Почему Путин хочет контролировать Украину.

Американская историк и журналистка Энн Эпплбаум, специализирующаяся на истории восточной Европы, месяц назад издала книгу "Красный голод: Война Сталина против Украины" (Red Famine: Stalin’s War on Ukraine), которая сейчас является одним из бестселлеров в сегменте англоязычного нонфикшна на американском Amazon. 

В своей регулярной колонке на The Washington Post она коротко подытожила почти 500 страниц своего исследования под заголовком "Почему Путин хочет контролировать Украину? Спросите у Сталина". 

"В феврале 2014 года из российской военной базы в Севастополе выдвинулись одетые в камуфляж люди, управляющие бронированными грузовиками и вооруженные армейским оружием, после чего они начали рассредоточиваться по всему украинскому Крыму. Через несколько часов они заняли административные здания и телевизионные станции. В течение нескольких дней они собрали местных головорезов и преступников, чтобы создать временное правительство. Они провели жестко контролируемый референдум и заявили, что жители региона хотят, чтобы он принадлежал России.

Пока проходил референдум, российские спикеры, журналисты и интернет-тролли сознательно скрывали вторжение в густом облаке лжи. Аннексия была названа восстанием против "нацистов" и "фашистов" в Киеве, которые устроили государственный переворот. На самом деле, пророссийский президент Украины бежал из страны после того, как приказывал своим войскам стрелять в людей, протестующих против его все более коррумпированного и авторитарного правления. Президент России Владимир Путин произносил эмоциональные речи и в марте объявил о присоединении Крыма. Последовала гиперпатриотическая победная кампания, превозносящая приобретение "нашего Крыма".

За рубежом натиск на Крым и остальную часть восточной Украины вызвал тревогу: впервые с 1945 года европейская граница была изменена силой. Но внутри России это был вполне разумный ход событий, соответствующий почти столетию украинофобии. Глубоко внутри национального сознания России находится понимание стремления украинцев к автономии, непредсказуемости Украины, а также старое опасение, что украинские требования могут распространиться на Россию.
Русская обеспокоенность Украиной восходит к самому началу Советского Союза, к 1917 году, когда украинцы впервые попытались создать собственное государство.

Во время гражданской войны, последовавшей за революциями в Москве и Киеве, украинские крестьяне – радикалы, левые и антибольшевики вместе взятые – отвергли навязывание советской власти. Они на время вытолкнули Красную Армию и одержали победу. Но в анархии, последовавшей за отступлением Красной Армии, польские армии, а также царская белая армия вновь вступили в Украину. Белый генерал Антон Деникин пересек Россию и оказался в 200 милях от Москвы, почти закончив революцию до того, как она действительно началась.

Большевики оправились, но они были ошеломлены. В течение многих лет они навязчиво говорили о "жестоком уроке 1919 года". Десять лет спустя, в 1932 году, у Сталина появилась причина, чтобы вспомнить этот урок. В том году Советский Союз снова был в смятении – после провального решения коллективизировать сельское хозяйство. Когда начался голод, его встревожило известие, что члены Коммунистической партии Украины отказываются помогать Москве реквизировать зерно у голодающих украинских крестьян.

Сталин послал своим коллегам бурное письмо: "Главное сейчас – это Украина. Положение дел в Украине ужасное... Если мы сейчас не будем пытаться улучшить ситуацию в Украине, мы можем потерять ее". Он напомнил об украинском национальном движении и интервенции польской и белой армии. Пришло время, заявил он, сделать Украину "настоящей крепостью СССР, подлинно образцовой республикой". Для этого требовалась более жесткая тактика: "Ленин был прав, когда говорил, что человек, у которого нет мужества плыть против течения, когда это необходимо, не может быть настоящим большевистским лидером".

Эти более жесткие тактики включали черный список многих украинских городов и деревень, которым запрещалось получать промышленные товары и продукты питания. Они также запретили украинским крестьянам покидать республику и установили контрольно-пропускные пункты между деревнями и городами, предотвращая внутреннюю миграцию. 
Команды активистов прибыли в украинские деревни и конфисковали все съедобные: не только пшеницу, а и картошку, свеклу, картофель, фасоль, горох, сельскохозяйственных животных и даже домашних животных.

