Перманентная революция сегодня, вчера и завтра.

На модерации Отложенный

Перманентная революция сегодня, вчера и завтра.

Введение.

 Идея написание этих комментарий зрела давно. Подтолкнула к действию шумиха вокруг фильма, снятого, очевидно, по мотивам книги Волкогонова «Демон революции». Фильм не посмотрел, но вряд ли он лучше книги, где изложены только биографические данные и сделана попытка сотворить психологический портрет. Лучше всего о человеке скажут его идеи, то чем была занята его голова, прежде, чем ее пробил ледоруб. Скорее всего, его идеи были и  стали сейчас настолько актуальны, что понадобилась образная завеса, скрывающая лубковой личностью ее реальные мысли.

Здесь же сделана попытка прокомментировать последнюю, итоговую или заключительную главу работы Троцкого из 14 пунктов, дополненных мною цитатами из этой же работы для лучшего понимания тезисов Льва Троцкого в его работе «Перманентная революция. Только прочитав эту книгу, начинаешь понимать глубину противоречий в действиях прежнего  руководства и содержание нынешней политики российского общества. Как и то, что нужно в будущем.

I.Вчера.

ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ПЕРМАНЕНТНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ?

(Основные положения)

(И мои комментарии – жирным шрифтом в  скобках, более крупным шрифтом, в заключении  о работе Троцкого под общим названием Перманентная революция, после каждого пункта, пронумерованного самим  Троцким.   В.Г.)

«Читатель, надеюсь, не будет возражать, если я, в заключение этой книжки, попытаюсь, не боясь повторений, сжато формулировать главные свои выводы.

1. Теория перманентной революции требует сейчас со стороны всякого марксиста самого внимательного к себе отношения, так как ходом классовой и идейной борьбы вопрос полностью и окончательно выведен из области воспоминаний о старых разногласиях внутри русских марксистов и превращен в вопрос о характере, внутренних связях и методах международной революции вообще.

(Особенно актуальной работа стала  после  краха государства СССР, построенного по образу и подобию представлений группы революционеров во главе с товарищем Сталиным. Несогласных с этими представлениями просто уничтожали разными способами, даже просто ударом по голове, как Троцкого, который стал символом оппозиции).

2. В отношении стран с запоздалым буржуазным развитием, в частности, колониальных и полуколониальных, теория перманентной революции означает, что полное и действительное разрешение их демократических и национально-освободительных задач мыслимо лишь через диктатуру пролетариата, как вождя угнетенной нации, прежде всего ее крестьянских масс.

(можно согласиться с этим тезисом, так как революция и есть этап эволюции общественного сознания, требующий оформления своего изменения)

3. Не только аграрный вопрос, но и национальный отводят крестьянству, подавляющему большинству населения отсталых стран, исключительное место в демократической революции. Без союза пролетариата с крестьянством задачи демократической революции не могут быть не только разрешены, но даже серьезно поставлены. Союз этих двух классов осуществим, однако, не иначе, как в непримиримой борьбе против влияния национально-либеральной буржуазии.

(Более того, интересы пролетариата и крестьянства не только совпадают как интересы трудящегося человека в обретении экономической свободы своего труда от угнетения социальными паразитами, но и для создания нового общества как союза национальных земледельцев-землевладельцев. Или, проще говоря, кооператива кооперативов разных уровней объединения (интеграции) до уровня конфедеративного государства.)

4. Каковы бы ни были первые эпизодические этапы революции в отдельных странах, осуществление революционного союза пролетариата и крестьянства мыслимо только под политическим руководством пролетарского авангарда, организованного в коммунистическую партию. Это значит, в свою очередь, что победа демократической революции мыслима лишь через диктатуру пролетариата, опирающегося на союз с крестьянством и разрешающего в первую голову задачи демократической революции.

(Это уже не вызывает споров, но приход или захват власти пролетариатом  еще не гарантия  осуществления им демократических преобразований. Должна быть четкая программа изменений общества, характеризуемых демократическими. Иначе диктатура останется у власти, а пролетариат переродится в социалистическую буржуазию, как в СССР)

5. Взятый в исторической оценке старый лозунг большевизма: «демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» выражал именно охарактеризованное выше соотношение пролетариата, крестьянства и либеральной буржуазии. Это доказано опытом Октября. Но старая формула Ленина не предрешала заранее, каковы окажутся политические взаимоотношения пролетариата и крестьянства внутри революционного блока. Иными словами, формула сознательно допускала известную алгебраичность, которая должна была уступить место более точным арифметическим величинам в процессе исторического опыта. Этот последний показал, однако, притом в условиях, исключающих какие бы то ни было лже-толкования, что, как бы велика ни была революционная роль крестьянства, она не может быть самостоятельной, ни, тем более, руководящей. Крестьянин идет либо за рабочим, либо за буржуа. Это значит, что «демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» мыслима только, как диктатура пролетариата, ведущего за собою крестьянские массы.

(Это утверждение  остается верным положением для стран, не прошедших этап демократических преобразований через буржуазные революции. Очевидно, необходимо отметить здесь совпадение значений понятий буржуазии не столько с понятием жителей городов, сколько с понятием  землевладельцев. Монархия как монопольное владением землей начинает дробиться буржуазными революциями до демократических институтов власти)

6. Демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, в качестве режима, отличного по своему классовому содержанию от диктатуры пролетариата, была бы осуществима лишь в том случае, если бы осуществима была самостоятельная революционная партия, выражающая интересы крестьянской и вообще мелкобуржуазной демократии, – партия, способная, при том или другом содействии пролетариата, овладеть властью и определять ее революционную программу. Как свидетельствует опыт всей новой истории, и особенно опыт России за последнюю четверть века, непреодолимым препятствием на пути создания крестьянской партии является экономическая и политическая несамостоятельность мелкой буржуазии и ее глубокая внутренняя дифференциация, в силу которой верхние слои мелкой буржуазии (крестьянства), во всех решительных случаях, особенно в войне и революции, идут с крупной буржуазией, а низы – с пролетариатом, вынуждая тем самым промежуточный слой делать выбор между крайними полюсами. Между керенщиной и большевистской властью, между Гоминданом и диктатурой пролетариата – нет и не может быть ничего промежуточного, т. е. никакой демократической диктатуры рабочих и крестьян.

(Абсолютно верно, как только низы крестьян (батраки-безземельщики) и пролетариат  получат свою землю, они исчезнут как класс и перейдут в категорию мелкой буржуазии. Это мы уже отметили, поставив знак равенства между демократом и землевладельцем. Но никто  этого не допустит без диктатуры пролетариата, которому сообщество трудящихся выписывает лицензию на  эти демократические преобразования. Оправдать это доверие пока не смогла ни одна диктатура. Скромное обаяние буржуазии засасывает любого революционера. Исключения только подтверждают общие закономерности)

7. Стремление Коминтерна навязать ныне восточным странам лозунг демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, давно и окончательно исчерпанный историей, может иметь только реакционное значение. Поскольку этот лозунг противопоставляется лозунгу диктатуры пролетариата, он политически содействует растворению пролетариата в мелкобуржуазных массах и создает таким путем наиболее благоприятные условия для гегемонии национальной буржуазии, следовательно, для краха демократической революции. Включение этого лозунга в программу Коминтерна представляет собою прямую измену марксизму и октябрьской традиции большевизма.

