бы ни был ты,
Я тебя жду.

Целой жизни мало,
Чтобы ждать тебя.
Моя жизнь пропала,
Если нет тебя.
Ты в краю далёком
Вспоминай меня.
Я люблю тебя
Жду тебя,
Жду тебя
Я тебя люблю
Я люблю!

 

Une version russo-française d'une chanson du film "Les parapluies de Cherbourg" interprétée par le duo russo-français: Lioudmila Sentchina, chanteuse russe, et Michel Legrand, auteur de la chanson.

Русско-французская версия песни из к\ф "Шербургские зонтики" в исполнении русско-французского дуэта: русской певицей Людмилой Сенчиной и автором музыкии Мишелем Леграном.

https://www.youtube.com/watch?v=Y6sqtG5MIRY

 

Людмила Сенчина. Песня о счастье

https://www.youtube.com/watch?v=lZrt-fYNTMA

Посредине Земли , то в дожде, то в пыли

То вблизи, то вдали

Искать и ждать, любить и верить....

 

Гром в небе громыхнет, молния сверкнет во мгле,
Ливни в окна постучатся.
Все люди на земле, на такой большой земле
С детства ищут люди счастье.

Посредине земли, то в дожде, то в пыли,
То вблизи, то вдали, - искать и ждать, любить и верить...
Где ты, счастье мое?

Кружит планета цветная...
Где ты, счастье мое?

Вдруг я тебя не узнаю...
Только кажется мне, верится мне, очень скоро я тебя увижу,
Счастье, счастье мое.

Свет завтрашнего дня, завтрашней грозы раскат.
Годы над судьбою мчатся.
Жить, думать и любить, на земле себя искать,
Знаешь, это тоже счастье.

Посредине земли, то в дожде, то в пыли,
То вблизи, то вдали, - искать и ждать, любить и верить...
Где ты, счастье мое?

Кружит планета цветная...
Где ты, счастье мое?

Вдруг я тебя не узнаю...
Только кажется мне, верится мне, очень скоро я тебя увижу,
Счастье, счастье мое.

Посредине земли, то в дожде, то в пыли,
То вблизи, то вдали, - искать и ждать, любить и верить...
Где ты, счастье мое?

Кружит планета цветная...
Где ты, счастье мое?

Вдруг я тебя не узнаю...
Только кажется мне, верится мне, очень скоро я тебя увижу,
Счастье мое, счастье мое, счастье мое.

 

 

 

Людмила Сенчина. Прощальный вальс.

https://www.youtube.com/watch?v=PrVnAmJqErE

Закрыть глаза - и время вспять.
Я слышу этот вальс опять.
Уж тает ночь, заря близка,
В твоей руке моя рука.
Нет никого для нас вокруг,
И только вальс за кругом круг.

Закрыть глаза - и мы вдвоем
По спящим улицам бредем,
И ранних птиц веселый свист
Из синевы взлетает вниз.
Навстречу нам бредет рассвет
И мы идем к счастью... нет,

Слов заветных сказать ты не смог тогда.
Годы прошли без тебя, как в песок вода.
Как мне вернуть расставания час,
Заглянуть в глубину твоих глаз
И тебя увести за собой навсегда.

Закрыть глаза - и время вспять.
Прощальный вальс звучит опять.
Сейчас я все скажу тебе,
Что ты один в моей судьбе...
Уйдет рассвет, заря уйдет.
Рука в руке - мы вдвоем...

Сейчас я все скажу тебе,
Что ты один в моей судьбе.
И вновь рассвет и птичий звон,
И мы вдвоем - нет, все сон...

 

 

Людмила Сенчина. Песня Золушки

https://www.youtube.com/watch?v=TUaHWODe10c

Хоть поверьте, хоть проверьте,
Но вчера приснилось мне,
Будто принц за мной примчался,
На серебряном коне.
И встречали нас танцоры,
Барабанщик и трубач,
Сорок восемь дирижеров,
И один седой скрипач.

Хоть поверьте, хоть проверьте,
Это был чудесный бал,
И художник на манжете,
Мой портрет нарисовал.
И сказал мудрец известный,
Что меня милее нет.
Композитор пел мне песни,
И стихи читал поэт.

Хоть поверьте, хоть проверьте,
Так плясала я кадриль,
Что тринадцать кавалеров,
Отдышаться не могли.
И оркестр был в ударе,
И смеялся весь народ,
Потому что на рояле,
Сам король играл гавот.

Хоть поверьте, хоть проверьте,
Я вертелась как волчок,
И поэтому, наверно,
Потеряла башмачок.
А когда мой сон растаял,
Как ночные облака,
На окне моем стояли,
Два хрустальных башмачка.

 

Людмила Сенчина. Белой акации гроздья душистые

https://www.youtube.com/watch?v=KZ8M5tRFzuM

Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома.
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.

Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда.

Годы промчались, седыми нас делая,
Где чистота этих веток живых?
Только зима да метель эта белая
Напоминают сегодня о них.

В час, когда ветер бушует неистово,
С новою силою чувствую я:
Белой акации гроздья душистые
Невозвратимы, как юность моя.
Белой акации гроздья душистые
Неповторимы, как юность моя.

