ОДНО ДЛЯ ДВОИХ

Грохот разрывов смешивался с хриплыми криками «Ура», треском выстрелов и хлестким стрекотом пулеметных очередей. Гортанные команды прерывались матом, а рев танковых моторов – мелодичным звяканьем бутылок с зажигательной смесью.

То тут, то там вспыхивали короткие ожесточенные схватки, летели в окна гранаты, лились потоки огня и с воем разлетались осколки. А над всем этим безумным танцем войны с гулом проносились самолеты, оставляя за собой безжизненные кратеры, присыпанные грудами окровавленного битого кирпича. 
- Знаменитое Сталинградское сражение, начало перелома, - писали историки. 
- Ад на земле, - говорили те, кто еще был жив. 
*** 
- Аааааа, - стонал тот, кто уже умирал. 
- Потерпи, миленький, потерпи, - шептала та, которая накладывала жгуты, - сейчас я тебя вытащу. 
*** 
Прицел снайперской винтовки жадно вглядывался в чадящую пелену, выискивая неосторожную цель. Но видел только неподвижные холмики в одинаковой, серой от пыли форме. На секунду он задержался у двух полыхающих танков. 
Казалось, два сказочных чудовища, разогнались и столкнулись, взорвавшись огненным вихрем, от которого темными брызгами разлетелись фигуры в грязных черных комбинезонах. Все мертвые. Прицел разочарованно двинулся правее. И тут же вернулся назад. 
Крохотная девичья фигурка на секунду мелькнула и скрылась за неподвижной броней. Вот она появилась вновь, таща под мышки грузный черный мешок. Танкист, явно тяжело ранен. Вот она замерла, прислушиваясь. 
Перекрестье смотрело точно в сердце. Снайпер никогда не ошибался. Палец спокойно нажал на спусковой крючок. 
*** 
Сквозь грохот донесся стон. 
- Я сейчас, - девушка аккуратно положила раненого и юркнула за танк. 
*** 
Палец остановился. Снайпер ждал свою жертву. Которая через минуту вновь показалась, с трудом волоча еще одного раненого. Тоже танкист. Вот она положила его рядом с первым и быстро начала делать перевязку. 
Её участь предрешена, как и обоих несчастных. Это не жестокость, это милосердие. Жить в аду гораздо страшнее. 
С кого начать? 
Медсестра – прицел посмотрел на грязное лицо, первый раненый – перекрестье сместилось к черному шлемофону, или второй – снайпер внимательно смотрел на белое лицо и шевелящиеся губы. 
Итак, девушка, первый, второй? 
Это было похоже на забавную лотерею, в которой ты в любом случае будешь победителем. 
Еще раз.

С кого начать? 
Прицел в последний раз внимательно рассмотрел их лица, задержавшись на втором раненом. 
*** 
- Все хорошо, я сейчас, - не догадываясь о том, что её спину рассматривает смерть, девушка схватила под мышки первого раненого и, протащив несколько метров, аккуратно уложила на землю. 
Словно издеваясь над снайпером, она, не сгибаясь, вернулась к танку и потащила второго. 
- Потерпите, мои хорошие. 
Первый, десять метров, вдохнуть. И бегом обратно. 
Второй, десять метров, выдохнуть. 
- Что ж вы такие тяжелые. 
Сглатывая слезы, она схватила раненого и потащила дальше. 
Десять метров и бегом обратно. 
Останавливаться нельзя. 
Они умрут. 
*** 
Прицел спокойно наблюдал за фигуркой, метавшейся взад-вперед. 
*** 
- Еще немножко, - она выдохнула. 
- Хейфен зи мье (помогите мне – нем.), - прошептал раненый. 
- Немец? – девушка от неожиданности остановилась. 
- Битте. 
Она внимательно посмотрела на одного танкиста, потом на второго. Так и есть, спутала в горячке. 
- А как вас различать, если оба черные и в крови, - она заплакала, - и стонете одинаково, и наш, и не наш. 
- Битте, - словно понимая о чем речь, еще раз прошептал немец. 
Она посмотрела назад, где в клубах дыма продолжался бой. 
Потом на раненых. 
Один свой, второй чужой. 
*** 
Снайпер понял, что происходит. 
Теперь он ждал. 
*** 
- Сволочь, - она схватила раненого немца и потащила вперед, - попробуй только не выжить. 
Вернувшись за вторым, она выдохнула: 
- И ты не смей умирать, понял? 
*** 
Снайпер убрал винтовку и, глядя туда, где крохотная фигурка, задыхаясь от бега, поочередно таскала два грузных тела, отдал честь. 
Не раненым, волею судьбы оказавшимся рядом. 
А сердцу молоденькой медсестры, отказавшемуся делиться на две половинки – для любви и ненависти. 
Сердцу, которое было одним для всех, и наших, и не наших. 

(Основано на реальных воспоминаниях медсестры - участницы Сталинградской битвы).