(да, просто попытка оттянуть преобразования во времени, связана , скорее всего , с нечеткостью представления о конечной цели и методов ее достижения и нежеланием что-то менять)

8. Диктатура пролетариата, поднявшегося к власти, в качестве вождя демократической революции, неизбежно, и притом очень скоро, ставит перед ним задачи, связанные с глубокими вторжениями в права буржуазной собственности. Демократическая революция непосредственно перерастает в социалистическую, становясь тем самым перманентной революцией.

(Она становится не просто перманентной, а бесконечной, если не решать вопросы демократии сразу – земельные или аграрные ответы решают национальные вопросы и далее все остальные)

9. Завоевание власти пролетариатом не завершает революцию, а только открывает ее. Социалистическое строительство мыслимо лишь на основе классовой борьбы в национальном и международном масштабе. Эта борьба, в условиях решающего преобладания капиталистических отношений на мировой арене, будет неизбежно приводить ко взрывам внутренней, т. е. гражданской, и внешней, революционной войны. В этом состоит перманентный характер социалистической революции, как таковой, независимо от того, идет ли дело об отсталой стране, только вчера завершившей свой демократический переворот, или о старой капиталистической стране, прошедшей через долгую эпоху демократии и парламентаризма.

(Перманентность революции заканчивается с полным решением земельного вопроса, когда каждый  получает свой кусок земли и право им распоряжаться, ограниченное только соседями и общим совместным  таких же, как он сам, землевладельцами.  Революция социальная переходит в этап эволюции общества, потому  что снимется основное, антагонистическое противоречие между земледельцем и землевладельцем, собственником и тружеником. Пролетариат, как сельский так и городской, становится владельцем средств производства и сам распоряжается своим трудом, накапливая капитал честным трудом. Капитализм становится народным укладом жизни для всех – народным капитализмом)

10. Завершение социалистической революции в национальных рамках немыслимо. Одна из основных причин кризиса буржуазного общества состоит в том, что созданные им производительные силы не могут более мириться с рамками национального государства. Отсюда вытекают империалистские войны, с одной стороны, утопии буржуазных Соединенных Штатов Европы, с другой. Социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной, и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете.

(Конечно, на этапе становления нации через демократические революции,  буржуазные отношения не решают проблем внутренних, интенсивных, демократии для всех. Они устремлены экстенсивно, заинтересованы в  расширение своего (немногих из всего населения) влияния территориально. Национальные границы им тесны (нация для них – они сами), отсюда и войны за пространство.)

11. Указанная выше схема развития мировой революции снимает вопрос о странах, «созревших» и «несозревших» для социализма, в духе той педантски безжизненной классификации, которую дает нынешняя программа Коминтерна. Поскольку капитализм создал мировой рынок, мировое разделение труда и мировые производительные силы, постольку он подготовил мировое хозяйство в целом для социалистического переустройства.

Разные страны будут совершать этот процесс разным темпом. Отсталые страны могут, при известных условиях, раньше передовых прийти к диктатуре пролетариата, но позже их – к социализму.

Отсталая колониальная или полуколониальная страна, пролетариат которой оказывается еще недостаточно подготовленным для объединения вокруг себя крестьянства и завоевания власти, тем самым оказывается в состоянии невозможности довести до конца свой демократический переворот. Наоборот, в стране, пролетариат которой пришел к власти в результате демократической революции, дальнейшая судьба диктатуры и социализма зависит, в последнем счете, не только и не столько от национальных производительных сил, сколько от развития международной социалистической революции.

(Не будем забывать, что эти строки писались в 1928 году, когда  революционная страна Советов была одна в мире и вопрос ее выживания еще не был ясен так, как теперь. Хотя и сейчас мир стоит перед выбором: оставить  образец новой жизни перед рушащейся глобальной системой или погибнуть всем вместе. Возможно и то и другое.)

12. Теория социализма в отдельной стране, поднявшаяся на дрожжах реакции против Октября, есть единственная теория, последовательно и до конца противостоящая теории перманентной революции.

Попытка эпигонов, под ударами критики, ограничить применимость теории социализма в отдельной стране одной только Россией, ввиду ее особых свойств (пространства и естественные богатства), не улучшает, но ухудшает дело. Разрыв с интернациональной позицией всегда и неизбежно ведет к национальному мессианизму, т. е. к признанию за собственной страной особых преимуществ и качеств, позволяющих ей будто бы выполнить ту роль, до которой не могут подняться другие страны.

Мировое разделение труда, зависимость советской индустрии от иностранной техники, зависимость производительных сил передовых стран Европы от азиатского сырья и проч. и проч., делают построение самостоятельного социалистического общества невозможным ни в одной из стран мира.

(Этот вопрос не решен до сих пор в силу предательства национальными вождями и партиями интересов всех трудящихся. Несмотря на то, что и в России и в Китае осуществлена была  пролетарская революция, по сути , они переросли в буржуазные революции вследствие предательства интересов и крестьянства и рабочих. Ни там, ни там не были заложены основы нации – не были  проведены земельные реформы в интересах трудящихся, каждого жителя. Более того, попытка прыгнуть через этапы буржуазной демократии (землевладения) в Китае, стоила ему отставания в развитии общества на несколько десятилетий ( в сравнении с ним же самим, если бы реформы были произведены)

13. Теория Сталина-Бухарина не только механически противопоставляет, наперекор всему опыту русских революций, демократическую революцию социалистической, но и отрывает национальную революцию от интернациональной.

Революциям в отсталых странах она ставит задачей установление неосуществимого режима демократической диктатуры, который она противопоставляет диктатуре пролетариата. Этим она вводит в политику иллюзии и фикции, парализует борьбу пролетариата на Востоке за власть и тормозит победу колониальных революций.

Уже завоеванная пролетариатом власть означает, с точки зрения эпигонской теории, завершение революции («на девять десятых», по формуле Сталина) и открытие эпохи национальных реформ. Теория врастания кулака в социализм и теория «нейтрализации» мировой буржуазии неотделимы, поэтому, от теории социализма в отдельной стране. Они вместе стоят и вместе падают.

Коммунистический Интернационал низводится теорией национал-социализма на степень подсобного орудия, полезного для борьбы против военной интервенции. Нынешняя политика Коминтерна, его режим и подбор в нем руководящего персонала вполне отвечают этому низведению Коммунистического Интернационала на роль вспомогательного отряда, не предназначенного для разрешения самостоятельных задач.