В поисках пищи они обыскивали амбары и шкафы, поразбивали стены и печи.

Результатом стала гуманитарная катастрофа: по меньшей мере 5 миллионов человек погибли от голода 1931-1934 годов по всему Советскому Союзу. Среди них было около 4 миллионов из 31 миллиона украинцев, и они погибли не из-за небрежности или неурожая, а из-за того, что у них отобрали еду. Общая смертность составила 13%, но в некоторых районах она достигла 50%. Выжить сумели только те, кто поедал траву и насекомых, лягушек и жаб, кожаную обувь и листья. Голод побуждал людей к безумию: ранее законопослушные люди совершали кражу и убийство, чтобы поесть. Были случаи каннибализма, которые милиция регистрировала и отправляла в Москву, сохранявшим молчание властям.

После голода Сталин начал новую волну террора. Украинские писатели, художники, историки, интеллектуалы – любой, кто имел связь с националистическими правительствами или армиями в 1917-1919 годы, были арестованы, отправлены в ГУЛАГ или казнены.

Его цель не была тайной: он хотел сокрушить украинское национальное движение и гарантировать, чтобы Украина больше никогда не восставала против Советского государства. Он одержимо говорил о потере контроля, потому что знал, что следующее украинское восстание может разрушить советский проект не только путем лишения СССР злакового зерна, но и путем лишения его легитимности. Украина на протяжении веков была русской колонией; две культуры оставались тесно переплетенными; языки были тесно связаны.

Сталин опасался, что если бы Украина отвергла советскую идеологию и советскую систему, это могло бы привести к гибели всего Советского Союза. Украинское восстание могло бы вдохновить грузин, армян или таджиков. И если бы украинцы смогли создать более открытое, более толерантное государство, или если бы они могли ориентироваться, как многие того хотели, на европейскую культуру и ценности, то почему бы многим русским не хотеть того же?

Подобно Путину много десятилетий спустя, большевики пошли на многое, чтобы скрыть истинную природу своей политики в Украине. В период гражданской войны они замаскировали свою Красную Армию под "советское украинское освободительное движение". Сталин – тогда комиссар национальностей – создал фейковые мини-государства в украинских регионах, призванные подорвать украинское правительство в 1918 году, что очень напоминает "Донецкую Народную Республику", которая сегодня пытается подорвать украинское правительство.

Конечно, параллели не точны: путинская Россия – не Советский Союз Сталина. Тем не менее, спустя более 80 лет после голода и более двух десятилетий после краха СССР отношения между Россией и Украиной прошли полный круг. Снова российский лидер одержимо говорит о "потере" Украины. Снова Кремль рассматривает украинское национальное движение как экзистенциальную, внутреннюю угрозу. Как и в 1932 году постоянные разговоры о "войне" и "врагах" в Украине остаются полезными для российских лидеров, которые не могут объяснить низкие стандарты жизни в своей стране или оправдать свои привилегии, богатство и власть.

Но история предполагает как трагедию, так и надежду. В конце концов, голод не достиг своей цели: Украина не была уничтожена. Террор украинской элиты тоже не удался: украинский язык не исчез. Стремление к независимости сохранилось, как и стремление к демократии или к более справедливому обществу, или к украинскому государству, которое действительно представляло бы украинцев. Когда это стало возможным, украинцы выразили эти желания. В 1991 году они проголосовали подавляющим большинством за независимость. Украина, как провозглашает национальный гимн, не умерла.
В конце концов, Сталин тоже потерпел неудачу. В 1930-х годах было уничтожено поколение украинских интеллектуалов и политиков, но их наследие продолжилось. Национальный порыв возродился в 1960-х годах; он продолжился в подполье 1970-х и 1980-х годов; он снова стал открытым в 1990-х годах. В 2000-е годы появилось новое поколение украинских интеллектуалов и активистов.

Как путинская Россия не является Сталинским Советским Союзом, так и современная Украина тоже не является Советской Республикой. Это суверенное государство с его собственными гражданскими лидерами и своими политиками, собственными средствами массовой информации и собственной армией. Прежде всего, украинцы теперь могут написать собственную историю и сами решить, настанет ли окончательный конец этому циклу насилия"