 

 

Людмила Сенчина - Любовь и разлука

https://www.youtube.com/watch?v=rPKFum87NEU

Еще он не сшит, мой наряд подвенечный,
И хор в нашу честь не споет...
А время торопит - возница беспечный, -
И просятся кони в полет.
И просятся кони в полет.
Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга,
Бубенчик не смолк под дугой!
Две вечных подруги - любовь и разлука -
Не ходят одна без другой.
Две вечных подруги - любовь и разлука -
Не ходят одна без другой.
Мы сами раскрыли ворота, мы сами
Счастливую тройку впрягли,
И вот уже что-то сияет пред нами,
Но что-то погасло вдали.
Но что-то погасло вдали.
Святая наука - расслышать друг друга
Сквозь ветер, на все времена!
Две странницы вечных - любовь и разлука -
Поделятся с нами сполна.
Две странницы вечных - любовь и разлука -
Поделятся с нами сполна.
Чем дольше живем мы, тем годы короче,
Тем слаще друзей голоса.
Ах, только б не смолк под дугой колокольчик,
Глаза бы глядели в глаза!
Глаза бы глядели в глаза!
То берег, то море, то солнце, то вьюга,
То ласточки, то воронье...
Две вечных дороги - любовь и разлука -
Проходят сквозь сердце мое...
Две вечных дороги - любовь и разлука -
Проходят сквозь сердце мое...

 

Людмила Сенчина Добрая сказка

https://www.youtube.com/watch?v=L6sUm0LXqp4

 

 

Людмила Сенчина. Полевые цветы

https://www.youtube.com/watch?v=6-nZu5BH9ps

 

Людмила Сенчина – Город,  которого нет

https://www.youtube.com/watch?v=e-WAVmg1BKo

 

 

Людмила Сенчина. Цвiте терен

https://www.youtube.com/watch?v=zNrMVlIAx1U

 

 

 

 

Людмила Сенчина - Несе Галя воду

https://www.youtube.com/watch?v=3xuYGF167y0

 

 

https://www.youtube.com/watch?v=zNrMVlIAx1U

Таисия Повалий и Людмила Сенчина - Місяць на небі

 

 

 

Людмила Сенчина.

Где ты, счастье моё?

 Документальный фильм

https://www.youtube.com/watch?v=Br3NPmkatWI

 

Большое интервью с Сенчиной в 2015-м провёл гендиректор АЖУРа Андрей Константинов. 25 января 2018 года стало известно о смерти «Золушки» российской эстрады.

Главное

Я не киношный человек, к сожалению. Потому что самое главное в моей жизни — это мои концерты. Я считаю, что у меня очень красивые концерты и очень красивые песни. Хотя это может быть немного нескромно. Я где-то слышала фразу: «Скромность — это путь к забвению»…

Сцена

Я раньше практически ни о чем не думала, выходя на сцену, кроме как о внешности. А сейчас больше не комплексую насчет своей внешности, как раньше. Это был кошмар! Не так причесалась, не так повернулась, не так глаза накрасила. Сейчас у меня это исчезло. Вообще!

Моя публика очень помолодела. Я выхожу с концерта, снег идет, а стоят мальчишки, красивые девчонки с ними: «А мы вас слушали... А мы скачали вашу песню...» И мне это как орден. Потому что молодые люди — это наше завтра. И если им так нравится то, как и что я пою, то мне есть чем гордиться. Хочется, чтобы наше государство помогало спасать и воспитывать их души.

Поклонники

Почему-то тогда после спектаклей мне иногда доставались странные поклонники. Был один... Даже поменялся жильем, чтобы видеть меня в окне, звонил: «Открой шторы, жестокая». Он присылал мне выдержки из каких-то газет, какие-то стихи писал на коробках из-под колготок. Он их разрезал и подшивку делал. Я приходила домой со спектаклей, у меня под дверью стоял ящик бананов, какие-то мандарины (он грузчиком где-то работал). Вот такие вещи у меня были...

Характер

Я человек хулиганистый, жутко авантюрный. Такая «Сонька-Золотая ручка» во мне померла. Но у меня есть свои принципы, и я соблюдаю какой-то баланс, то есть я не переступлю черту. Хотя меня все время «на подвиги» тянет. Вот такое в характере есть. Но это спасает здорово. Если бы я была какой-то лирик задумчивый, то уже свихнулась бы давно. Меня еще знаете, что спасает? Любовь к жизни. Ко всему живому. Я люблю каждую зверушечку, каждое деревце, я все разгляжу. Я все поправлю — если, например, камушек не так лежит. Я как будто хозяйка в этом доме. Я все это безумно люблю, и это меня спасает. А новости посмотрю, и опять депрессия.

Андрей Константинов и Людмила Сенчина: С кем вы сегодня, деятели культуры?