(Как мы уже знаем, эта теория не помогла ни противодействовать военной интервенции с молчаливого согласия европейской буржуазии, ни созданию и нормальной жизни земельных артелей из бедноты, которые сохранили в виде колхозов с принудительно-добровольным трудом крестьян и помощью пролетариев. Более того, были попытки создания нового порядка на оккупированных немцами  территориях  и новой армии из числа  из недовольных пролетарской властью. Но ни те, ни другие, ни третьи так и не провели изменения земельной собственности в интересах каждого гражданина СССР, задача просто не ставилась никакой властью)

14. Программа Коминтерна, созданная Бухариным, эклектична насквозь. Она делает безнадежную попытку примирить теорию социализма в отдельной стране с марксистским интернационализмом, который, однако, неотделим от перманентного характера международной революции. Борьба левой коммунистической оппозиции за правильную политику и здоровый режим Коминтерна неразрывно связана с борьбой за марксистскую программу. Вопрос о программе неотделим, в свою очередь, от вопроса о двух противостоящих друг другу теориях: перманентной революции и социализма в отдельной стране. Проблема перманентной революции давно переросла эпизодические и полностью исчерпанные историей разногласия Ленина и Троцкого. Борьба идет между основными идеями Маркса и Ленина, с одной стороны, эклектикой центристов – с другой.»

(Как мы убедились уже практика реализации  противоборствующих идей, в СССР и Китае,  была непоследовательной, неполной и, до сих пор, нереализованной, с точки зрения настоящих марксистов. Которые, увы, тоже не могли предусмотреть общие интересы пролетариата и крестьянства. Но, даже та программа демократических перемен общества, цитирую из статьи Троцкого, не была реализована:

 «….Вне демократической программы – учредительное собрание; восьмичасовой рабочий день; конфискация земель; национальная независимость Китая; право самоопределения входящих в его состав народностей и пр. – вне этой демократической программы коммунистическая партия Китая связана по рукам и по ногам и вынуждена пассивно очищать поле перед китайской социал-демократией, которая может, при поддержке Сталина, Радека и компании, занять ее место…»

 Из этой цитаты, приведенной полностью как высказывание, важно, что сама программа, названная демократической, предусматривает право самоопределения (не только Китая) входящих в его состав народностей (задолго до права самоопределения наций!). Народности могут быть и малочисленные и без языка и культуры, но не могут быть без территории и самоуправления на ней! А из этого следует, что демократизация общества насилия есть перманентное предоставление права самоопределения любой общности людей и завершится только тогда, когда это право будет предоставлено каждому человеку.)

«…диктатура пролетариата именно потому и представлялась вероятной и даже неизбежной на основе буржуазной революции, что не было другой силы и других путей для разрешения задач аграрной революции. Но этим самым открывалась перспектива перерастания демократической революции в социалистическую.

"Вступая в правительство не как бессильные заложники, а как руководящая сила, представители пролетариата тем самым разрушают грань между минимальной и максимальной программой, т. е. ставят коллективизм в порядок дня. На каком пункте пролетариат будет остановлен в этом направлении, это зависит от соотношения сил, но никак не от первоначальных намерений партии пролетариата.

Вот почему не может быть и речи о какой то особенной форме пролетарской диктатуры в буржуазной революции, именно о демократической диктатуре пролетариата (или пролетариата и крестьянства). Рабочий класс не сможет обеспечить демократический характер своей диктатуры, не переступая границы своей демократической программы.

Раз партия пролетариата возьмет власть, она будет бороться за нее до конца. Если одним средством этой борьбы за сохранение и упрочение власти будет агитация и организация, особенно в деревне, то другим средством будет коллективистская программа. Коллективизм станет не только неизбежным выводом из положения партии у власти, но и средством сохранить это положение, опираясь на пролетариат". («Итоги и перспективы», стр. 258).»

(Теперь, исходя из практики российских большевиков, можно сделать вывод о преходящей со временем демократической революции, если не будет решен земельный (аграрный) вопрос сразу. Не гарантировав каждому его доли земельной собственности по конституции, Сталин и его окружение спровоцировали реставрацию крупной буржуазии в России, пытаясь уничтожить мелкого земельного собственника как класс. Монополия государственной собственности на землю превратила партийную элиту в монархическую касту, вместе с госаппаратом.)

 

«…Ленин прямо ссылается на слова моей статьи о том, что только независимая и смелая политика пролетариата может «увлечь непролетарские массы деревни на конфискацию помещичьих земель, свержение монархии» и пр., и Ленин прибавляет: «Троцкий не подумал, что... это и будет революционно-демократической диктатурой». Другими словами, Ленин здесь признает и, так сказать, удостоверяет, что Троцкий на деле приемлет все реальное содержание большевистской формулы (сотрудничество рабочих с крестьянами и демократические задачи этого сотрудничества), но не хочет признать, что это и будет демократическая диктатура, завершение национальной революции. Таким образом, в этой наиболее как будто «острой» полемической статье спор идет не по поводу программы ближайшего этапа революции и ее движущих классовых сил, а именно по поводу политического соотношения этих сил, по поводу политического и партийного характера диктатуры.»

(А здесь самое интересное в том, что признается не только связь демократии и национальной революции, а прямо утверждается что демократия и национальная революция составляют единое целое, что национальная революция завершается установлением демократии, власти народа. Правда, под народом каждый понимает только себя (что и ценно!)

 

«….Нет, диктатура пролетариата именно потому и представлялась вероятной и даже неизбежной на основе буржуазной революции, что не было другой силы и других путей для разрешения задач аграрной революции. Но этим самым открывалась перспектива перерастания демократической революции в социалистическую»….

 

…Судьба самых элементарных революционных интересов крестьянства – даже всего крестьянства, как сословия – связывается с судьбою всей революции, т. е. с судьбой пролетариата.

Пролетариат у власти предстанет перед крестьянством, как класс-освободитель.

Господство пролетариата не только будет обозначать демократическое равенство, свободное самоуправление, перенесение всей тяжести налогового бремени на имущие классы, растворение постоянной армии в вооруженном народе, уничтожение обязательных поборов церкви, но и признание всех произведенных крестьянами революционных перетасовок (захватов) в земельных отношениях. Эти перетасовки пролетариат сделает исходным пунктом для дальнейших государственных мероприятий в области сельского хозяйства. При таких условиях русское крестьянство будет во всяком случае не меньше заинтересовано в течение первого наиболее трудного периода в поддержании пролетарского режима, чем французское крестьянство было заинтересовано в поддержании военного режима Наполеона Бонапарта, гарантировавшего новым собственникам силою штыков неприкосновенность их земельных участков...

(Насколько  большевики следовали демократическому равенству, свободному самоуправлению, перенесение всей тяжести налогового бремени на имущие классы, растворение постоянной армии в вооруженном народе мы можем судить даже сейчас. Достаточно сравнить обозначенные действия как демократические, с реальностью в СССР  и реальностью  дня сегодня, чтобы сделать вывод о скатывании общества в феодальное состояние и первоначального награбления капиталов.)

 

…Скучно и даже совестно, признаться, приводить цитаты, доказывающие, что о «скачке» от самодержавия к социализму у меня не было и речи. Но приходится. Вот, что я писал, например, в феврале 1906 года по поводу задач Учредительного Собрания, отнюдь не противопоставляя ему советы, как это сейчас Радек, вслед за Сталиным, торопится делать в отношении Китая, чтоб ультралевой метлой замести оппортунистические следы вчерашнего дня.

