Как выглядит настоящее паломничество к святым местам.

Обычное паломничество в России больше напоминает турпоход с пикниками  на полянах и посещением религиозных мест, или других каких достопримечательностей. А вот как это происходит у действительно фанатично верующих людей, с сознанием не испорченным знаниями современной цивилизации, у людей действительно искренне верующих в чудеса и мифы.

Отрывок одной из лекций Леонида Мациха  "История Мировых религий"

Я был в Мексике, и там был у меня провожатый замечательный, так мне повезло. Я его там нанял уже в отеле. Он меня возил за бабки. И показал мне кучу мест, которые я бы в жизни без него не увидел: ни ресторан этот изумительный с этим доном Альваром легендарным, рассказывал некоторым. Ни все эти окрестности, пирамиды ацтекские. И в том числе он привез меня… У них есть такое «Nuestra Señora de Guadalupe» - Нуэстра Сеньора де Гваделупе, где какому-то мексиканскому бедняку явилась богоматерь, дело житейское, кому же она не является по великой своей милости. Как все в Мехико - гигантских размеров. То есть там все не просто громадное, а гигантское. Там парк - это лес как от Костромы до Ярославля. Если собор, там он такой, что его за четыре дня полком не обойдешь.

В общем, он говорит, сейчас пойдет процессия. Везде менты, менты, люди. Нас приперли, и уже потом назад все, реверс никак. И шла процессия, которая ежегодно идет на поклонение. Значит, есть конкурс среди мексиканских деревушек. Какая-то выигрывает этот конкурс, епископ благословляет, и эта деревня почти в полном составе отправляется в путь. Идут они только пешком. От побережья или из пустыни - в Мехико. Далеко, это большая страна. Идут, живут они только подаянием, но тут у них никаких проблем. Бабы рожают там же, там же и зачинают, там же и помирают. Представляете, как на плоту. Их так немножко охраняют по дороге, но их никто не трогает, даже самые лютые разбойники. Это считается ужасным святотатством, а там все бандиты очень благочестивы.

И вот они, значит, подходят. Я слышу, по толпе проходит ропот. Ну, тут-то у меня был хороший провожатый, этот-то по-испански понимал все, Мисаил. И он говорит: «Вот сейчас внимание, и главное не подаваться назад, потому что затопчут». Мы возле ментов, у ментов ужас на лицах, но служба, куда ж ты денешься. Впереди идет шум. Слитный, неразличимый шум. Потом идет пыль, от которой уже никуда. И потом идет вонь: плотным-плотным все возрастающим слоем, к которому невозможно привыкнуть. Хорош был бы противогаз, но кто же взял, я ж думал мы идем в церковь. И вот появляется толпа. Только потом, после звука, после пыли и после запаха, появляется вид толпы. И это настоящее средневековье. Нигде в Европе, да и не говорите мне пустяков, вы нигде этого не увидите, ни в какой европейской стране. Я думаю, что сохранилось только в Латинской Америке, чисто средневековая процессия.

Они идут медленно. И вот с какой скоростью они идут. Впереди мужики, молодые парни, голые по пояс, красные глаза, вшивые волосы, волосы шевелятся почти у всех, колтуны, расчесы, язвы – все это с кайфом, потому что это ж во славу Божью.

И на руках у них, у этих парней молодых, такие, как сказать, перчатки. Кожаные, обшитые войлоком рукавицы, которые они надевают и их держат, потом складывают крестообразно, когда поют псалом. Что это псалом, объяснил мне мой провожатый. Так они молятся, поют псалом, после этого воздевают руки и прыгают на эту штуку, на рукавицы, прокатываются вперед на длину своего тела. Подтягиваются, встают, молятся, читают псалом - вот с такой скоростью идет толпа. Со скоростью прыжка.

Вопрос: "Все так делают?"

Мацих: Нет, только молодые, здоровые. Это ж не каждый выдержит. И они меняются периодически. Они падают на эти лапы, то, что они изодрались, это фигня. Руки все-таки чтобы не стереть до костей, вот они в этих штуках. Я думаю, что раньше и того не было. Это проклятый ХХ век, мыло ваше любимое, это отсюда и послабление. Вот так они идут. И там внутри жизнь какая-то, вполне бытовая.
 На ночлег да, на ночлег, конечно, останавливаются. Варят себе еду какую-то. Им выносят крестьяне хавку, вино. Еду, воду, безусловно. Они как-то там, может быть, даже и стирают, готов допустить такое. Ну, бабы все-таки. Послабление надо сделать на их слабость. Как-то они там слушают, может, проповедь своего ли священника, или из деревни приходит. Но только по вечерам. А так они все время идут, очень медленно. С такой скоростью далеко ли ты пройдешь?

 И когда они увидели крест на соборе (вот эта фраза, которую я часто повторял в некоторых землях), «паломников охватил экстаз». О, они стали биться, они стали орать, они все повалились на колени и мордой в пыль, женщины побросали детей, некоторые посознательнее заставляют детей тоже нагибаться, те орут. Но это никого не интересует, все - стар и мал - плачут, все совершенно искренне. Они увидели крест. Во-первых, рядом желанная цель. Во-вторых, это та самая Nuestra Señora, сейчас она объявится. Они идут строго по ментовскому коридору, у ментов дубинки, которые применяются только в самом крайнем случае, как пояснил мне мой провожатый. Еще у них такие хреновины, которыми мексиканские пастухи загоняют скот - электрошокеры. Надо держать их, чтобы не прорвали и не пошли своей вшивой толпой на толпу зрителей. Этого никто не хочет. Они идут строго по коридору, который нарисовал епископ, они идут к двум скверам перед церквями, там проповедь, внутрь их не пускают, потому что там дезинфекция, и дальше их разводят куда-то. У них общий молебен, но мы этого уже не видим, просто мне описал мой Мисаил, мой провожатый.

Но это я вам доложу! Это крутизна. Вот это настоящее! И это, конечно, отличается от этих паломничеств, когда она там вся пришла в духах Chanel. А ты пройди в толпе пару неделек, а? Без любимого - как это называется? соль жирных кислот? - мыло? Вот тогда бы я посмотрел на благочестие. То есть определить, где настоящее, а где ряженое очень четко можно по запаху, аромат святости придуман не зря. И вы все знаете, как он выглядит. Но многие ли готовы его выдержать? Вот такая штука.