Смерть совка

Стихийность происходящего на Украине наводить на мысли о тотальном беспределе автохтонов и крахе государственности или о умелом управлении процессом со стороны заграничной закулисы. На самом деле ни то, ни  другое и это очень плохая новость для Кремля.

Один из российских участников недавней дискуссии о причинах, динамике и возможных последствиях активизации Михаила Саакашвили, и  начале ползучей делегитимизации команды Порошенко заявил, что украинская политическая культура застряла на этапе запорожской сечи и на сегодняшний момент представляет из себя крайне примитивный конгломерат клановых интересов, столкнувшихся в племенном бою за государственную ренту.

Полностью согласен. С той единственной оговоркой, что 350 лет назад украинская государственность, а также формирование национального самосознания ушли в тупик не из-за объективного несоответствия «логике истории» а в силу неудачного стечения обстоятельств, в которым государствообразующее силы должны были либо капитулировать перед напором внешнего давления, либо подстроиться под них путем сознательного изуродования форм выражения самих себя. И — я глубоко в этом убежден — моральную вину за такое развитие событий несет эгоизм, жадность и отсутствие стратегического мышления польской шляхты, но это тема для другого разговора.

Именно в силу подчинения внешним факторам, украинский национальный проект был фактически прекращен, а естественные стремления украинцев создать современную нацию и построить государство либо подавлялись, либо в форме фольклора инкорпорировались в проект московский — сначала белой империей, а  потом красной.

Никто не смог так диаволически умело воспользоваться национальным духом украинцев как большевики — циничная манипуляция сознанием вместе с безжалостно дозированными репрессиями привели к тому, что украинцев сначала впрягли в борьбу за территориальное усиление советской империи, а потом в фараоническом масштабе эксплуатировали ради усиления и сохранения метрополии. При этом, с использованием всех доступных методов была создана альтернативная, советская модель украинства — полностью противоречащая настоящей — суть которой заключается в принятии «реалистичного» (в созданных условиях, в том числе в виде массовых репрессий и голодомора) предложения стать номинальным вице-президентом красной корпорации под названием СССР.

В силу известных обстоятельств, многие украинцы данное предложение приняли, сформировав тем самым на территории своего государства несколько поколений «колониальных сержантов» для которых источником сознания и критерием оценки действительности была не самобытная идея, а милость старшего брата. Наивно полагать, что эта интеллектуальная формация могла исчезнуть в тот момент, когда обрушились материальные структуры имперской организации пространства.

В результате, при всей масштабности позитива, который внушает победа украинского проекта и создание независимого государства на обломках СССР, нельзя сказать, что она является безусловной и окончательной. Если даже само существование украинского государства уже мало кем ставится под сомнение, то зрелое, взрослое отношение к ответственности за независимость по сей день в явном дефиците — как с верху, так и с низу хватает сигналов о том, что для многих жителей Украины суверенитет оказывается не шансом на безопасную и благополучную жизнь, а некой неприятной обязанностью, которую хочется перебросить на чужие плечи.

Тщательно анализируя происходящее, на протяжении последних месяцев, в некоторых европейских столицах начали задумываться над рентабельностью заграничных вложении в «проект Украина». И вот, последние несколько дней снова внушает надежду на то, что Украина может преодолеть прошлое и выбрать будущее.

Самая сложная реформа, которая ждет эту страну заключается в необходимости достижения консенсуса на предмет того, что нет внешних решений внутренних проблем. Если сами себе не поможем, то никто нас не спасет, ни с Запада, ни с Востока. Что независимость, это не парады, флаги и вышиванки, и даже не Бандера с Шухевичем, но каждодневный отказ от собственного эгоизма в пользу того общего, что хочется сохранить или построить.

То, как украинский народ реагирует на перегибы собственной власти показывает, что возможно, как раз в эти дни он переходит точку невозврата между состоянием постколониальной аморфности к зрелой, готовой к государственности политической нации. Несмотря на радикализм форм, содержание процесса выражения народного недовольства заставило власть признать общество не только субъектом процесса, но и настоящим сувереном, хозяином страны — в данном случае Саакашвили не режиссер, не актер и не марионетка, а катализатор процесса становления современной нации и инструмент превращения государства в собственность народа (350 лет было наоборот).

Данный процесс можно оценивать по-разному так как у всех государств разные интересы. Но он является фактом, что означает окончательный конец «советскости» как альтернативного проекта организации постсоветского пространства. Перед украинским государством несколько вариантов развития, но возвращение к идентификации бывшей империей стало невозможным. И, по логике этого механизма, чем громче Россия будет апеллировать к советскому прошлому, тем больше будет крепчать украинский суверенитет.