«Учредительное Собрание будет созвано силами самого освобожденного народа. Задачи Учредительного Собрания будут колоссальны. Оно должно будет перестроить государство на демократических началах, т. е. на началах полного народовластия. Оно должно будет организовать народную милицию, провести грандиозную аграрную (земельную) реформу, ввести восьмичасовой рабочий день и подоходно-прогрессивный налог» (т. II, ч. I, стр. 349).»

(Замеченное дополнение к демократическим институтам и полного народовластия - Оно должно будет организовать народную милицию, провести грандиозную аграрную (земельную) реформу, ввести восьмичасовой рабочий день и подоходно-прогрессивный налог» (т. II, ч. I, стр. 349). Мне даже не пришлось писать самому, я просто выделил жирным шрифтом цитату, приведенную выше.)

 

«А вот специально по вопросу о «немедленном» введении социализма, из написанной мною популярной листовки 1905 года:

«Мыслимо ли ввести у нас в России социализм сейчас? Нет, наша деревня еще слишком темна и бессознательна. Еще слишком мало настоящих социалистов среди крестьян. Прежде всего нужно свалить самодержавие, которое держит народные массы во тьме. Нужно освободить деревенскую бедноту от всяких податей, нужно ввести подоходно-прогрессивный налог, всеобщее обязательное обучение, нужно, наконец, объединить деревенский пролетариат и полупролетариат с городским пролетариатом в одну социал-демократическую армию. Только такая армия сможет совершить великий социалистический переворот» (т. II, ч. I, стр. 228).

Выходит, что я как будто различал демократический и социалистический этапы революции задолго до того, как Радек, вслед за Сталиным и Тельманом, стал меня этому обучать.»

(Основное значение этой цитаты – необходимость объединения бедноты, читай бомжей и неимущих в единую армию социал-демократии, имеющую одну цель – приобретение средств производства и гарантий незыблемости этого права, конституции и оружия. Именно в этой последовательности, для защиты своего конституционного права от указов очередного президента и его окружения.)

 

«…..Вульгарный «марксизм» выработал схему исторического развития, согласно которой каждое буржуазное общество раньше или позже обеспечивает себе демократический режим, после чего пролетариат, в обстановке демократии, постепенно организуется и воспитывается для социализма. Самый переход к социализму мыслился при этом не одинаково: открытые реформисты представляли его себе в виде реформистского заполнения демократии социалистическим содержанием (Жорес). Формальные революционеры признавали неизбежность революционного насилия при переходе к социализму (Гэд). Но и те и другие рассматривали демократию и социализм по отношению ко всем вообще народам и странам, как два, не только совершенно раздельных, но и далеко друг от друга отстоящих этапа в развитии общества. Такое представление было господствующим и у русских марксистов, которые в период 1905 года принадлежали в общем к левому крылу Второго Интернационала. Плеханов, блестящий родоначальник русского марксизма, считал идею диктатуры пролетариата в современной нам России бредовой. На той же точке зрения стояли не только меньшевики, но и подавляющее большинство руководящих большевиков, в частности все без исключения нынешние руководители партии, которые были в свое время решительными революционными демократами, но для которых проблемы социалистической революции, не только в 1905 году, но еще и накануне 1917 года, были смутной музыкой отдаленного будущего.

Этим идеям и настроениям теория перманентной революции, возрожденная в 1905 году, объявляла войну. Она показывала, как демократические задачи отсталых буржуазных наций непосредственно ведут в нашу эпоху к диктатуре пролетариата, а диктатура пролетариата ставит в порядок дня социалистические задачи. В этом состояла центральная идея теории. Если традиционное мнение гласило, что путь к диктатуре пролетариата лежит через долгий период демократии, то теория перманентной революции устанавливала, что для отставших стран путь к демократии идет через диктатуру пролетариата. Этим самым демократия становится не самодовлеющим режимом на десятки лет, а лишь непосредственным вступлением к социалистической революции. Они связываются друг с другом непрерывной связью. Между демократическим переворотом и социалистическим переустройством общества устанавливается таким образом перманентность революционного развития.»

(А здесь мы находим подтверждение, что Октябрьская революция, начавшаяся как революция, закончилась демократическим переворотом в тридцатые годы, и начала медленно, но верно перерастать в необуржуазную революцию 1991 году и ликвидацией демократических институтов (профсоюзов, прав на свободу собраний, шествий, митингов, референдумов и так далее)

«…Борьба эпигонов направлена, хоть и не с одинаковой отчетливостью, против всех трех аспектов теории перманентной революции. Иначе и быть не может, так как дело идет о трех нерасторжимо-связанных частях целого. Эпигоны механически отделяют демократическую диктатуру от социалистической. Они отделяют национальную социалистическую революцию от международной. Завоевание власти в национальных рамках является для них по сути дела не начальным, а заключительным актом революции: дальше открывается период реформ, приводящих к национальному социалистическому обществу.»

(Которое неизбежно свернет все завоевания пролетарской революции и установит национальную диктатуру крупной буржуазии. Понимание задач пролетариата, а его сейчас уже большинство в российском обществе, предоставляет возможность осуществить еще одну попытку пролетарской революции, без крови  и уничтожения друг другом, только за счет самоорганизации. Иначе - этого общества не будет.

За границей России уже готовы поделить ее территорию на свои вотчины и протектораты. Заграница нам поможет осознать нашу сущность.

 

II. Сегодня.

Уроки  17 года

Прошло сто лет с дней так называемой революции,  пора пересмотреть и понятия и оценки многих действий, тем более, что  споры до сих пор не привели к единому пониманию самих понятий не только на уровне теорий социальных явлений, но и бытовых представлений о предметах и классах предметов. С этими мыслями я и приступил к изучению того, что было во время моей учебы в институт  запрещено, к пересмотру марксизма, всего марксистко-ленинского наследия (за изучение которого получил «красный диплом» в свое время в ИМЛ, институте марксизма – ленинизма).  И к своему удивлению, начав с трудов основного оппонента Сталина Троцкого, я обнаружил, что до сих пор вопросы революции  непонятны для большинства.  Более того, само понятие революция трактуется как смена лиц у власти, а не изменение количества собственников земли (решение аграрного вопроса), а использование этого слова повсеместно служит цели изменения самого понятия социальной революции в массовом сознании. Что, извратив понимание революции Троцким, Сталин навязал свое  понимание всему миру, а оппонента просто приказал убить.  Нет человека – нет проблемы. Так считал Сталин. Но, даже тут он ошибался. Человека нет, а проблема осталась, потому что причина проблемы не найдена, проблема решена для немногих и на время их жизни. В наше время глобальные проблемы требуют глобальных  решений и на все оставшиеся периоды жизни человека, каждого, без исключения. Этот спор тактиков со стратегами надо решать мирно, кровавой практики слишком много, пора остановиться и подумать – как жить дальше человечеству.