О состоянии сегодняшней культуры, о фильмах и книгах, которые хочется/не хочется смотреть и читать, о роли людей культуры и искусства в жизни общества беседуют писатель и журналист Андрей Константинов и известная певица Людмила Сенчина.

http://www.fontanka.ru/2015/02/18/132/

 

О состоянии сегодняшней культуры, о фильмах и книгах, которые хочется/не хочется смотреть и читать, о роли людей культуры и искусства в жизни общества беседуют писатель и журналист Андрей Константинов и известная певица Людмила Сенчина.

Л.С.: – Мне вас по отчеству называть или просто Андрей?

А.К.: – Ну конечно Андрей. И мне вас приятно называть просто Людмилой.

Л.С.: – Понимаю...

А.К.: – Да, вы ведь – часть моей жизни. И не потому, что я был какой-то ваш большой фанат. Я вообще никогда не фанател...

Л.С.: – Просто жизнь рядом идет…

А.К.: – Да, жизнь идет рядом... Вы постоянно то по телевизору, то в кино. Вы, если хотите, были даже моей эротической грезой. Да, правда... Фильм «Вооружен и очень опасен» был таким событием! Хоть я и не запомнил там каких-то уж совсем откровенных моментов…

Л.С.: – Да... По сравнению с фильмом «Пятьдесят оттенков серого» сегодня это просто детский фильм.

А.К.: – Но это был такой симпатичный фильм.

Л.С.: – Он просто в свое время вышел. А я туда попала «как кур в ощип», потому что должна была сниматься Гурченко. Я никогда и не думала… Пошла с маленьким ребенком гулять, сижу в парке – скучаю… И вдруг, как в кино, подходят мужчины в черных плащах: «Мы из киностудии имени Горького». Откровенно сказали: вот ценарий, а Гурченко, мол, сломала ногу, и мы вас очень просим... И так вот — бум! – я попала в этот фильм. Даже не успела опомниться. А партнеры какие: Броневой, Банионис...

А.К.: – Вы с ними подружились?

Л.С.: – С Банионисом – да. С Броневым… Не то чтобы он сложней, нет... Интересный, симпатичный, но очень необычный. Мы как-то ехали в Прагу (режиссер нашел замок, где снималась одна из сцен), и всю дорогу Броневой рассказывал, как у него в личной жизни получилось. У него давно умерла жена, он был одиноким, играл спектакли, на которые постоянно ходила одна поклонница… И он говорит: «Она меня достала так, что я даже вызывал милицию. Я вызывал милицию, а она сидела и ждала меня на холодной лавочке зимой. Она себе попочку простудила». В итоге он на ней женился, а у нее, у бедной, был псориаз (это я все по дороге слушаю). И он ее лечит, лечит; поехали отдыхать, а люди от нее отворачиваются, боятся с ней в море заходить... И вот я все это слушаю… И больше он не говорил ни о чем, только об этом. С ним трудно было подружиться, потому что, как только заканчивалась съемка, он: «А я же еще нашел врача…» И ни о чем больше.

...Когда киногруппы выезжают на съемки, у них там часто случаются романчики… Но я всегда далека была от этого. Я такой человек, что больше дружу. Не могу сказать, что получалась какая-то запойная дружба, просто – чаю попить, пойти куда-то вместе. Банионис был такой молчаливый-молчаливый... И как-то я его «забрала» – заботой, рассказами-анекдотами. И он очень привязался ко мне. Потом у него здесь были творческие вечера, и я так удивилась, что прошло столько лет и он меня пригласил. И все рассказывал: куда мы ходили, о чем говорили... Знаете, для меня это был огромный кусок жизни. Хоть и не очень интересный.

А.К.: – Вам не понравилось сниматься?

Л.С.: – Да, я не киношный человек, к сожалению. Потому что самое главное в моей жизни — это мои концерты. Я считаю, что у меня очень красивые концерты и очень красивые песни. Хотя это может быть немного нескромно. Я где-то слышала фразу: «Скромность — это путь к забвению»...

А.К.: – Скромность – это украшение для тех, у кого нет других украшений.

Л.С.: – Кстати, об украшениях: я раньше практически ни о чем не думала, выходя на сцену, кроме как о внешности. А сейчас больше не комплексую насчет своей внешности, как раньше. Это был кошмар! Не так причесалась, не так повернулась, не так глаза накрасила. Сейчас у меня это исчезло. Вообще!

Моя публика очень помолодела. Я выхожу с концерта, снег идет, а стоят мальчишки, красивые девчонки с ними: «А мы вас слушали... А мы скачали вашу песню...» И мне это — как орден. Потому что молодые люди — это наше завтра. И если им так нравится то, как и что я пою, то мне есть чем гордиться. Хочется, чтобы наше государство помогало спасать и воспитывать их души.

А.К.: – А как современные певицы выглядят, вам нравится?

Л.С.: – Как-то трудно об этом говорить. Это цех, это — святое.

А.К.: – Ну, хорошо... А с песнями вообще происходит какая-то странная история… Все эти бесконечные «песни о главном»... Мало рождается настоящих хитов сегодня?

Л.С.: – Хитов-то много. Вопрос — останутся ли они на века с людьми. Хотя в сегодняшней эстраде мне многое нравится. Например, группа «Любэ».

