НАШ АНПИЛОВ
НАШ АНПИЛОВ

Пикетчики блокировали все подъезды зданий ЦК КПСС на Старой площади и потребовали вымести поганой метлой из партии антикоммунистическую банду во главе с Горбачевым, Яковлевым, Шеварднадзе, Медведевым и Ельциным. В Ленинграде состоялся съезд Коммунистической инициативы, призвавший в целях предотвращения развала страны провести чрезвычайный съезд КПСС. 7 ноября 1990 года в Москве вышел первый номер газеты “Молния”, в котором новый лауреат Нобелевской премии мира Горбачев обвинялся в предательстве интересов трудящихся и разжигании войны на территории СССР... Когда эти новости доходили до берегов Волги, и мы в кругу шоферской братии обсуждали их, не верилось, что за этими слухами стоит реальный живой человек.
На местах партбоссы как улитки в раковины уползали в коммерцию, когда грянул август 91-го. Антисоветчики и антикоммунисты всего мира ликовали: государство рабочих и крестьян разваливалось. В центре Москвы поднимал голову культурный фашизм: Растропович позировал перед репортерами с автоматом в руках, Ельцин лез на танк.
То были черные дни. Жалкая кучка пьяных подонков разрушила памятник Дзержинскому под окнами КГБ, а затем опечатала здания ЦК многомиллионной партии. Возникла угроза надругательства над Мавзолеем и Музеем Владимира Ильича Ленина... Мрак сгущался.
И вдруг – новость-надежда: коммунисты и сочувствующие во главе с депутатом Моссовета Виктором Анпиловым организовали “живую цепочку” защиты Мавзолея и Музея Ленина. Телевидение злорадно впивалось в лица тупой толпы, рвущей плакаты из рук участников цепочки, плюющей на святые Ордена ветеранов Великой Отечественной войны, вновь заслонивших собой Ленина. Лиц людей, вставших у Мавзолея не показывали, боялись. Но миллионы людей во всем мире вздохнули с облегчением: фашизм в Москве не прошел, борьба продолжается...
Одновременно с акциями в защиту Мавзолея проходят открытые партийные собрания, собиравшие под открытым небом до трех тысяч человек. Ни один из руководителей ЦК КПСС и ЦК Компартии РСФСР не пожелал стать во главе несгибаемых коммунистов и их сторонников. 2 октября 91-го года состоялась конференция коммунистов Москвы, которая избирает Анпилова первым секретарем московской организации, поручает ему установить контакты с другими городами на предмет проведения съезда коммунистов России и подготовить праздничную манифестацию в честь 74-й годовщины Октябрьской революции. К концу октября столица заклеена листовками, призывающими коммунистов и беспартийных выйти на манифестацию. 6 ноября Ельцин издает указ о запрете деятельности КПСС. А на следующий день Анпилов с товарищами привел на Красную площадь 150-тысячную манифестацию. То был день рождения самой массовой общественно-политической организации “Трудовая Россия”, неоспоримым лидером которой становится Анпилов.
Через две недели в Свердловске состоялся учредительный съезд Российской коммунистической рабочей партии, избравший Анпилова секретарем ЦК. После неслыханного предательства верхов началась консолидация коммунистов, в
ыстраивание вертикальных структур, налаживание системы распространения органа ЦК – газеты “Молния”. Рабочий день Анпилова начинался ранним утром в пикетах у проходных московских заводов и заканчивался поздней ночью планированием очередного номера газеты. В те дни он работает на износ. Пишет листовки, выступает перед рабочими, отстаивает с трибуны Моссовета права трудового народа, завоеванные в Октябре 17-го. Тогда в полной мере раскрывается его ораторский талант. По убежденности, бесстрашию слова, по силе воздействия на умы и сердца людей ему сегодня нет равных в России.
В декабре 91-го года после манифестации у Спасской башни Кремля с требованием свободы командиру рижского ОМОНа Сергею Парфенову, взвод московского ОМОНа по приказу генерала милиции Довжука арестовали сонного Анпилова. Его буквально вырвали из рук пожилых женщин, оказавшихся рядом, бросили на пол автобуса и стали над ним издеваться. Ночью палачи отпустили Анпилова и он, превозмогая, стоял в пикете в защиту Эриха Хоннекера. Уголовное дело по факту нападения на депутата Анпилова осталось нераскрытым…
Анпилов ответил усилением борьбы за массы трудящихся. 23 февраля 1992 года “Трудовая Россия” идет возлагать венки к Могиле Неизвестного солдата по случаю Дня Советской Армии. Мэр города Попов забаррикадировал центр города тяжелыми грузовиками и бросил с ведома Ельцина вооруженный ОМОН на мирную манифестацию.
Мир содрогнулся, видя звериный оскал фашиствующего режима, избивающего ветеранов войны.