Попробуем оценить вклад в теорию революций с позиций современности и теорий столетней давности (что оказалось правдой, а что не подтвердилось).

Чтобы  не отсылать читателя к работам, дадим ему возможность самим прочитать оригиналы в  этой статье (цитаты) и оценки автора и сравнить со своей оценкой.  Оригиналы  скачаны из интернета, оценки и  комментарии  мои. Поскольку был доступен только текстовый формат, он может не совпадать с форматом оригинала, который пришлось переформатировать.  Выделения  жирным шрифтом тоже мои.

Начнем с главного тезиса Троцкого, который марксисты опровергали и обвиняли его в ошибках бездоказательно –  перманентная  революция, который и дал название его книге. Чтобы не цитировать книгу полностью, мы будем вставлять только короткие куски текста, имеющие характер тезисов и аргументов утверждений Троцкого.

 

Троцкий Лев Давидович 

(Лейба Давидович Бронштейн)

Перманентная революция.

(Начинается книга с объяснения актуальности понимания самой революции, первый абзац, 1928 год)

«Настоящая книжка посвящена вопросу, тесно связанному с историей трех русских революций, но не только с нею. Этот вопрос за последние годы играл огромную роль во внутренней борьбе коммунистической партии Советского Союза, был затем перенесен на Коммунистический Интернационал, сыграл решающую роль в развитии китайской революции и определил целый ряд первостепенной важности решений по вопросам, связанным с революционной борьбой стран Востока. Дело идет о так называемой теории «перманентной революции», которая по учению эпигонов ленинизма (Зиновьева, Сталина, Бухарина и др.) составляет первородный грех «троцкизма».

(По мнению Троцкого – социалистическая революция есть захват власти  пролетариатом и эти товарищи не выдержали проверки на революционность событиями 1917 года)

«… Ни один из эпигонов этой проверки не выдержал. Все они, без исключения, в момент февральской революции 1917 г. заняли вульгарную позицию демократической левой. Ни один из них не выдвинул лозунга борьбы пролетариата за власть. Все они считали курс на социалистическую революцию абсурдом или, еще хуже, «троцкизмом».

(Разница в понимании самого слова революция состоит в следующем:

У Троцкого – это захват власти пролетариатом, поскольку остальные силы революции, такие как крестьяне, рабочие, интеллигенция просто неспособны на самоорганизацию и пролетариат через свою диктатуру поведет их к победе и демократическим преобразованиям.

У Каменева, Сталина и Бухарина была позиция  социал-демократов, что означало других действующих лиц в буржуазной революции, цитируем:)

«Россия шла навстречу буржуазной революции. Никто в рядах тогдашней русской социал-демократии (мы все тогда назывались социал-демократами) не сомневался в том, что мы идем навстречу именно буржуазной революции, т. е. такой, которая порождается противоречием между развитием производительных сил капиталистического общества и пережившими себя крепостнически-средневековыми сословными и государственными отношениями. Марксистскому разъяснению буржуазного характера предстоящей революции мне пришлось в те времена посвятить немало речей и статей, в борьбе с народниками и анархистами.

Но буржуазный характер революции не предрешал вопроса о том, какие классы и в каких взаимоотношениях будут осуществлять задачи демократического переворота. Между тем с этого пункта только и начинались основные стратегические проблемы.

Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов и за ними все русские меньшевики исходили из того, что руководящая роль в буржуазной революции может принадлежать лишь либеральной буржуазии, как естественному претенденту на власть. По этой схеме партии пролетариата выпадала роль левого фланга демократического фронта: социал-демократия должна была поддерживать либеральную буржуазию против реакции и в то же время защищать против либеральной буржуазии интересы пролетариата. Другими словами, меньшевикам было свойственно понимание буржуазной революции преимущественно, как либерально-конституционной реформы.

Совсем по-иному ставил вопрос Ленин. Освобождение производительных сил буржуазного общества из оков крепостничества означало для него, прежде всего, радикальное разрешение аграрного вопроса, в смысле полной ликвидации класса помещиков и революционной перетасовки земельной собственности. С этим было неразрывно связано уничтожение монархии. Аграрная проблема, захватывающая жизненные интересы подавляющего большинства населения и составляющая в то же время основу проблемы капиталистического рынка, была поставлена Лениным с подлинно-революционной смелостью. Так как либеральная буржуазия, враждебно противостоящая рабочим, связана с крупной земельной собственностью многочисленными узами, то подлинное демократическое раскрепощение крестьянства может быть осуществлено только путем революционной кооперации рабочих и крестьян. Их совместное восстание против старого общества должно было, по Ленину, привести, в случае победы, к установлению «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства».

«В вопросе о решающем значении аграрного переворота для судьбы нашей буржуазной революции я был, по крайней мере, начиная с осени 1902 года, т. е. с момента моего первого побега заграницу, учеником Ленина. Что аграрная, а следовательно и общедемократическая революция, может быть совершена только в борьбе против либеральной буржуазии объединенными силами рабочих и крестьян, это для меня, вопреки нелепым россказням последних годов, стояло вне сомнения.

Но я выступал против формулы «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», видя ее недостаток в том, что она оставляла открытым вопрос, какому же классу будет принадлежать действительная диктатура. Я доказывал, что крестьянство, несмотря на свой колоссальный социальный и революционный вес, не способно ни создать действительно-самостоятельную партию, ни, тем более, сосредоточить в руках такой партии революционную власть. Как в старых революциях, начиная с немецкой реформации XVI-го века и даже ранее, крестьянство, во время своих восстаний, поддерживало одну из фракций городской буржуазии, и нередко обеспечивало ее победу, так в нашей запоздалой буржуазной революции крестьянство, при наивысшем размахе своей борьбы, сможет оказать аналогичную поддержку пролетариату и помочь ему прийти к власти. Наша буржуазная революция, заключал я, лишь в том случае сможет радикально разрешить свои задачи, если пролетариат, при поддержке многомиллионного крестьянства, сможет сосредоточить в своих руках революционную диктатуру.

Каково будет социальное содержание этой диктатуры? Первым делом она должна будет довести до конца аграрный переворот и демократическую перестройку государства. Другими словами, диктатура пролетариата станет орудием разрешения задач исторически запоздалой буржуазной революции. Но на этом дело не сможет остановиться. Придя к власти, пролетариат вынужден будет производить все более глубокие вторжения в отношения частной собственности вообще, т. е. переходить на путь социалистических мероприятий.

– Но, неужели же вы считаете, – возражали мне десятки раз Сталины, Рыковы и все прочие Молотовы 1905-1917 г.г., – что Россия созрела для социалистической революции? На это я неизменно отвечал: нет, этого я не считаю. Но мировое хозяйство в целом, и прежде всего европейское, вполне созрело для социалистической революции. Приведет ли диктатура пролетариата в России к социализму или нет – каким темпом и через какие этапы, – это зависит от дальнейшей судьбы европейского и мирового капитализма.

Таковы основные черты теории перманентной революции, как она сложилась уже в первые месяцы 1905 г.»