А.К.: – «Любэ», да, я могу если не спеть, то назвать их несколько шлягеров. Но вот смотрю какие-то ток-шоу: певец, певица, я даже лица их узнаю, но не могу вспомнить ни одной их песни... Знаете, может, и на меня какое-то воздействие возраст оказывает... Я 18 лет преподаю в университете. На журфаке — восемнадцать, и на юрфаке – лет восемь. И что-то... То ли в школе это происходит? Они не хуже нас, но они намного меньше читают, намного меньше знают тех вещей, которые нам казались элементарными, и этого нельзя было не знать.

Л.С.: – Не сочтите меня ретроградом, но я считаю, что виноват Интернет сегодня. Вот вы учились, Андрей, читали книги!

А.К.: – Вы считаете, что должна быть нормальная идеологическая работа?

Л.С.: – Да. В советское время, например, я с оркестром Бадхена часто выступала в заводских цехах в «рабочий полдень». Люди не шли даже на обед, стояли в рабочей одежде, хотели слушать и слушать песни, которые они любят. Идеология!..

А.К.: – Давайте вернемся к системе ваших политических взглядов. И вспомним знаменитое письмо Министерства культуры… У меня смешная история получилась. Я его не подписал, мне этого никто и не предлагал, и даже почитать не дали. А фамилию мою поставили автоматом. Я возмутился. Я вообще не подписываю коллективных писем, еще с армии, не люблю этакое «хоровое пение». Но своей позиции по поводу Крыма и Украины никогда не скрывал. Она очень понятная и точно не совпадает со взглядами наших либералов. А вы – подписали. Подписали по убеждениям или привыкли жить в такой системе?

Л.С.: – И потому, и потому. Можно не знать государственных тайн. Но если ты хорошо учился в школе, верил своим родителям, своим учителям, любил историю, то гражданином быть обязан.

А.К.: – Когда из армии уходил и входил в журналистику, мне казалось, что журналисты – это такие особенные люди, очень образованные, страшно знающие. А потом оказалось, что это не совсем так. Потом я думал, что в правительстве-то такие умные, все – профессора наук… А потом начинаешь сталкиваться, общаться, и выясняется, что мало книжек читают... А вы считаете, что мало обладаете какой-то информацией? А информацией вообще очень мало кто обладает на земле. Может быть, руководители самых крупных стран. Да и то у них очень искаженная бывает информация. Все зависит от того, кто им ее принесет и что-то положит. Я это к тому, что так можно все время кого-то пропускать вперед. И автобус уедет без вас.

Л.С.: – Да. Понятно...

А.К.: – Кстати, мы с вами неделю назад были на встрече (планировалась встреча губернатора и творческой интеллигенции). И там я встретил Владимира Владимировича Бортко и Василия Герелло. Они оба оказались заслуженными артистами Украины.

Л.С.: – Я — тоже. Это давно когда-то, когда Кучма приезжал сюда, нас вызвали в представительство Украины. И я спросила: «А почему мне — заслуженную? Я же уже — народная России...» А он смеется: «Так вы уже народная, а у Бортко нет звания. Вот и решили, что Бортко – народного Украины, а вам – заслуженного Украины». Да, я заслуженная артистка Украины.

А.К.: – Бортко и Герелло говорят, что их не пускают на Украину.

Л.С.: – Соломон: «И это пройдет»... Для меня ситуация осложняется тем, что я выросла на Украине, там закончила школу, прожила в деревне 17 лет. Там могилы папы, мамы и родного брата. Я абсолютная украинка. Могу говорить по-украински чисто. Там мои корни. Для меня это трагедия жуткая, страшная.

Я не понимаю, что происходит. Но я также не понимаю некоторых людей, которые в это очень непростое время «раскачивают лодку». Ну, вот, к примеру, вышел фильм Звягинцева. Я этот фильм воспринимаю как «бей своих, чтоб чужие боялись!». Может быть, я не права: это художник, и он выпустил фильм, так у него получилось… Это, знаете, такая фраза сакраментальная, когда мужья изменяют или кто-то кого-то побил и случайно убил… Ну вот «так получилось».

А.К.: – Я по поводу Звягинцева скажу так: мне кажется, что из-за остроты политического момента пошли перехлесты в одну и другую сторону. Про него, например, говорят, что он очерняет Россию. Я не думаю, что он очерняет Россию.

Он показал, что есть, но и не все, что есть. Правда ли то, что он показал? Конечно, правда, только не вся. Про меня и про вас, да про кого угодно, можно снять только пакостные вещи. А можно только хорошие вещи. И ни то и ни другое не будет неправдой. Он не очерняет, у него просто глаз черный. Есть такие художники, как Босх, ужасно смотреть. А Михаил Шемякин? Он тоже художник, но он умеет рисовать только уродов. По крайней мере, я не видел ничего иного. Просто есть такая манера. Что вы от него хотите? Он такой. Не нравится, не смотрите. Мне не нравится Звягинцев. И я имею право на свой взгляд. А кому-то нравится. Кому поп, а кому и попадья.

