Почему Путин может сделать то, что не может Лукашенко

«Репрессии не щадили ни талант, ни заслуги перед Родиной, ни искреннюю преданность ей, каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения. Миллионы людей объявлялись „врагами народа“, были расстреляны или покалечены, прошли через муки тюрем, лагерей и ссылок. Это страшное прошлое нельзя вычеркнуть из национальной памяти и тем более невозможно ничем оправдать, никакими высшими так называемыми благами народа».

А теперь, знатоки, внимание, вопрос: кто это сказал? Петр Порошенко на сносе очередного памятника Ленину? Николай Статкевич в плотном кольце из 10 соратников, 20 журналистов и 30 сотрудников в штатском на акции у КГБ? Михаил Ходорковский из Лондона? Может, Ксения Собчак?

Те, кто не видел цитаты раньше, вероятно, удивятся, что это слова бывшего разведчика КГБ, а сегодня президента России Владимира Путина. Слова не из начала его правления, когда либерализм еще был в моде у наших соседей, а позавчерашние, сказанные им на открытии мемориала памяти жертв советских репрессий.

Ирония судьбы, но в Беларуси и России вспоминали Большой террор примерно в один день. В России эта дата — 30 октября — выбрана Днем памяти жертв репрессий в связи с голодовкой политзаключенных в мордовских и пермских лагерях в 1974 году. А Беларуси даже изобретать при желании не нужно. В ночь на 30 октября 80 лет назад сталинские чекисты расстреляли в Минске больше сотни белорусских интеллигентов.

В России дата уже много лет отмечается на уровне президента страны. В Беларуси — на уровне десятков оппозиционеров со свечками на крыльце КГБ и в ночном лагере в Куропатах.

Почему так? Два близких народа, по которым одинаково ужасно прошлись репрессии, смотрят одно телевидение, оба сегодня имеют авторитарных правителей. Но одному из них несложно, несмотря на свою биографию, назвать преступление преступлением. А другой в конце недели поздравит нас со столетием переворота левых радикалов в Петрограде. Переворота, породившего преступную машину, о которой говорил Путин.

В памяти о СССР проявляется главное различие белорусской и российской власти. Первая — левая, вторая — правая. Эта, казалось бы, мелочь, разница в оттенке, прямо определяет, как до сих пор живет даже экономика двух стран. Здесь — колхозы, любовь к промышленным гигантам, отвращение к слову «приватизация» — а там — олигархический капитализм, дошедший до воистину диковатых форм 20 лет назад и заполнения списка Forbes сегодня.

Именно поэтому Лукашенко без тени сомнения предложил, и народ в 1995-м поддержал возвращение флага и герба БССР, а россияне оставили себе досоветский триколор. Помните, главный аргумент против бело-красно-белого флага? Его носили коллаборационисты во время нацистской оккупации. И этот аргумент работает или, по крайней мере, тогда сработал у нас. Но не у россиян, которых не смущает, что их нынешним флагом тоже пользовались подразделения русских пособников нацистов в войну.

«Правизна» предопределила и православный крен России в последние годы, введение в УК статей за оскорбление чувств верующих и гей-пропаганду, суды за танцы и ловлю покемонов в церквях. Правые режимы всегда делают ставку на консерватизм и традиционные ценности.

Вспомните последний раз, когда кого-то в Беларуси наказали за оскорбление чьих-то чувств? Я подскажу. В 2015 году сайт KYKY.org заблокировали за неуважение… к ветеранам Великой отечественной.

Да, в России, как и в Беларуси, полно памятников Ленину, он там даже лежит в мавзолее.

Сталин, несмотря на открытие мемориалов жертвам его режима, бьет рекорды общественных симпатий. И не в последнюю очередь благодаря усилиям госСМИ.

Но эти симпатии другого рода, чем наша ностальгия по СССР. Ленина не выносят из мавзолея, а его памятники не трогают, чтобы не злить 15−20% стабильного электората коммунистов. Это часть негласного договора с КПРФ, чтобы не выталкивать их во вполне естественную оппозицию к правой власти с ее олигархами, яхтами и лондонскими виллами.

Сталин же героизируется не как коммунист или левый политик, а как победитель и строитель мощной империи. Это снова-таки правая, националистическая идея величия России, ностальгия по временам, когда «нас все боялись». Поэтому в Беларуси память о войне — ритуал с явным оттенком скорби и трагедии, а в России все чаще на плакатах 9 мая можно увидеть невообразимое для нас и откровенно жуткое «Можем повторить».

При всем при этом белорусская ситуация на дальней временной дистанции кажется мне более оптимистичной, чем у наших соседей.

Отказаться от крайне правых идей в России будет сложно при любой власти. Во-первых, образ империи еще долго будет притягателен для народа большой страны, которая недавно растеряла свои окраины. Во-вторых, правый крен в политике совместим с более устойчивой, чем наша, рыночной экономикой. Учитывая последние выборы в Европе и США, он даже становится модой.

А у той белорусской власти, которая захочет демократизировать страну и поставить ее на рыночные рельсы, десоветизация экономики, политики и сознания людей будет естественной задачей. И ей способствует тот простой факт, что коммунизм не работает как экономическая модель, доводит до нищеты любую страну, которая его фанатично строит (а не как Китай и Вьетнам реформируют всю начинку, оставляя красный цвет лишь на флаге). Все более очевидно становится, что именно советское наследие тянет вниз и экономику сегодняшней Беларуси.

Но самое главное даже не это. А то, что искренне ностальгирующих по советскому времени становится все меньше — как в сменяющихся поколениях белорусов, так и в ее правящем классе. Поэтому наш посол в Китае (что в этом контексте даже слегка иронично) Кирилл Рудый не боится писать новую книгу о том, как «раскодировать» белорусов. Поэтому глава МИД Владимир Макей называет СССР тоталитарным и этим багажом объясняет наши проблемы с демократией. Наконец, именно поэтому главный редактор «Советской Белоруссии» Павел Якубович с, кажется, искренним энтузиазмом берется за организацию мемориала жертвам сталинских репрессий в Куропатах и проводит круглый стол на эту тему в своей редакции.

Даже при сегодняшней левой власти ее видные представители вольно или невольно начинают отторгать советскую идеологию. И это будет продолжаться.

В моем родном Гомеле скоро должно случиться кое-что очень интересное. 7 ноября 1967 года в Курган славы у сегодняшнего парка «Фестивальный» заложили капсулу времени. Сверху надпись: «Под этой плитой в октябре 1967 года при открытии Кургана вечной Славы замурован наказ потомкам. Вскрыть в 2017 году, в день столетия Советской власти».

Наши предки не могли представить, что советской власти оставалось меньше четверти века. И сегодня меня не покидает предчувствие, что столетие — последний юбилей Октябрьского переворота, который мы празднуем на уровне государства. А лет через двадцать, к сотой годовщине минского расстрела белорусской культуры, мы наконец найдем более подходящую дату для памяти о коммунизме.