То есть, по мысли Троцкого, после захвата власти пролетариатом в России, социальная революция будет продолжаться, не только в одной стране, но и перекинется  на остальные страны, что и позволит этой стране  двигаться далее к социализму. Это и есть перманентность  изменений, своего рода цепная реакция.

«Перманентная революция, в том смысле, какое Маркс дал этому понятию, значит революция, не мирящаяся ни с одной из форм классового господства, не останавливающаяся на демократическом этапе, переходящая к социалистическим мероприятиям и к войне против внешней реакции, революция, каждый последующий этап которой заложен в предыдущем, и которая может закончиться лишь с полной ликвидацией классового общества.

В интересах рассеяния того хаоса, который создан вокруг теории перманентной революции, представляется необходимым расчленить три ряда идей, которые сочетаются в этой теории.

Во-первых, она охватывает проблему перехода от демократической революции к социалистической. Таково, в сущности, историческое происхождение теории.  …В этом состояла центральная идея теории. Если традиционное мнение гласило, что путь к диктатуре пролетариата лежит через долгий период демократии, то теория перманентной революции устанавливала, что для отставших стран путь к демократии идет через диктатуру пролетариата. Этим самым демократия становится не самодовлеющим режимом на десятки лет, а лишь непосредственным вступлением к социалистической революции. Они связываются друг с другом непрерывной связью. Между демократическим переворотом и социалистическим переустройством общества устанавливается, таким образом, перманентность революционного развития.

… Второй аспект «перманентной» теории характеризует уже социалистическую революцию, как таковую. В течение неопределенно долгого времени и в постоянной внутренней борьбе перестраиваются все социальные отношения. Общество непрерывно линяет. Один этап преобразования непосредственно вытекает из другого. Процесс этот сохраняет по необходимости политический характер, т. е. развертывается через столкновения разных групп перестраивающегося общества. Взрывы гражданской войны и внешних войн чередуются с периодами «мирных» реформ. Революции хозяйства, техники, знания, семьи, быта, нравов, развертываются в сложном взаимодействии друг с другом, не давая обществу достигнуть равновесия. В этом перманентный характер социалистической революции, как таковой.

Международный характер социалистической революции, составляющий третий аспект теории перманентной революции, вытекает из нынешнего состояния экономики и социальной структуры человечества. Интернационализм не есть отвлеченный принцип, но лишь теоретическое и политическое отражение мирового характера хозяйства, мирового развития производительных сил и мирового размаха классовой борьбы. Социалистическая революция начинается на национальной почве. Но она не может на ней закончиться. Сохранение пролетарской революции в национальных рамках может быть лишь временным режимом, хотя бы и длительным, как показывает опыт Советского Союза. Однако, при изолированной пролетарской диктатуре противоречия, внешние и внутренние, растут неизбежно вместе с успехами. Оставаясь и далее изолированным, пролетарское государство, в конце концов, должно было бы пасть жертвой этих противоречий. Выход для него только в победе пролетариата передовых стран. С этой точки зрения национальная революция не является самодовлеющим целым: она лишь звено интернациональной цепи. Международная революция представляет собою перманентный процесс, несмотря на временные снижения и отливы.»

Конец цитируемых отрывков из книги. Моя оценка ситуации:

Особенно ценной мыслью сейчас у Троцкого звучит  решение проблемы революции национальных интересов прежде социальных и прежде интернациональных. То есть, начинать надо с национального фундамента, первого звена интернационального звена. Парад национальных республик в наше время подтверждает эту мысль. Не решив национального вопроса нельзя приступать к решению социальных проблем, тем более, подать пример другим странам.

Иначе, не имея образца решения проблемы нации, надеяться на то, что будут последователи в других странах, значит подходить к проблеме революции в мире очень легкомысленно. Что и сделали либералы того времени (1928). Сталин знал, что рано или поздно объединенные силы мирового империализма составят кулак, который обрушится на республику Советов, но открыто не хотел признавать, оттягивая этот момент до перевооружения армии, загоняя национальные проблемы (как болезнь в тело) в искусственно созданные автономии и территориальные конгломераты. Но попытка создать нацию советскую оказалась неудачной только по причине нерешенности земельного вопроса, фундамента нации. И воздушный замок интернационала рухнул.

И продолжает дальше рушится. И будет рушится дальше,  если не будет решен русский вопрос – где русская земля, кому она принадлежит. Россия  - на грани развала, ей активно помогают извне и сверху всякие временные элементы. Все хотят ничьей земли на территории России, никто не хочет признать право русского народа на нее. Поэтому неизбежен развал страны, где земельная собственность не принадлежит гражданам по закону и фактически, без всяких налогов. Это-самый главный итог истории русской революции. Октябрь 1917 года проблему не решил, она остается перманентно нерешенной везде. Время скорректировало уроки. Классовые различия стерлись практически, народные массы стали распадаться на личности, но интересы народа, наоборот стали едины: Равенство в правах, особенно, на земельную собственность и природные ресурсы, свобода  экономической деятельности, минимум государственного вмешательства (только контроль за соблюдением конституционных прав каждого), нации на основе равноправного союза равноправных землевладельцев. Тогда можно быть уверенным, что эта революция будет последней.

Но надо торопиться, могут и не дать этому моменту состояться. Санкции внешние – первая ласточка, внутренние проблемы предупреждать не будут.

III. Завтра.

Что делать? Делать! (программа на выборы)

Итак, революция социальных отношений в современном обществе, как это сейчас  представляется нам.

Согласно не только идее, но уже и практике революционных преобразований общества (любого), все население страны должно пройти через этапы освобождения от насилия ближним (от монархии власти одного над всеми до монархии каждого над своим участком земли) и присвоения сильным результатов труда слабых. В тридцатых годах, по мнению Троцкого, в России и Китае, должны были проведены три революции:  1 этап – захват власти неимущими (пролетариатом в союзе или без него  с крестьянством). 2.Национально –освободительная или буржуазно- демократическая революция (может быть, и все вместе, должны были осуществлены под руководством победившего пролетариата) 3. И только после победы демократических преобразований можно было приступать к социалистическим. При этом Троцкий не ставит никаких сроков каждому этапу, понимая  и соглашаясь с аргументом неравномерности общественного развития разных стран. Поэтому идеальный вариант революции - все три вместе (три в одном) он даже не рассматривает. А неопределенность (и непрерывность процессов) этих этапов в каждой стране и представляет собой постоянную или перманентную революцию, усугубляющуюся неравномерностью революционных успехов и поражениями их в разных странах. Более того, он не верил вообще в то, что буржуазия крупных стран позволит состояться  этим революциям без помех. Отсюда и перманентные войны буржуазии, как против конкурентов, так и против стран с победившими революциями  (с теми, где революции на марше). Современность подтверждает  этот тезис: глобальная буржуазия сплотилась для уничтожения непокорных народов (физически, идеологически), несмотря на перманентный характер мировых революционных движений (от освобождения  от колониальной зависимости 60х годов до парада национальных революций последних лет). Так что тезис перманентности революции (впервые упомянутый Марксом и подтвержденный Троцким, отброшенный Сталиным и его командой, актуален до сих пор.