Л.С.: – Да, но не вовремя как-то. Грубо говоря, не патриотично. Я это так воспринимаю: надо или раньше, или позже, но не в это время. Я с таким в разведку не пойду.

А.К.: – Не сказать, что фильм Михалкова «Солнечный удар» сильно воодушевляющий. Это тоже депрессуха.

Л.С.: – Я не видела «Солнечный удар»... Я была влюблена в фильмы Михалкова. «Обломов», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Статский советник», «Утомленные солнцем»...

А.К.: – ...Был еще «Свой среди чужих».

Л.С.: – Да, но это формат боевика. Хоть и классный фильм. А вот «Утомленные солнцем-2» мне откровенно не понравился.

А.К.: – Я вас понимаю. Хотя есть такое мнение, что нельзя судить о фильме, не посмотрев его. Это такая хитрая обманка. Потому что всякий раз на нее покупаешься и ходишь потом с испорченным настроением.

Л.С.: – Я постараюсь посмотреть все фильмы Михалкова. Потому что мой девиз: надо судить о том, что знаешь. Мы когда-то с Тальковым, когда он пришел ко мне на работу, поссорились из-за подобного. Мы очень дружили с ним. Это были «две подруги» – не разлей вода, и мне плевать, что там по этому поводу говорят... Однажды в поездке самолет задержали, и там была не гостиница, а какой-то сарай. И весь наш коллектив, все мы, ночевали в одной комнате. Мы с Тальковым лежали рядышком, разговаривали, хихикали всю ночь, мешали всем спать. На море бегали купаться голышом... Самая близкая моя «подруга» был Игорь Тальков. Я помню, мы даже однажды подрались с ним... Заговорили про «Битлз». А я — фанатка «Битлз». Я их песни пела и даже снималась в «Утренней почте». А Тальков: «Фу!» Ну сказал бы нормально: «Чего-то меня от них не вставляет». А он: «Фу, я пару песен слышал...» И я говорю: «Как ты можешь судить, ты послушай все альбомы, а потом будешь говорить»... Что до моих суждений о кино, я говорю как простой зритель-обыватель.

А.К.: – Я когда-то любил ходить в кино. Но в последнее время как ни схожу – обязательно натыкаюсь на какую-нибудь хрень. «Седьмой сын» смотрел с детьми. Ладно мне – детям не понравилось. А ведь Бодров-старший снимал его в Голливуде... Я вообще давно на сериалы перешел. На западные, в основном. Вы не подсели на этот наркотик?

Л.С.: – Нет. Вот вы спросили, а я сижу и думаю... Последние лет семь я ничего не смотрю, ни в кинотеатре, ни по телевизору. По телевизору – только новости и те программы, что мне надо посмотреть. Ничего не читаю. Меня как будто стукнули по голове. Я не могу объяснить, что со мной происходит.

А.К.: – Попробуйте ради интереса посмотреть некоторые сериалы. Это не мыльные оперы, это настоящие истории формата большого романа. Например, сериал «Во все тяжкие», который кучу наград взял. Я вам в какой-то мере даже завидую, что вы еще не смотрели его, но вас это ждет. Я к этому примерно так же недоверчиво относился несколько лет назад. А потом меня это накрыло.

Л.С.: – Обязательно. Это для меня важно. Потому что я в какой-то момент потеряла интерес ко всему...

А.К.: – Вы вообще хулиганка по характеру?

Л.С.: – Ну да... Я человек хулиганистый, жутко авантюрный. Такая «Сонька-Золотая ручка» во мне померла. Но у меня есть свои принципы, и я соблюдаю какой-то баланс, то есть я не переступлю черту. Хотя меня все время «на подвиги» тянет. Вот такое в характере есть. Но это спасает здорово. Если бы я была какой-то лирик задумчивый, то уже свихнулась бы давно. Меня еще знаете, что спасает? Любовь к жизни. Ко всему живому. Я люблю каждую зверушечку, каждое деревце, я все разгляжу. Я все поправлю — если, например, камушек не так лежит. Я как будто хозяйка в этом доме. Я все это безумно люблю, и это меня спасает. А новости посмотрю, и опять депрессия. Я вот сегодня еле раскачалась с утра. Ничего не могу и не знаю — что делать.

А.К.: – Сегодня день тяжелый на самом деле. У меня тоже настроение не очень. Сегодня актера Лешу Федотова хоронили. Вы знали его?

Л.С.: – Конечно.

А.К.: – Так его жалко. Он был светлый человек. И какой-то неприкаянный... Не жалел себя, не берег. Все от нереализованности. Он хотел одного, а получалось совсем другое. Балабол такой был. Но у него умела болеть душа. Из основных, наверное, свойств настоящего русского актера. Вот если болит душа, то она чего-то стоит. А если не болит душа, то она такая… Неизвестно, есть она вообще или нет. Потому что если есть, то она должна болеть. И у некоторых она болит так сильно, что они могут не справляться с этим состоянием... Понятно, что он сам себя угробил в итоге. Пил сильно.

Л.С.: – Плохие люди практически не пьют.