Анпилов не сломлен. Вместе с народными депутатами СССР рабочими Анатолием Крышкиным, Вавилом Носовым, мужественной Сажи Умалатовой, генералом Альбертом Макашовым и тогда еще членами ЦК РКРП Ричардом Косолаповым и Владимиром Якушевым он предлагает создать оргкомитет по подготовке и проведению съезда народных депутатов СССР и Всенародного Вече в Москве.
17 марта 1992 года на Манежную площадь с требованием отмены результатов Беловежского сговора выходит более полумиллиона человек. И только нерешительность наконец-то проснувшихся и примазавшихся в последний момент к съезду в Вороново “профессиональных” вождей спасает Кремль от ярости народа.
Режим сделал вывод. После первомайской 1992-го года 250-тысячной манифестации, которая прошла под безоговорочным лидерством “Трудовой России”, спешно организуется Конституционный суд для рассмотрения “дела КПСС”. Недействующий указ Ельцина о запрете на деятельность коммунистов отменяется, и духовные наследники Горбачева получают из рук режима разрешение на создание параллельной РКРП коммунистической партии. Профессиональные “вожди” тут же обвиняют Анпилова в экстремизме, вождизме, догматизме и митинговщине…
Ответом “карманным оппозиционерам” стали организованные Анпиловым поход на “Матросскую тишину” с требованием свободы патриотам, выступившим в защиту СССР в августе 1991 года и осада “империи лжи” в Останкино. Блестяще организованная акция у телецентра, декларирование освобожденной территории СССР у подножия телебашни, требование остановить надругательство над национальной культурой с экрана телевизора, предоставить слово в информационных программах простым труженикам, пенсионерам, молодежи – вызвало очередной прилив бешенства у власть имущих.
Мало кто знает, что тогдашний шеф московской полиции Мурашов открыто угрожал Анпилову расправой, что эти угрозы адресовались даже его детям…
“Наши политические противники ничего не в состоянии нам противопоставить, кроме грубой силы и беззакония, – комментировал Виктор. – Не случайно уже в первый день осады “империи лжи” они пошли на преступление – отключили эскалаторы метро ВДНХ, чтобы люди не могли подняться на поверхность. Началась давка. Старики падали от сердечных приступов и молодежь выносила их на плечах.
Женщины запели “Наверх вы, товарищи, все по местам!” После такого – пути назад нет”.
Ни разу, ни словом, ни жестом Анпилов не отступил от своей линии: незыблемость права на труд, заработок, бесплатное жилье, медицинское обслуживание, образование и достойная старость для всех трудящихся. Его постулаты просты и понятны людям труда: общенародная собственность защищала каждого от произвола и потому она священна и неприкосновенна, власть в стране должна принадлежать снизу доверху трудящимся. Борзописцы от Яковлева до Сванидзе боятся Анпилова. Лакеев, иуд-предателей страшит интеллект Анпилова, его умение выразить интересы самого маленького человека. Под страхом смерти они не хотят допускать появления лидера “Трудовой России” на экранах телевидения. Но несмотря ни на какие ухищрения Анпилова знают и любят в народе.
Особенно это заметно после народных трагедии 1993 года. Первого мая того года режим совершил очередное преступление – массовое избиение манифестации в Москве. Но первые же допросы Анпилова в Генеральной прокуратуре (допрашивал его следователь по особо важным делам Чуглазов) точно выводили на организаторов насилия: мэра Лужкова, начальника ГУВД Москвы Панкратова, министра МВД Ерина…
В страхе перед судом министр Ерин, как показывал в парламенте его заместитель Дунаев, 8 мая 1993 года отдал указание на незаконный арест депутата. Лидера “Трудовой России” выследили на окраинах Москвы, и вооруженная банда в 20 человек совершила захват. В несколько мгновений он был ослеплен, в борьбе рукояткой пистолета ему перебили фаланги пальцев левой руки, связали и начали избивать прямо в машине. Подонки взломали ему зубы и, сунув в рот дуло пистолета орали: “Отойди! Сейчас мозги полетят…” То была самая гнусная пытка из арсенала фашистов: симуляция расстрела. Думаю, что убийц остановило мужество Анпилова. В тесном кругу он рассказывал, что в те мгновения успел вспомнить всех товарищей по борьбе и повторить мысленно слова Мусы Джалиля – “Волхов – свидетель: я не струсил и не изменился в лице”. Его увезли в подпольную тюрьму охранки, где продержали раздетым, с завязанными глазами, в наручниках, истекающего кровью всю ночь.
