Медведев замахнулся на миллионные премии прикормленных топ-менеджеров

В пятницу, 12 января, премьер Дмитрий Медведев поручил профильным ведомствам увязать размер вознаграждений топ-менеджеров компаний с госучастием с эффективностью деятельности этих компаний. Свои идеи Минэкономики и Минтруд, совместно с Экспертным советом при правительстве, должны представить до конца февраля.

Заметим, это не первая попытка сделать работу госкомпаний более эффективной, и навести порядок в оплате труда высших управленцев. Еще в 2014 году президент РФ Владимир Путин в послании Федеральному собранию потребовал снижать операционные издержки таких организаций не менее чем на 2−3% ежегодно. Выполнение этой задачи было предложено сделать одним из ключевых показателей работы топ-менеджеров.

Госкомпании должны были принять долгосрочные программы развития, обозначить в них цели и показатели эффективности, а также установить ответственность за невыполнение. Казалось, дело сдвинулось с мертвой точки. Но когда в ноябре 2015 года Дмитрий Медведев распорядился собрать с госкомпаний отчеты о выполнении поручений президента, выяснилось, что большинство организаций отчитались «для галочки».

В начале 2016 года премьер вернулся к болезненной для руководства госкомпаний теме. В результате Минэкономики подготовило норму, по которой фиксированный годовой оклад топ-менеджера должен составлять менее половины его вознаграждения — большая же часть должна зависеть от достижения показателей эффективности. Документ был отправлен на доработку в Росимущество, и оттуда не вернулся.

Паспорт, дающий право на свободный въезд в США, обходится в 880 000 евро

И здесь надо понимать: топ-менеджерам есть, за что бороться. По данным газеты «Коммерсант», средний годовой доход члена правления превышает средний годовой заработок рядового сотрудника в 50−300 раз.

В мае 2015 года «Роснефть» впервые раскрыла механизм начисления зарплат и бонусов своему руководству. Из документа следовало, что оклад президента «Роснефти» Игоря Сечина составляет 15−20 млн. рублей в месяц, и что остальные топ-менеджеры получают 10−50% от зарплаты президента.

А вот как выглядели заплаты высокооплачиваемых руководителей госкомпаний по версии Forbes в 2016 году. Список тогда возглавил глава «Газпрома» Алексей Миллер, вознаграждение которого оценивалось в $ 17,7 млн. за год. Второе место издание отвело Игорю Сечину c годовым доходом $ 13 млн., а третье — президенту Сбербанка Герману Грефу ($ 11 млн).

Сами топ-менеджеры уверяют, что им вынуждены платить рекордные зарплаты и премии, чтобы они не ушли в зарубежные компании. Однако, по мнению ряда экспертов, наши чиновники, ставшие госменеджерами, никому за рубежом не нужны.

Удастся ли Медведеву дать бой руководству госкомпаний на этот раз?

— Зарплаты руководителей госкомпаний и госкорпораций должны определяться тарифной сеткой Минфина, — считает председатель Русского экономического общества им. С.Ф.

Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — Если у нас государство, а не частная лавочка, такие вопросы должны регулироваться централизованно.

Между тем, недавнее декларирование доходов чиновников показало, что у нас даже министры имеют совершенно разные зарплаты. Это, честно говоря, полный бардак — иного слова не подберешь.

«СП»: — Выплачивать управленцам премии в зависимости от результатов работы госкомпаний — это правильная идея?

— На мой взгляд, это довольно сомнительное занятие. Проблема здесь в объективной оценке результатов. Если бы у компаний имелись планы с конкретным набором показателей, которых нужно достичь, с оценкой их работы проблем не возникало бы. Но поскольку таких планов в реальности нет, то и сравнивать результаты не с чем.

При этом категорически нельзя определять размеры бонусов и премий топ-менеджеров, ориентируясь на исключительно на показатели прибыли. Просто потому, что компания может зарабатывать деньги различными способами. В том числе такими, которые подрывают устои государства — для наших госкомпаний подобная ситуация не редкость.

В целом, я считаю, что само понятие «бонус» неприемлемо для компаний, имеющих статус государственных.

«СП»: — Нам говорят, что топ-менеджерам государство вынуждено платить много — иначе они уйдут в конкурирующие западные компании. Это действительно так?

— Если человек работает в правлении крупной государственной компании, он почти всегда имеет дело с госсекретами. Что значит, он уйдет на Запад?! Он, получается, унесет с собой ценную информацию, чего в принципе быть не должно.

Я же убежден, что госчиновник в принципе должен выезжать за границу только по особому разрешению. Причем такие поездки должны касаться его непосредственной работы — и только.

Читайте также

Альфа-банк, вслед за Сбербанком, испугался антироссийских санкций

«СП»: — Удастся ли кабмину изменить эту ситуацию?

— На этот счет у меня имеются большие сомнения. Достаточно вспомнить, что российские компании, которые формально контролируются государством, широко используют офшорные схемы владения активами для ухода от уплаты налогов. Между тем, еще в 2011 году Владимир Путин, будучи кандидатом в президенты, пытался запретить всем инфраструктурным компаниям с государственным участием иметь дело с офшорами, и заявлял, что «вывод национальной экономики, ее стратегических отраслей из „офшорной тени“ — приоритетная задача».

До конца эта задача, как видим, так и не была выполнена. Думаю, тот же результат ожидает попытку взять под контроль доходы топ-менеджеров госкомпаний.