А.К.: – А скажите мне, пожалуйста, такую вещь. Я знаю нескольких человек, которые, не будучи по происхождению ленинградцами, питерцами, вполне вписались в наш город, хотя он — такой, не очень уж добрый «приниматель». Он не всех принимает. Я в свое время такой вопрос Сереже Захарову задавал, и он мне по-честному ответил, что очень долго здесь чужим себя ощущал. У вас не было такого ощущения? Легко ли вы стали питерской?

Л.С.: – В тот самый миг, когда я перешагнула порог музыкального училища, все педагоги меня не то что полюбили, они прощали мне все. Хотя там особенно и нечего было прощать, ведь я с таким упоением училась. А чего там не учиться! Поешь себе и поешь, а в остальном тройки ставили и хорошо. Мой голос полюбила педагог по вокалу, у которой я потом училась. Она гордилась, что я к ней в класс попала: там были лучше педагоги, а я к ней пошла. Но там целая история была. Меня же мать в сентябре привезла. Сентябрь месяц, никого. Пусто. И мы с мамашей: «Здрасьте!» Как в фильме «Приходите завтра»: «Чего же вы так поздно?» Но собрали комиссию, специально меня послушали...

Меня, кстати, и сокурсники очень любили. Потом был Театр Музыкальной комедии. Где, кроме любви, я тоже ничего не видела. Хоть есть мнение, что театр — это террариум единомышленников. Все эти опереточные дивы... Питер навсегда определил и решил мою судьбу. В том смысле, что искупал меня в море любви, меня, девчонку с Украины, плохо говорящую на русском языке. Питер! Спасибо за судьбу!

А.К.: – И все-таки не все, наверное, к вам любовь испытывали, иначе не распускали бы слухи о вас и о Григории Васильевиче Романове и о том, что роль в кино вам досталась именно за это...

Л.С.: – Я даже говорить об этом ничего не хочу. Вы можете представить себе это при советской власти? Номенклатура, КГБ... Да сами понимаете... А что до слухов...

Видно, не все любили, не любили и распускали их. А может, я была каким-то «винтиком», который надо было выкрутить...

А.К.: – Я как раз хотел спросить: не воспользовались ли вы этими слухами каким-то авантюрным образом? Знаете, как в «Ревизоре»: тебя все воспринимают человеком, которым ты не являешься...

Л.С.: – Нет. А вы сами посудите. Мне не давали звания, жила в пятидесяти метрах с большой семьей... В Ленконцерте, где я служила, у меня и у моих музыкантов были самые низкие ставки... Вот и цена всех этих слухов.

А.К.: – Иногда бывает обидно слышать о себе какие-то слухи.

Л.С.: – Фиолетово.

А.К.: – А мне бывало. Я, например, был одним из учредителей и основателем журналистского конкурса «Золотое перо», он и сейчас существует. И еще я тогда был председателем Союза журналистов. И вот я про себя периодически слышал, что все женщины, которые становились лауреатами этого конкурса, знали единственный путь, как это звание получить... Я даже однажды подумал: как обидно, столько говорят, а где же они все?

И еще была история. Однажды я пришел в прокуратуру поговорить по своим журналистским делам и вижу, что от одной сотрудницы идет сильная негативная реакция, прямо ненависть какая-то. «Я вам что-то сделал?» А она: «Сам не знаешь?» И выяснилось, что, когда она училась в институте МВД, у нее была подруга. И вот эта близкая подруга придумала даже не то, что была моей любовницей, а что я прожил с ней якобы какую-то страстную жизнь. Причем с удивительными подробностями: и что я ее бил, и что выбил ей зуб, и что-то там еще... То есть не просто какой-то проброс, а с деталями. А я даже понятия не имел о существовании этого человека. Я настолько тогда ужаснулся: какой, оказывается, бывает "сифилис" у людей, это же надо было трудиться, чтобы выдумывать такой миф. И еще подумал: какие же интересные люди у нас в органах работают. Это же разновидность какого то безумия? У вас не было таких ситуаций с поклонниками?

Л.С.: – ...Кстати, о Театре. Почему-то тогда после спектаклей мне иногда доставались странные поклонники. Был один... Даже поменялся жильем, чтобы видеть меня в окне, звонил: «Открой шторы, жестокая». Он присылал мне выдержки из каких-то газет, какие-то стихи писал на коробках из-под колготок. Он их разрезал и подшивку делал. Я приходила домой со спектаклей, у меня под дверью стоял ящик бананов, какие-то мандарины (он грузчиком где-то работал). Вот такие вещи у меня были...

Но, кроме Романова, мне больше не приписывали никого и никогда. Ни режиссеров, ни актеров... Я очень дружила с Тальковым, я очень дружила с композитором Игорем Азаровым. Сегодня я общаюсь и очень люблю Семена и Ларису Альтовых. У меня также есть еще друзья и подружки, и мне легко.

А.К.: – Давайте вспомним трагическую историю с Тальковым...

Л.С.: ...Приходит ко мне на работу директор Валера Шляфман. Мой директор Володя очень ревнует, когда я говорю всем, что, сколько лет живу на свете, у меня никогда не было такого директора, как Шляфман Валера. Я была по горло в работе, много ездила, но у меня была такая комфортная логистика! Всегда творожок утром... За каждым шагом, за каждым вздохом он следил. Вот так должен работать директор.

