Не женитесь на молодых, Игорь Иваныч!

Игорь Иваныч, дорогой вы мой! Как мне больно сейчас за вас. У самого заныло ветхое сердце. Как я вас понимаю. Мы же почти ровесники и, кстати, оба гуманитарии. Так что давайте, как филолог с филологом, по-пацански. Ну стерва она, конечно. Змея подколодная. Скотина неблагодарная. И чего ей, мерзавке губастой, не хватало? Ну чего? Ведь когда-то мама ей расчесывала волосы гребешком и приговаривала: «Вырастешь, доченька, и прискачет за тобой принц на коне…» Так ведь обманула мать! Не принц на коне, а круче: Игорь Иваныч на яхте. Самый лучший жених страны. Самый желанный. Сон золотой. Ассоль бы, завидя ваш гордо торчащий бушприт, отпихнула бы никчемного Грея, бросилась  в воду, погребла к вам лихим кролем: «Я уже сняла купальник, мой капитан!». А потом бы всю ночь танцевала для вас голой, отираясь ягодицами о грот-мачту. Любая метнулась бы на ваш свист, любая.

Позвольте сказать вам правду в глаза. По сравнению с вами, Игорь Иваныч, все принцы – говно. Но она, эта дрянь, теперь с лохматым итальяшкой. Кто такой вообще? Сосулька, тряпка, ничтожество. Переработать на колбасу и скормить Улюкаеву.

Нет, невыносимо. Сердце ноет, Игорь Иваныч, ох, ноет. Но давайте о главном. Сдается мне, что за заботами мирового масштаба вы себя забывали и не очень знаете, как с ними, бабами. У меня опыта явно побольше. Так что я даже буду на «ты», раз мы совсем об интимном.

Видишь ли, Игорь, в нашем с тобой возрасте нельзя бросаться на первое же тело, которое поманило своими изгибами. Нельзя обещать девчонке вечную любовь. То есть можно, но без юридического оформления. Да, понимаю, ты увидел ее задницу, и подумал: «Ёлки-палки, подержаться бы…» Я и сам, как увижу в метро аппетитную круглую задницу… ой да, извини, поясню. Метро – это такие железные вагоны, они под землей чух-чух, ну может, помнишь, из детства, а? Так о чем я? Ох, возраст… Да, так вот! Задница. Или сиськи. Короче, вижу и волнуюсь. И прямо иду за ней, как дурак. Прикинь, Игорь: я, сам седой, и волокусь за первой же смачной задницей. Стыдно. Но хочется. Сколько нам с тобою осталось? Вот то-то. Страшные мысли. У тебя, конечно, медицина получше, чем у меня, ты дольше протянешь, но время, сука, его не остановишь. И бросаемся мы на эту чертову задницу, на проклятое декольте, на окаянные губы. И совсем теряем рассудок. Причем, если мой рассудок никому на фиг не нужен, то уж твой, Игорь, – национальное достояние. Его надо беречь. А ты что устроил? Бросил к ее ногам всё, шубой накрыл полстраны, брюлами засыпал так, что Рената Литвинова ослепла. Нет, в этом я тебя не упрекаю, ты поступал как джентльмен, которому для девушки ничего не жалко из ресурсов державы. Это правильно, это красиво, это достойно. Я о другом. Ты на ней женился. А до этого ради нее развелся. И тут твоя, Игорь, главная ошибка. Тела приходят и уходят, а рассудок надо сохранять до последней капли нефти. Что мало кто умеет в нашем с тобой рискованном возрасте. Ну я-то ладно, голодранец, с меня взять нечего, кроме ошметков души и малосольных огурцов в холодильнике. Но ты-то! Наша гордость, наш титан, наш рулевой.

Да, нередко бывает, старые дураки-миллионеры женятся на молодухах.

Видел я одного в Нью-Йорке на светском рауте: еле идет, ножки волочит. А рядом с ним телочка, лет двадцати пяти, сиськи вперед. Мне шепнули: «Жена!». Эту телочку он использует как палочку, опирается на нее. Ну и среди твоих русских коллег есть похожие случаи, обойдемся без имен. Дешевые они понтярщики,  вот что я скажу. Уморительные хвастунишки. Светские импотенты. Ты же не такой, Игорь! Ты тихий мудрец. Ты почти Будда. Но с этой шалашовкой дал маху. И сейчас тебе горько. Ты один, а кругом глумятся-хохочут козлоногие журналюги да блогеры.

Правило тут, Игорь, самое простое. Нет никого в жизни надежнее, чем старая добрая жена. Хватай за задницу кого угодно, тебя всякая позволит. Катай на яхте хоть озорницу Дженнифер Лоуренс, тебе никто не вякнет про харрасмент. Тебе дозволено всё. Но жену береги. Понимаю, опостылела. Упругость не та. Так никто спать с ней не заставляет. Ее просто надо хранить – как бутылку доброго Chateau d'Yquem 1957 года. Можно даже в погребе на Лазурке, чтобы почти не видеть. Но хранить. Так поступают все мудрецы. Все богатые мудрецы. Старая жена не продаст, не кинет, не бросит. Старая жена – это сокровище. И с каждым годом она все растет в цене. Она позволит тебе любых телочек, она всё поймет с улыбкой смирения, даже посоветует, какой лучше галстук для первого свидания. «Дорогой, не надо в полосочку, ты не в офис. И красный не надо, ты не Трамп. Вот этот давай, в милый горошек, я сама завяжу. Ты, глупыш, так и не научился!»

Порезвишься с одной, порезвишься с другой, дело хорошее, дело нужное. Поднимает настроение и биржевые котировки. А потом – кидай всех баб за борт и возвращайся к жене. Надежной как армейский друг. Потому что, Игорь, эти поганые телочки все равно в лес смотрят. Все равно, падлы, хотят молодых и даже твое рубиновое величие, твои яхты, дворцы, твои запонки по цене всего Эрмитажа – ничего не изменят в их гнусной сущности. И твой дряблый живот, твои морщины, бессонница и ночное кряхтение почему-то им не становятся милыми. Одна юная мерзавка с крепкими сиськами мне однажды так и сказала: «Все бы, Лёша, хорошо, но твой возраст…» Я сперва чуть не повесился, а потом решил: не дождетесь! Но в отличие от меня, пустозвона и нищеброда, для тебя невозможного мало, тебя обслужат даже ангелы Victoria’s Secret. Не любя, но старательно. Отрабатывая пару брюлов, ламборгини и лазурный домишко.

Так покупай их тела, но не продавай им свою душу. Под душой я подразумеваю твою роспись под брачным контрактом.

И нет горечи расставания, нет пакостных хиханек, нет задрипанных итальяшек, нет – самое главное! – бракоразводных процессов. Конечно, ты наймешь самого лучшего адвоката в мире, но счастлив ли ты будешь с ним? Ой, про развод лучше даже не заводиться.

Да, мне очень за тебя обидно. Больно мне, больно. Не совершай больше таких ошибок, Игорь. Никогда не верь молодым девкам – обманут. На весь мир выставят посмешищем, сраные инстаграмщицы. Доведут до инфаркта. А твое здоровье нам даже важнее, чем Крым. Будь тверд, как твой бронированный автомобиль. Жму руку. Лёша.