Утром чей-то голос, представился доктором, и успокаивал его: “Не убьют… На улицы Москвы вышли сотни тысяч людей”. Невиданная манифестация в день Победы спасла жизнь Анпилову. Его отвезли в лес, развязали руки и позорно бежали, пока он снимал бинтовые повязки с глаз. Стоит ли говорить, что и в этот раз преступление оказалось безнаказанным…
В сентябре-октябре
1993 года вместе с Анпиловым и товарищами из “Трудовой России” мы стояли на баррикадах вокруг Дома Советов. Когда преданный партократами Тулы Анпилов находился в застенках тюрьмы “Лефортово”, по поручению “Трудового Балакова” я посетил его семью, передал его жене Вере и двум детям помощь от волжан, затем, как депутат Саратовского областного Совета добился приема у начальства тюрьмы. Меня принял и вежливо выслушал подполковник в пограничной форме. Он сказал, что Анпилов – не заключенный, а подследственный, и еще неизвестно, где он будет завтра: в камере или в Кремле под красными звездами. Мне было приятно услышать, что Виктор Иванович не сломался: ежедневно делал зарядку, много писал. И в тюрьме он оставался нашим. А когда солидарность народов вырвала его из застенков, нам, пришедшим его встречать у ворот тюрьмы, было нетрудно узнать его “анпиловский” стиль. Все освобожденные “узники Лефортово” разъехались на дорогих автомобилях, не сделав никаких заявлений. Анпилов сразу взял в руки мегафон и провел свой первый после освобождения митинг:
“Если за время моего заключения хлеб стал дешевле – тогда прав Ельцин. Если же спекуляция продолжается – тогда прав Анпилов, и борьба будет продолжена до последнего вздоха, до нашей победы”.
Я рад, что встретил этого человека. Был у него неоднократно дома. Смотрел видеофильмы о том, как тысячи людей рукоплескали Анпилову в Дамаске, Риме, Пхеньяне, Рио-де-Жанейро, Афинах…
Удивлялся тому, как он принимает в своей обычной двухкомнатной квартире делегации братских компартий и журналистов ведущих телекомпаний мира, как свободно говорит по-английски, по-испански по-португальски… Неприхотливость Анпилова, его феноменальная работоспособность, умение вести разговор на равных и с самыми обыкновенным человеком и с государственным деятелем поражают.
Мне довелось по поручению Анпилова доставлять груз гуманитарной помощи от “Трудовой Росси” жертвам братоубийственной бойни в Чечне. Вместе с хлебом я привез в Грозный газету “Молния”. За правдивое бесстрашное слово благодарили и офицеры федеральных войск и боевики Дудаева. И еще мне вспоминается акция протеста против совместных учений войск США и России на Тоцком полигоне. По инициативе Анпилова был организован сбор подписей протеста и народных пожертвований на проезд десанта “Русского редута” в район учений. Туда приехало более сотни человек: молодых, ветеранов войны, включая делегацию из Балаково. К сожалению, мы не увидели там псевдопатриотов – государственников, спекулирующих на словах “Великая Россия”. Под открытым небом, у костров пикетчиков днем и ночью мы видели Виктора Анпилова. “И чего он добился? – недоумевают его недоброжелатели. – Ведь учения все равно состоялись!” Да, состоялись. Но только вместо предполагавшихся 15 тысяч на Тоцкий полигон прибыло всего 250 солдат армии США.
Министр обороны США, увидев по телевидению своей страны, как встречают анпиловцы его вояк, не пожелал выехать в район учений. Напуганные протестом “Трудовой России”, американцы предложили российской стороне принять делегацию пикетчиков и выслушать их требования. Под развернутым государственным флагом СССР делегация во главе с Анпиловым въехала в расположение части. Генералы и офицеры США отдавали честь нашему флагу и вынуждены были вести переговоры под этим флагом. Виктор Иванович зачитал на английском языке наш протест: “Россия больна, – говорилось в документе, – ее экономика агонизирует, финансы повержены. Сегодня навязывать ей совместные военные учения – все равно, что лезть в постель больной женщины, не снимая солдатских сапог. Мы знаем, что российское правительство готово предоставить всю свою территорию иностранным войскам. Но наш великий народ никогда этого не допустит. Поэтому мы вынуждены бросить вам в лицо: “Янки, убирайтесь домой! Руки прочь от России'”. Годом позже те же американские генералы будут проводить учения на территории Чехословакии и отметят: “Здесь нет таких протестов, какой мы встретили в России. Здесь нет Анпилова”.
А мы балаковцы, знаем, что у нас есть Анпилов. Сын рабочего класса Виктор Анпилов прожил трудную, честную жизнь, с малых лет пошел на завод, учился в школе рабочей молодежи, служил в ракетных войсках стратегического назначения, получил блестящее образование в Московском государственном университете, с азартом работал и в районных газетах, и корреспондентом телевидения СССР на фронтах гражданской войны в Никарагуа.
Вместе – победим!
Анатолий КАЛАШНИКОВ,
Водитель – дальнобойщик
с 30-летним стажем,
г. Балаково Саратовской области.
Комментарии