17 лет царю мешали...

Вот уже 17-й год царю непрерывно мешали.

Сначала ему мешало тяжелое наследие предыдущего царя. Оставшиеся от него бояре, которые все время норовили. Приходилось постоянно разбираться. Некоторых вообще пришлось разогнать.

Потом царю начали мешать цены на черное золото, которые постоянно росли.
Никак не удавалось сосредоточиться и посчитать, сколько получилось.

Когда цены перестали расти, они начали падать и это тоже стало мешать.

Мешал боярин Сердюков, который запутался со своими бабами и спалился как мальчишка. Мешали другие, которые так и не научились нормально воровать, не создавая проблем ни себе, ни другим.


Мешало дурацкое правило, что править можно только два раза по четыре года. Чтобы его обойти, пришлось дать погонять державу другу Диме. И это тоже мешало.

Нет, сам Дима не мешал - он был одним из немногих, кто не мешал царю. Но Диму не очень любили остальные и вот это уже мешало.

Потом начала мешаться Гетманщина. Агент царя катастрофически не справлялся с обязанностями и его пришлось забирать. А вместе с ним и Крым. То есть целью был, конечно, Крым, а Витю забрали, чтобы не мешал.

После Крыма начал мешаться Донбасс. Народ начал хотеть странного и затеял референдум, о котором его никто не просил. Потом объявился какой-то хрен, который начал просить оружие. Ему дали. Немного. Тогда он собрал вокруг себя войска гетмана и начал обстреливать собственные позиции из артиллерии, постоянно попадая по школам. И это стало совсем уже мешать.

Одновременно с этим царю начали мешать его партнеры. Принялись регулярно вводить.

Тогда царь отправил дружинников, которые все равно собирались сходить в отпуск, чтобы навести в Донбассе хотя бы какой-то порядок. Дружинники отправились, но это стало еще больше мешать.

В процессе наведения порядка кто-то сбил птицу, которую сбивать было совсем нельзя. И это стало так мешать, как давно уже ничто не мешало.

Царь отдал дружинникам распоряжение заканчивать этот бардак и чтобы больше не мешали. Бардак немного угомонили и царь с гетманом подмахнули бумагу о том, чтобы друг другу не мешать.

Но жить по этой бумаге не получалось.

Донбасс продолжал сильно мешать. А потом еще и цены на черное золото упали до трагически низких значений.

Все это стало так мешать, что вытерпеть было нельзя.

Тогда царь распорядился продавать заморские деньги дороже, чем прежде - сначала по 45, а потом по 60. Стало чуть легче.

Подписали с гетманом и заморскими царями еще одну бумагу о том, чтобы уже точно друг другу не мешать. Снова немного полегчало.

Но мешать царю не переставали.

Продолжали мешать партнеры, продолжала мешать Гетманщина, продолжал мешать Донбасс, продолжали мешать цены на черное золото, которые не хотели расти.

Начали мешать арабы в Сирии.

Царь ворочался по ночам, терзаясь мыслями о том, как там друг Башар Асад, не сдох ли еще.
Утром выяснялось, что еще не сдох и это угнетало.

Тогда царь отправил дружину на помощь другу Башару, но после этого начал мешать турецкий султан.

Однажды царь почувствовал сильный удар в спину, вытерпеть который было никак нельзя. Царь принялся ожесточенно давить помидоры и запретил подданным отдыхать на турецких курортах.

Но мешать не перестало.

Тогда царь помирился с султаном и сразу почувствовал большое облегчение.
Однако что-то все равно продолжало мешать.

Мешали партнеры, мешали бояре, мешали подданные, мешали высокие цены, мешали низкие цены, снова мешали бояре, снова подданные, снова партнеры.

Где-то на улице мешал старый боярин Касьянов.
Не очень, но все равно мешал.

Весь мир словно сговорился и мешал царю изо дня в день.

Но сильнее всего мешали фаберже. Не по размеру большие фаберже, вернее их протезы, которые были сделаны в тот день, когда старый царь Борис делал царем его.

Ему сразу показалось, что фаберже сделаны слишком большими и будут ему мешать - так и получилось.

И все это мешало до самого отречения.

И только потом, на пенсии, в Цюрихе, избавившись от не по размеру больших протезов, старый пенсионер смог сесть, чтобы спокойно посчитать свои сбережения. И он считал их долго, до конца своих дней, неспеша, неторопливо, аккуратно перекладывая банкноты. И ему уже никто не мешал.