Это надо просто признать.

Теперь надо осовременить  некоторые термины прошлого века:

Если  представлять себе пролетариат голодным, босым и в оборванной одежде человеком, то можно сказать, что его уже не существует в развитых странах и можно успокоиться насчет революций и что,  даже, толпа мигрантов не страшна современному обществу европейского типа.

Но, если следить за классическим определением в Википедии,

  Пролетариа́т (нем. Proletariat от лат. proletarius — неимущие) — социальный класс, подвид рабочего класса, для которого работа по найму (продажа собственной рабочей силы) является по существу единственным источником средств к существованию[1].

По мнению Карла Маркса пролетариат отличается от остальных рабочих тем, что является производителем прибавочной стоимости. Пролетариат, в отличии от рабочего класса в целом, совершенно лишён капитала и того, что может быть использовано как капитал.

то в определение пролетариата попадут многие, большинство населения во всех странах. Если мы введем другой критерий, например владение земельной собственностью (как средством производства  общественного продукта), то в число неимущих (пролетариата ) попадет подавляющая часть населения.

Изначальное русское толкование

Победивший пролетарий указывает крестьянину путь на серебряном советском рубле 1924 года

Согласно «Толковому словарю» Даля, пролетарий — бобыль, бездомный или безземельный, бесприютный, захребетник.

Значение слова в новое время                              

В эпоху Великой французской революции понятие «пролетариев» ввёл Жан Шарль Леонар Симонд де Сисмонди, как совокупность неимущих людей, отличающихся необеспеченностью существования, живущих сегодняшним днём (фр. vivre au jour le jour), не заботясь о будущем.

Окончательно в современном смысле слова понятия пролетариат и пролетарий сформировались с образованием социал-демократических партий в Западной Европе, которые под термином пролетариат уже подразумевали весь рабочий класс, живущий продажей своей рабочей силы и не имеющий в своём распоряжении средств производства. В этом последнем смысле говорят также и об умственном (интеллектуальном) пролетариате.

Пролетариат в марксизме

В классическом марксизме определение пролетариату было дано Ф. Энгельсом в его работе «Принципы коммунизма» (закончена в конце октября 1847 года): «Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путём продажи своего труда, а не живёт за счёт прибыли с какого-нибудь капитала».

Конечно, последнее определение (Энгельса) автоматически выводит всех, кто не владеет землей, не имеет акций и процентов с капитала в банках, в пролетарии (это порядка 80-85% населения). Даже те, кто имеет свидетельство о собственности на землю, не могут считаться полноправными собственниками, поскольку платят налоги владельцу земли (государству) и не имеют никаких гарантий сохранности вложенного в землю капитала и  труда. Аграрный вопрос не решен в России до сих пор (как и везде), это касается всех, не только крестьянства, доля которого в России уменьшилась в разы, но и всех трудящихся, живущих продажей своего труда (того, что ему владельцы средств производства ему определили как доход), то есть зарплатой.  На процесс выравнивания имущественной разницы всего населения России (переворота 1917) года повлияли несколько факторов: с одной стороны - это национализация всей земли и ликвидация сословий, ликвидация безграмотности и доступ  к образованию  большей части населении, чем раньше. Народные массы стали более однородными еще больше в процессе принудительной коллективизации крестьянских хозяйств, ликвидации единоличников и закрепления на местах производителей сельского продукта. Паспорта и возможность уехать из деревни советские крестьяне получили только к концу 50х  годов 20 века. Одновременно с дальнейшим  обезземеливанием крестьян шел процесс индустриализации экономики СССР и переток крестьян, не пожелавших остаться в деревне, в крупные города и центры промышленности. Пролетарии крестьянские превращались в пролетариат городской. Этот процесс ускорялся возможностью переучиться в профессиональных технических училищах.

С другой стороны, процесс изменения структуры всего населения советской России ускорился войнами и социальным расслоением на трудящихся и управленцев, которые, в свою очередь, разделились на несменяемую партийную номенклатуру и низшее звено управления. С получением  привилегий и права управлять общенародной собственностью партийная верхушка КПСС (начиная с райкомов партии) стала крупной буржуазией (в прямом и переносном смысле, как жители крупных городов и собственники общего имущества, которое они считали уже своим). Образовался новый класс социальных паразитов, занятых исключительно управлением народными массами. Народные слуги превратились в их господ. Такая  трансформация «народного» государства не могла не привести его к неприятию населением и  распаду, который ускорился массовым обнищанием и нехваткой продуктов. Даже в деревне, традиционной кормушке номенклатуры, не хватало продуктов, которые вывозились в город и далее, для отправки в столицу и вывоза  в развивающиеся страны. Прокормиться самим сельскому пролетариату не давали местные управленцы, ни земли, ни разрешения использовать земельные неудобицы для выпаса скотины и заготовки кормов.  Социальное расслоение советского народа стало иметь другую социальную базу, партийно-управленческую империю, против которой и восстало общественное мнение в конце 80х годов. Однако, с отменой  руководящей роли КПСС и 6 статьи Конституции, закрепляющей это право, обрушилось все строение- государство СССР, построенное на этом праве и весь социально – экономический уклад СССР. Альтернативу другой жизни коммунисты уничтожали долго и планомерно. Остальные уклады были настолько минимизированы, что  и не играли существенной роли в хозяйстве СССР. Количество потребляющих произведенный продукт в России превышало количество произведенного продукта все больше и больше с каждым годом. Таким образом, разрушение государство было подготовлено самим руководством страны, его имперской сутью и предательством народных интересов «советской» России, всех его трудящихся слоев (слово советской взято в кавычки потому, что советы в СССР были чисто номинальной характеристикой формы управления, все решало партийное руководство).

Таким образом, пролетарий видоизменился, но суть его осталась- неимущий, без капиталов. И проблема земли тоже осталась нерешенной, главный собственник земли, а значит и всего того, что на ней находится – государство или те, кто выступает от имени государства.

Следующая проблема демократической революции «…. ввести подоходно-прогрессивный налог…» так  и не решена до сих пор. В этом плане, буржуазия, захватившая власть в 1991 году, реставрировала это положение, отменив метаморфозы 1917 года, по сути, сохранив для видимости только форму.

Введение плоской  шкалы налогообложения есть завоевание российской  необуржуазии после событий 1991 года. Тяжесть  наполнения бюджета переложена на нищее население.

Восьмичасовой рабочий день сплошь и рядом поставлен под вопрос. Низкие зарплаты и разрешение чиновников увеличивать рабочий день по согласованию с работодателем, есть прямое экономическое давление на работников везде, повсеместно и во всех сферах экономической деятельности. Если прибавить урезание прав профсоюзов и подкуп его верхушки, то откат в правах трудящихся налицо.

Это тоже  ликвидация демократии, завоеванной годами советской власти.