Идут годы. И мы однажды сидим с устроителями наших гастролей в Евпатории, и он заходит — глаза опущены, берет телефон: «Нет, нет, Игорь не может...» Я не понимаю, что происходит. Дальше — больше. Мы с Тальковым на одной площадке работали: день — он, день — я, или по два дня. У меня в то время был небольшой спад, а у Талькова — пик. Ну и вот... У меня недобор идет по сборам, а у Талькова – бум… На моих концертах Валера не появляется: то проблемы какие-то, то еще что... Я уже спрашиваю: «В чем дело?» Он: «Нет-нет, я просто помогаю Игорю... И еще хочу спросить, чтобы я немножко подзаработал, можно, я и Игорю буду концерты делать?» Я: «Да, конечно.» И все – Валеру я больше не видела. Никогда.

...А потом они пришли, избили моих музыкантов, их девушек. С Валерой и с бугаями: у Игоря уже были охранники… Отобрали у них инструменты, разбили один инструмент, отобрали клавиши… А ведь на клавиши мы скидывались всем коллективом. А они отобрали их. Первый раз я это рассказываю вам. Это была такая подножка, которую я с трудом выдержала.

И ровно через месяц в Ярославле я узнаю про «Юбилейный». И что там Шляфман или не Шляфман… Я не верю. Я знаю Валеру – он взрывной, задира. Но…

А.К.: – Я глубоко в эту историю залез и хорошо знал следователя, который вел это дело. Там, по сути, несчастный случай произошел. Другое дело, что обстоятельства его таковы...

Л.С.: – Удручающие… Но обратите внимание, из-за чего все это произошло?!

А.К.: – Да-да, я и хотел это сказать, что я тогда столкнулся с тем, что иногда можно получить информацию, которую ни за что не захочет слышать публика. Потому что аудитория сразу – раз! – и назначила виноватого. И было такое ощущение, когда следствие стало говорить, что Малахов ни при чем, потому что именно его сначала убийцей назначили. И мы решили, что следователи «взяли на лапу». И потом уже стали узнавать, какие они делали следственные эксперименты, какие давали показания. Там было именно так: они устроили драку, они фактически пришли разбираться к Малахову. А Малахов взял с собой этот наган, и когда они стали бить его ногами, он полез за этим наганом, чтобы выстрелить в пол. Они выворачивают у него наган из руки, как раз Шляфман… И тогда произошел этот выстрел… Наган оказался уже в руках у Шляфмана. Он не хотел убивать Талькова.

Л.С.: – Я в этом уверена.

А.К.: – Такая история. Но в нее никто не хотел верить, потому что она слишком простая и слишком некрасивая. А когда начинаешь говорить, а было так… Считают, что, значит, вы тоже куплены... Это очень трудная со всех сторон история. А Азиза эта, у которой вся карьера творческая переломана была...

Л.С.: – Совсем. Она пытается что-то сейчас, но это все не то, конечно. Да, такое пережить.

А.К.: – На ней тоже клеймо поставили.

Л.С.: – Ни за что! Даже если она так сказала, что хочет быть не предпоследней, а закрывать концерт. Даже если она и «гнула пальцы»… Ну и что? Она же не сказала: убей его, я хочу выступать последней! Ну ерунда же, правда? Мне лично, грубо говоря, по барабану: хоть открывать, хоть закрывать концерт. Я все равно заберу свою долю зрительской любви.

А.К.: – Там история была со всех сторон неадекватная. Потому что Малахов пришел поговорить, но он даже не успел что-то сказать, набросились на него и стали бить. Бить достаточно страшно. Потому что у Талькова был пистолет газовый, и он, когда колотил Малахова по голове, колотил с такой силой, что щечка отвалилась от этого пистолета. Бред какой-то... А потом, когда Шляфман уехал в Израиль... Там же был целый детектив. Эти же следователи ездили в Израиль. Причем не как в командировку (не было отношений между странами в этом вопросе), а туристами. На какие-то сепаратные переговоры. А потом уже Израиль сказал, что Шляфмана не выдаем. И на этом все и закончилось.

Л.С.: – Да, лихие, конечно, были времена. Алкоголь, наркотики, драки... Мне тяжело было переживать уход Валеры из моего коллектива. Но если сейчас посмотреть на всю эту историю, то, к счастью, меня Бог миловал.

А.К.: – А вы верующий человек?

Л.С.: – Да-да. Я очень виновата перед Господом. Я каждую ночь засыпаю и каждое утро прошу у него прощения. У меня есть иконки. Но я не причащаюсь, не хожу на службы, не исповедываюсь, не все молитвы знаю... Господи, прости меня!

А.К.: – Не расстраивайтесь. В Писании сказано: «Не служите Господу руками». Имеется в виду, что сердце – главное.