«…. освободить деревенскую бедноту от всяких податей….» Это положение тоже ликвидировано новыми буржуа. Не только не освобождены от налогов работники с низкой зарплатой, но и предлагается даже брать налоги с безработных (по вине правительства). Настолько бездарное правительство, что  ищет способ пополнить бюджет за счет новых налогов. Очевидно, история  князя, зарвавшегося с налогами, ничему не учит никого. Скорее, просто не читали эту историю.

Можно подвести некоторый итог. Очевидно, что процесс социальной  революции изменил вектор своего развития. Направленность ее изменилась прямо на противоположную. В истории таких примеров много. Регресс, обычно, связан с  неправильным определением процесса и, еще в большей степени, с неправильной и непоследовательной реализацией планов реформирования чего-либо.

Какие ошибки были допущены в процессе трансформации российского общества (и не только российского)? На наш взгляд их две, самых основных:

 1. Отрицание важности решения вопросов земельной собственности для всех, каждого жителя страны. Права иметь земельную собственность без налогов каждому жителю, что составляется существенное право гражданина любого государства и основу любой нации любой  экономики. Борьба  за это право была всегда и везде и нигде не увенчалась полным успехом (принятием конституционных прав для каждого). Право только для избранных всегда будет основой социального конфликта на все времена. Отныне и присно и во веки веков, Аминь!

2. Социальный альтруизм не прошел. Борьба за счастье других, а не за свое, жертвенность (такая же нелепица, по определению Чернышевского, как сапоги всмятку). Не надо ехать упрямым  хохлам в Испанию, чтобы отдать землю крестьянам. Ее надо отдать своим украинским крестьянам, а не вывозить в другие страны. А для этого надо бороться со всеми желающими ее отобрать. Каждому надо бороться за право ее иметь каждому и оружие надо иметь, чтобы не отобрали. Никто не даст ни избавления от насилия, ни гарантии безопасности! Никакое государство, где ты – винтик этого государства. С тобой будут обращаться как с винтиком и закручивать гаечки! Только сам можешь ее обеспечить для себя и своих близких. Если доверить охрану твоего имущества другим, как это было в СССР, слуги сядут на место господ. Правда с кривдой поменяются местами (Послушать песню Высоцкого об этом процессе настоятельно рекомендуется). Никакие органы контроля не помогут, хоть трижды народные. Своя рубашка ближе к телу (народная мудрость).

Таким образом, актуальность сегодня социальной  революции очевидна. Что же надо сделать, чтобы избежать ее кровавых последствий ? Ее надо осуществить вовремя! Мирно, по плану, последовательно и неотступно, для всех и каждому. Как это сделать – уже ясно.

Осталось определиться, что делать. Именно сейчас, именно здесь.

Повторим сначала теорию, подкорректированную практикой, потом определим наше положение в соответствии с теорией, и направление и способы движения далее, до конца перманентной революции.

Итак, сначала пролетарская революция – завоевание власти с целью реформ собственности, именно реформ, для России, где земля принадлежит якобы народу. От слов к делу – наделить каждого правом на землю без налогов и закрепить это право в конституции. Никто никого не обязывает брать землю и работать на ней, но и отрицание этого права должно быть наказуемо по закону. Более того, это право должно быть с обременением обязанностью по его  (ее, земли) защите с оружием в руках собственника. Далее, никто ни у кого не будет отнимать землю, фактически захваченную в ходе переворота и после 1991 года. Просто правительство будет обязано ввести норму владения землей без налогов и прогрессивную шкалу налогов на сверхнормативное владении землей. Обыкновенный налоговый вычет, который компенсируется прогрессивными налогами, никакой потери даже для бюджета сегодня. Можно начинать, предварительно приняв поправку или новую конституцию.

Следующий этап – восстановление (для России) или завоевание демократических прав и свобод. Чтобы не перечислять воспользуемся цитатой из работы Троцкого (Перманентная революция) –«…. организовать народную милицию, провести грандиозную аграрную (земельную) реформу, ввести восьмичасовой рабочий день и подоходно-прогрессивный налог…» И еще раз  цитата ...

«…Господство пролетариата не только будет обозначать демократическое равенство, свободное самоуправление, перенесение всей тяжести налогового бремени на имущие классы, растворение постоянной армии в вооруженном народе, уничтожение обязательных поборов церкви, но и признание всех произведенных крестьянами революционных перетасовок (захватов) в земельных отношениях. Эти перетасовки пролетариат сделает исходным пунктом для дальнейших государственных мероприятий в области сельского хозяйства…»

Как мы видим, условием демократии является завоевание власти, но  это условие еще недостаточное. Власть должна действовать в интересах неимущих в отношении средств производства . Отнять и поделить не все, а только средства производства, причем не только отнять, а и поделить так, чтобы больше не отняли. Иными словами, приватизация средств производства (то есть, земли, в первую очередь, должна быть именная и пожизненная с правом передачи наследникам, которые в свою очередь, должны отказаться от своего права на землю, если они получают наследство (ту  ж е землю, вернее тот же размер  земли, но с капиталом предков) должна учитывать и степень оседлости в каждом конкретном регионе и особенности региона и размер самого участка, в зависимости от рельефа местности. В конституции записано только право на это.

Далее, помочь в организации владельцев земли в самоуправляемые потребительские кооперативы (семейные, родовые, племенные, региональные и другие союзы кооперативов). Именно такая организация лежит в основании стихийно сложившихся национальностей. Как только эти организации получат свои  юридические статусы (начиная с семейных), и все вопросы будут решены, включая вопросы безопасности путем создания милиций из самих жителей, можно считать национальную революцию завершенной. Переход к социалистической революции во все мире уже будет зависеть от самого мира. Экспорт революций, как и экспорт контрреволюций себя не оправдали, цели не были и не могут быть достигнуты.  Хочет ли мир жить дальше как жил, или пойти по пути преобразований России или пойти на риск самоуничтожения путем агрессии против России- решать самому миру. В любом случае Россия является для этого  глобального мира насилия угрозой  для безнаказанного грабежа других уже фактом существования сопротивления этому грабежу и насилию. Россию можно уничтожить путем самоубийства, но не победить. С этим тоже надо считаться и понять последствия своих действий. Мир стоит на пороге выбора, быть ему или не быть. Капитализм,  как организованное насилие, уступает место капитализму честного труда. Понять это, может быть, сможет не каждый, но результаты будут говорить сами за себя. Народный капитализм, как  и народная дипломатия, доходит быстрей до сознания людей в силу своей конкретности.

Социалистический мир (мир проведенных изменений в обществе в интересах каждого) это и есть мир праведно нажитого капитала, который нуждается в очистке от насилия совместными усилиями.

Поэтому задача современной власти в России сейчас стоит простая: либо признать себя властью народной и начать реформы, либо признаться в антинародном и буржуазном характере своей власти и готовиться бежать со своими капиталами. Но куда? Мест, где можно спрятаться с наворованным капиталом  на глобальном шарике уже нет. Если сметет недовольное население, то уж и капиталы не понадобятся.

Выбор надо делать, времени уже нет на раздумье.