Л.С.: – Да я знаю это. Живу этим. Душой верю и живу. Вот только на меня накатывает уныние, я сразу: «Тихо-тихо, Господи, прости меня, что я это допускаю. Ты у меня есть, ты у меня есть, Боженька, прости меня и помилуй». Не говорю «помоги», а говорю «спаси и прости»...

А.К.: – Вот если бы вы были, например, режиссером или миллиардером. И могли бы выделить сто миллионов долларов самой себе, чтобы снять какой-то фильм или нанять какого-то режиссера, чтобы он экранизировал. Какую бы книгу вы выбрали для экранизации?

Л.С.: – Сложный вопрос. Мне такое ни разу в голову не приходило.

А.К.: – А я мечтал, и достаточно часто.

Л.С.: – Я – нет. Нереально это.

А.К.: – Мечта и должна быть нереальной.

Л.С.: – Ну... Тогда я бы сняла очень интересный фильм какой-то по мотивам моей жизни в деревне. С людьми, с которыми я встречалась. А там еще цыгане жили… Дед мой – кузнец. Бабушку звали Ханна. А маму мою зовут Сара. Представляете, какой фильм бы получился! (Смеется.)

А.К.: – В Израиле вас на «ура» принимают?

Л.С.: – (Смеется.) Да! Мне вообще кажется, что я там когда-то жила. Или буду жить... Мне как-то Ира Отиева сказала: «Хорош примазываться!» А я и не примазываюсь. Я так чувствую. А мама моя все равно Сара!

А.К.: – А меня не отпускает мечта сделать кино по событиям русской смуты. Той, с Дмитрием Первым. Невероятно интересная фигура.

Л.С.: – Это так далеко...

А.К.: – Зато придумать много чего можно. Это моя болезнь. Я всегда что-то придумываю. С детства. Читаешь и начинаешь что-то такое представлять. Вот есть такой на Украине Андрей Валентинов, живет в Харькове. И у него есть совершенно чудесный роман «Флегетон» – о Гражданской войне. Одна из лучших книг о Гражданской войне. Он давно ее написал. Вот я бы ее хотел на экране увидеть. Или вообще о Гражданской войне снять что-то такое, не как у Михалкова с его «Солнечным ударом», а человеческую историю. Нет-нет, не в сторону красных и белых, а человеческую историю. Историю человеческих взаимоотношений. И, конечно, я в этом уверен, что нам сейчас необходимо не то чтобы положительные герои и хеппи-энд, счастливый конец. Не обязательно. Но должна быть надежда.

Л.С.: – Краснощекий оптимизм?

А.К.: – Я просто считаю, что должно быть некоторое благородство, в том числе и по отношению к противникам...

Л.С.: – Именно поэтому, Андрей, я думаю, что вся надежда — на людей. В том числе, и от нас с вами, от людей, формирующих идеологию, людей, которые каким-то образом влияют на умы, на души, на чувства, зависит наше завтра. И то, какие фильмы мы будем смотреть, какие книги читать.

А.К.: – Кстати, что читаем? (Смеется.)

Л.С.: – Список длинный. Но если говорить о прикроватной тумбочке, то там лежат Детская Библия, Булгаков, Монтень, Шукшин, Джером К. Джером. И, как я шучу, я уже много лет «не в состоянии уснуть» без Семена Альтова...

А.К.: – Здорово, что и вы, и я – мы не занимаем каких-то государственных должностей. Поэтому просто имеем право высказывать свое честное мнение, не оглядываясь на какие-то свои обязанности…

Л.С.: – Переживем!!! Будем молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.

А.К.: – Был рад нашей встрече. Спасибо.

Беседовал Андрей Константинов

 

Актуальное мнение.

Людмила Сенчина:

Для меня ситуация (на Украине) осложняется тем, что я выросла на Украине, там закончила школу, прожила в деревне 17 лет. Там могилы папы, мамы и родного брата. Я абсолютная украинка. Могу говорить по-украински чисто. Там мои корни. Для меня это трагедия жуткая, страшная. Я не понимаю, что происходит. Но я также не понимаю некоторых людей, которые в это очень непростое время «раскачивают лодку». Ну, вот, к примеру, вышел фильм Звягинцева. Я этот фильм воспринимаю как «бей своих, чтоб чужие боялись!». Может быть, я не права: это художник, и он выпустил фильм, так у него получилось… Это, знаете, такая фраза сакраментальная, когда мужья изменяют или кто-то кого-то побил и случайно убил… Ну вот «так получилось».

 

Актуальное мнение.

Андрей Константинов:

Вот есть такой на Украине Андрей Валентинов, живет в Харькове. И у него есть совершенно чудесный роман «Флегетон» – о Гражданской войне. Одна из лучших книг о Гражданской войне. Он давно ее написал. Вот я бы ее хотел на экране увидеть. Или вообще о Гражданской войне снять что-то такое, не как у Михалкова с его «Солнечным ударом», а человеческую историю. Нет-нет, не в сторону красных и белых, а человеческую историю. Историю человеческих взаимоотношений. И, конечно, я в этом уверен, что нам сейчас необходимо не то чтобы положительные герои и хеппи-энд, счастливый конец. Не обязательно. Но должна быть надежда.